Александр Романов - Книга воспоминаний Страница 11

Мы приехали в Петербург как раз в период туманов, которым позавидовал бы Лондон. Лампы и свечи горели по всему дворцу. В полдень становилось так темно, что я не мог разглядеть потолка в моей комнате.

— Ваша комната, приятна тем, — объяснил нам наш воспитатель, — что, когда туман рассеется, вы увидите напротив через Неву Петропавловскую крепость, в которой погребены все русские государи.

Мне стало грустно. Мало того, что предстояло жить в этой столице туманов, но ещё недоставало соседства мертвецов. Слезы показались на моих глазах. Как я ненавидел Петербург в это утро. Даже и теперь, когда я тоскую по Родине, то всегда стремлюсь увидеть вновь Кавказ и Крым, но я совершенно искренно надеюсь никогда уже более не посетить прежнюю столицу моих предков.

Мне вспоминается, как я спорил на эту тему с моими родителями. Они любили Петербург, где провели первые счастливые годы своей супружеской жизни, но не могли, вместе с тем, порицать и моего пристрастия к Кавказу. Они соглашались с тем, что в то время как Кавказ своей величавой красотой успокаивает и радует душу, Петербург неизбежно навевает давящую тоску.

Все большие семьи страдают от чрезмерного честолюбия их мужских представителей. В этом отношении русская Императорская семья не являлась исключением.

Два течения были в семье во время моего первого пребывания при петербургском дворе в 1879 г.

У Императора Александра II было 6 сыновей: Александр (будущий Император Александр III), Владимир, Алексей, Сергей и Павел.

Его брат, Великий Князь Михаил Николаевич (мой отец), имел шестерых сыновей: Николая, Михаила, Георгия, Александра, Сергея и Алексея Михайловичей.

Его второй брат Николай Николаевич имел двух сыновей: Николая (ставшего в 1914 году Верховным Главнокомандующим) и Петра Николаевичей.

Его третий брат Константин Николаевич имел четырех сыновей: Константина, Дмитрия, Николая и Вячеслава, Константиновичей.

Два старших сына Императора: Наследник Цесаревич и Великий Князь Александр Александрович и Великий Князь Владимир Александрович женились рано, и у каждого было по три сына.

У Наследника: Николай (Никки) — будущий Император Николай II, Георгий, (умерший в июне 1899 г. в Аббас-Тумане), и Михаил, — от брака с принцессой Дагмарой Датской, у Великого Князя Владимира Александровича от брака с Марией, герцогиней Мекленбург-Шверинской: Кирилл, Борис и Андрей. Это были представители молодого поколения династии. За исключением Наследника и его трех сыновей, наиболее близких к трону, остальные мужские представители Императорской Семьи стремились сделать карьеру в армии и флоте и соперничали друг с другом.

Отсюда — существование в Императорской Семье нескольких партий и, несмотря на близкое родство, некоторая взаимная враждебность. В начале мы, кавказцы, держались несколько особняком от северян; считалось, что мы пользовались особыми привилегиями у нашего дяди — Царя. Мы же обвиняли северян в смешном высокомерии. У нас пятерых были свои любимцы и враги. Мы все любили будущего Императора Николая II и его брата Георгия и не доверяли Николаю Николаевичу. Вражда между моим старшим братом Николаем Михайловичем и будущим главнокомандующим русской армии Николаем Николаевичем — вражда, начавшаяся со дня их первой встречи ещё в детские годы, — внесла острую струю раздора в отношения между младшими членами Императорской Семьи. Нужно было выбирать между дружбой к высокому Николаше или к начитанному Николаю Михайловичу.

Хотя я и был новичком в области придворных взаимоотношений, ещё задолго до нашей встречи, которая произошла в 1879 году, я начал относиться неприязненно к врагу моего старшего брата. Когда же я его увидел (впервые на одном из воскресных семейных обедов в Зимнем Дворце, то не нашел причины изменить свое отношение к нему. Все мои родные без исключения сидели за большим столом, уставленным хрусталем и золотою посудой.

Император Александр II, мягкость доброй души которого отражалась в его больших, полных нежности глазах, Наследник Цесаревич — мрачный и властный; с крупным телом, которое делало его значительно старше его тридцати четырех лет; суровый, но изящный Великий Князь Владимир; Великий Князь Алексей — общепризнанный повеса Императорской Семьи и кумир красавиц Вашингтона, куда он имел обыкновение ездить постоянно; Великий Князь Сергей, сноб, который отталкивал всех скукой и презрением, написанными на его юном лице; Великий Князь Павел — самый красивый и самый демократичный из всех сыновей Государя.

Четыре Константиновича группировались вокруг своего отца Великого Князя Константина Николаевича, который из-за его либеральных политических взглядов был очень непопулярен в семье.

И наконец, наш враг Николаша. Самый высокий мужчина в Зимнем Дворце, и это действительно было так, ибо средний рост мужских представителей династии был шесть футов с лишком. В нем же было без сапог шесть футов пять дюймов, так как даже мой отец выглядел значительно ниже его. В течение всего обеда Николаша сидел так прямо, словно каждую минуту ожидал исполнения национального гимна. Время от времени он бросал холодный взгляд в сторону кавказцев и потом быстро опускал глаза, так как мы все, как один, встречали его враждебными взглядами.

К концу этого обеда мои симпатия и антипатия установились: решил завязать дружбу с Никки и с его братом Георгием, с которым был уже знаком во время нашего пребывания в Крыму.

Точно также я был не прочь избрать товарищами моих игр Великих Князей Павла Александровича и Дмитрия Константиновича. Что же касается остальных Великих Князей, то я решил держаться от них подальше, насколько мне позволить этикет и вежливость. Глядя на гордые лица моих кузенов я понял, что у меня был выбор между популярностью в их среде и независимостью моей личности.

И произошло так, что не только осенью 1879 года, но и в течение всей моей жизни в России, я имел очень мало общего с членами Императорской Семьи, за исключением Императора Николая II, и его сестер и моих братьев. Бедный Георгий умер от скоротечной чахотки у нас под Боржомом. Великий Князь Павел (отец Великой Княгини Марии Павловны младшей) заключил в 1902 году морганатический брак и должен был покинуть пределы России. Что же касается Великого Князя Дмитрия Константиновича, то в нем с ранних лет развился интерес исключительно к лошадям и к военной службе, что не могло способствовать установлению между нами интимных отношений, хотя мы и были хорошими друзьями.

Когда-нибудь романист, обладающий талантом Золя, который не побоится потратить долгие годы на архивные изыскания, изберет историю последних Романовых в качестве сюжета для большого романа хроники, и это будет произведением, не менее замечательным, чем История Ругон-Макаров. Отцы и сыновья, кузены и братья, дяди и племянники — мы были между собою так не похожи характерами, наклонностями и интересами, что почти невозможно поверить, что всего какие-нибудь сорок лет и два царствования прошли между смертью железного правителя Европы Николая I и вступлением на престол его несчастного правнука, последнего Императора Всероссийского Николая II.