Рене Кастр - Бомарше Страница 11

Столь стремительный взлет Пьера Огюстена Карона вызвал пересуды, намеки на мужа, закрывавшего глаза на неверность жены. На этот раз это были не просто сплетни Базиля, злословие имело под собой твердую почву: изнемогавшая от любви Мадлена Франке, которой до тошноты опостылела ее добродетель, очертя голову бросилась в омут сладострастия. Она сразу же уступила домогательствам Пьера Огюстена, сожалея лишь о том, что так поздно познала чувственные радости. Но спустя какое-то время женщина пришла в ужас от содеянного и решила вернуться в лоно добродетели. Однажды Пьер Огюстен Карон получил от любовницы, слегшей от тяжелой болезни, следующее послание:

«Господь — заботливый отец. Он использует разные методы, чтобы напомнить мне о Себе, и нет для меня тяжелее испытания, чем то, что он мне послал. Его немилость открыла мне глаза на мое поведение. Признав свою ошибку, я вверяю себя Божественному провидению. Мой долг запрещает мне впредь думать о ком бы то ни было, а о вас — менее, чем о ком-либо другом. Я не смогу без стыда вспоминать о своем грехе».

Паскаль вознес бы Богу молитву с просьбой избавить страдалицу от болезни, Пьеру Огюстену Карону это, видимо, даже не пришло в голову. Он, не колеблясь, бросился к своей Мадлене, и та, несмотря на раскаяния, вновь пала в его объятья. Жена излечилась от своей болезни, а состояние здоровья мужа резко ухудшилось. Верная долгу, Мадлена заняла место у изголовья страдающего г-на Франке; время словно остановилось для нее, и она пожаловалась на это своему любовнику, который без тени смущения ответил ей следующее:

«Неужто вы не верите, что вам было разрешено свыше проводить со мной те дни, что вы мне подарили? Почему вы забываете о том, что должны видеть во временном испытании, что вам послано, средство заставить вас возлюбить десницу, направляющую все события и ниспославшую вам это испытание лишь для того, чтобы вы еще полнее ощутили удовольствие, кое вас ожидает, когда ваше нынешнее положение изменится? Если бы я поддался чувству сострадания, которое вызывают у меня ваши горести, я бы возненавидел виновника всего этого. Но когда я думаю, что он ваш муж, что он принадлежит вам, я могу лишь молча вздыхать в ожидании часа, когда свершится воля Божья и мне будет дозволено дать вам счастье, для коего вы кажетесь предназначенной».

Трудно себе представить большее святотатство и неосмотрительность в словах, они могли бы подтолкнуть влюбленную женщину, какой была г-жа Франке, к тому, чтобы в порыве страсти избавиться от мужа, не торопившегося уйти в мир иной. Молодому Карону тоже казалось, что время тянется невыносимо медленно. Он проводил его на службе в Версале, дрожа от холода в своем сером бархатном костюме и не имея денег для того, чтобы достойным образом соответствовать своему положению во дворце. Но его ум и таланты уже обратили на себя внимание окружающих, которые в первую очередь увидели в нем шута, способного развлечь их. «Я только что расстался с целым сборищем плутов и мошенников — всех этих придворных, считающих меня милым забавником», — писал Пьер Огюстен любовнице, и в этих его словах уже проскальзывали интонации Фигаро.

Ожидание двух любовников оказалось недолгим: 3 января 1756 года г-н Франке отдал Богу душу, даже не получив первого платежа, причитавшегося ему за проданную должность, так что Пьеру Огюстену Карону она досталась совершенно бесплатно.

Проводив в последний путь г-на Франке, которого похоронили в Вер-ле-Гране, Карон занялся его вдовой, он твердо решил жениться на ней. Это должно было принести ему и счастье и богатство одновременно. Отцу он без обиняков заявил, что отказывается от всех прав на часовую лавку, и добрый старик передал ее своему первому помощнику Лепи-ну, 17 мая 1756 года ставшему мужем Мадлены Франсуазы Карон. А Пьер Огюстен снял меблированную комнату по соседству от своей возлюбленной, поселившейся на улице де ла Брак в квартале Марэ, и вместе с Мадленой занялся улаживанием ее наследственных дел, осложнявшихся тем, что Карон решил укрыть от других наследников Франке все, что только было возможно. В этой темной истории уже тогда раскрылся его талант мастера интриги.

Контролеры военного ведомства практиковали систему фальшивых записей о расходах, а их начальники, сами гревшие на этом руки, закрывали глаза на такое мошенничество. В год по таким фиктивным счетам набегало до семи тысяч ливров, и участники аферы тайно делили их между собой. Г-н Франке умер, не успев получить свою долю этой незаконной прибыли, его вдова отправилась к главному контролеру Жоли, чтобы потребовать то, что причиталось ее покойному мужу. Жоли принял ее крайне холодно и отказался отдать деньги под тем предлогом, что на них могут претендовать только естественные наследники Франке. Поскольку Мадлена была совершенно не заинтересована в этом, она чуть было сразу не отказалась от денег, но Пьер Огюстен был начеку и решил перейти в наступление. Сам он не мог угрожать г-ну Жоли, но придумал способ оказать на него давление. Он сфабриковал письмо от имени несуществующего аббата де Сент-Фуа из Арпажона, мнимого исповедника вдовы Франке. Этот слуга церкви якобы написал покаявшейся ему грешнице:

«Пойдите вновь к г-ну Жоли. Не бойтесь, что он будет ссылаться на свою совесть. Он слишком хороший контролер военного ведомства, чтобы мучиться угрызениями совести подобно женщинам и детям. Дайте ему понять, что если наследники догадаются о существовании тайных доходов, они не преминут поднять цену за должность покойного г-на Франке и расскажут всем покупателям о причинах этой дороговизны…»

Далее следовали детали, способные вызвать тревогу и навести на серьезные размышления. Пьер Огюстен составил для Мадлены целую инструкцию, как ей использовать это письмо:

«Иди к Жоли. Покажи ему мое письмо. Было бы хорошо, чтобы ты сама его зачитала, не выпуская из рук. Читай письмо в присутствии его жены, чтобы вызвать побольше смущения со стороны и той и другого. Вначале изучи письмо дома, чтобы при них читать его бегло и внятно. Скажи им, что ты знаешь так же хорошо, как и они, как важно сохранить это дело в тайне, и какой вред ты можешь причинить им, если предашь его гласности. Если он захочет узнать, что за человек написал тебе и почему он так хорошо обо всем осведомлен, скажи, что ты попросила своего исповедника, человека умного, совершить ради тебя путешествие, и, уповая на тайну исповеди, поведала ему об этом деле. Он увидит, что ты так же хорошо, как он сам, умеешь ладить со своей совестью. Будь начеку, дорогая, и не вздумай пойти на попятную. И, наконец, если ты все сделаешь, как надо, закончи вашу встречу словами о том, что если его совесть обязывает его передать деньги естественным наследникам г-на Франке, то твоя совесть обязывает тебя сделать так, чтобы они смогли продать его должность по самой высокой цене. Думаю, против этого аргумента он не устоит…»