Зигфрид Вестфаль - Германская армия на Западном фронте. Воспоминания начальника Генерального штаба. 1939-1945 Страница 11

В речи, произнесенной в 1937 году, Бек признавал, что по причинам, приведенным Людендорфом, характер войны изменился. Он согласился с тем, что война будущего потребует всей мощи нации, если таковая (война) возникнет. Большие слои населения поглотятся вооруженными силами или будут заняты на производстве снаряжения, в укреплении других отраслей промышленности, а также отбиванием атак вражеских военно-воздушных сил. Положение Германии в сердце Европы сделает необходимым привлечь все ее ресурсы, личные и материальные, чтобы пережить войну. С этой точки зрения будущая война, разумеется, будет «тотальной». Однако, подчеркивал он, это ни в коем случае не должно означать, что ведение войны можно пустить на «самотек», отправить в «свободное плавание». Только солдатам может быть позволено носить оружие. Любая форма нерегулярной войны должна быть подавлена, ибо в противном случае она неминуемо приведет к поражению. Не только вооруженные силы, но также правительство должно строго придерживаться условий международных соглашений, и ни в коем случае идеологические соображения не должны играть роль в ведении войны. Религиозные войны, а также американская Война за независимость показали, что серьезная опасность возникает при каждом выявленном отступлении от правил войны[10].

Бек был неофициально освобожден со своего поста в начале августа 1938 года. Гитлер категорически отказался предоставить ему дальнейшее назначение в качестве командующего войсками[11], и в ноябре 1938 года ему пришлось уйти из армии. Незадолго до этого Гитлер сделал ссылку на Бека, когда на публике говорил во время Дня партии в Нюрнберге о «пацифистски настроенных стратегах, сидящих в креслах». Конец Бека хорошо известен. Он умер во время дальнейших преследований за участие в заговоре 20 июля 1944 года.

Бека сменил на посту Гальдер, который пришел из баварской армии и имел репутацию весьма опытного офицера Генерального штаба. Ему было отдано предпочтение перед Манштейном из-за доверительных отношений с главнокомандующим Браухичем. Впрочем, если Гитлер предполагал, что Гальдер будет более уступчивым, то он ошибался. Теперь делались приготовления для смещения фюрера посредством армии, если он по-настоящему решит пойти войной на Чехословакию. Мирное решение конфликта, достигнутое усилиями Невилля Чемберлена, которые завершились Мюнхенским соглашением, выбили почву из-под ног заговорщиков. Кстати, перед Мюнхеном существовало мнение генерала, командующего Берлином, фельдмаршала фон Вицлебена, который был казнен после провалившегося путча 20 июля 1944 года, и других офицеров, что молодые солдаты не захотят принять участие в действиях против Гитлера. Они считали, что власть Гитлера теперь стала настолько огромной в результате его успехов и явно не изменяющей ему удачи, что любая попытка армии остановить его с самого начала будет обречена на провал.

Из-за разногласий, касающихся ведения войны, отношения Гальдера с Гитлером позже сделались исключительно плохими. Эти разногласия начались зимой 1939/40 года, когда Гальдер и Браухич возражали против начала наступательной войны на Западе и, в частности, против нарушения нейтралитета Голландии, Бельгии и Люксембурга. Кульминационной точки они достигли во время кампании на Востоке и завершились отставкой Гальдера 24 сентября 1942 года. После 20 июля 1944 года он был помещен в концентрационный лагерь, и лишь чудом ему удалось избежать казни.

Из всех офицеров Генерального штаба фон Манштейн позднее стал фельдмаршалом; он был одаренным военным стратегом. Умеющий просчитывать все наперед, всегда полный новыми, прекрасными, а зачастую блестящими идеями, гениальный организатор, он не всегда считался с субординацией, зато был превосходным военачальником. Манштейн признавал неадекватность руководства военного министра рейха и возможные опасные последствия этого, и в качестве главы оперативного отдела и генерал-квартирмейстера он рьяно сражался против него. Свое мнение он высказывал открыто, в простоте душевной и в отрезвляющей манере, и его взгляды, разумеется, не остались не замеченными теми, кто находился наверху. А потому неудивительно, что Манштейн принадлежал к тем, кто был удален из Генерального штаба армии 4 февраля 1938 года. Он стал командиром дивизии. И лишь с большим трудом его вновь вернули в Генеральный штаб в начале войны, когда он был назначен начальником штаба группы армий Рундштедта. Смещение центра тяжести на Западе от правого фланга к центру зимой 1939/40 года было результатом его инициативы. Конечно, это не препятствовало тому, чтобы пропаганда приписывала перемены Гитлеру, после того как они привели к громкому успеху. Перед началом наступления на Западе Манштейн в результате враждебных отношений с начальством был вновь назначен на фронт. Несмотря на то что его не любили ни Гитлер, ни Кейтель, ни Браухич, ему доверили в конце 1941 года командование армией в Крыму, и с нею он взял Севастополь. В марте 1943 года на Украине он пошел в наступление со своей группой армий, предпринял блестящую атаку против превосходящих сил противника и отвоевал Харьков. Год спустя он пал жертвой продолжающихся разногласий с Гитлером по стратегическим вопросам, и больше его уже не использовали по службе. На Восточном фронте царила надежда, что он станет главнокомандующим армией или по крайней мере командующим на Восточном фронте, однако это так и не воплотилось в жизнь. После смерти Гитлера Дёниц намеревался назначить Манштейна главнокомандующим армией, однако резкое противостояние с Гиммлером и Риббентропом помешало его назначению. Вероятно, они оба подозревали, что Манштейн сразу же арестует их и заставит предстать перед германским судом. Манштейн был лучшим командующим больших армейских корпусов, какими располагала германская армия во время Второй мировой войны. Суд над ним в 1949 году показал миру со всеми подробностями характерную картину положения командующего германской армией при диктатуре Гитлера.

Среди командующих войсками высшего ранга Рунд-штедт имел репутацию наиболее одаренного. Его чутье по отношению к общей ситуации было безошибочным. Щедрый и великодушный в своем поведении, совершенно свободный от привычки вмешиваться в детали, он был главнокомандующим старой школы. Его зрелый возраст – в 1939 году ему было уже шестьдесят четыре – и его плохое здоровье, естественно, ограничивали энергию, которую он проявлял в молодости. То, что он был grand seigneur (аристократ – фр.), признавал даже Гитлер. Однако его выдающаяся личная скромность была не главной причиной уважения и привязанности, которые питала к нему вся армия.