Владимир Дворцов - Форвард №17: Повесть о Валерии Харламове. Страница 11

Дома Валера сказал отцу:

– Пап, тебя капитан вызывает…

Борис Сергеевич почувствовал, как сердце его пропустило удар, а потом помчалось, как пришпоренное. Неужели милиция? Как, почему? Такой ведь хороший парень…

– Какой капитан? – спросил он и облизнул сразу пересохшие губы.

Валера опустил голову и виновато сказал:

– Капитан Кулагин. В ЦСКА. Тренер. За форму расписаться.

– Ты… ты… – от мгновенного прилива облегчения Борис Сергеевич никак не мог закончить вопрос, а хотел он спросить, каким образом его сын очутился в ЦСКА и причем здесь форма.

– Я там… в хоккейной группе… Еще справку надо о состоянии здоровья…

Теперь Борис Сергеевич уже знал, что делать. Он схватил сына под мышку и помчался с ним в Морозовскую больницу. В ушах стоял голос строгого врача, говорившей ему годом раньше: «И ни в коем случае ему нельзя заниматься спортом».

В больнице долго искали карточку сына, потом врач устало прочел ее и посмотрел на Бориса Сергеевича:

– Что, у мальчика ухудшение? К сожалению, госпитализировать сейчас мы не сможем…

– Да нет, спасибо. Госпитализировать его не нужно. Он, понимаете, играет в хоккей и даже записался в хоккейную школу при ЦСКА. Теперь ему нужна справка.

Врач помассировал средними пальцами веки под очками, несколько раз зажмурил и открыл глаза и спросил:

– Как вы сказали, простите? Хоккей?

– Да, – тихо промолвил Борис Сергеевич и почувствовал острую вину: все-таки никудышный, видно, он отец, если не уследил за парнишкой и дал ему тайком играть в хоккей. «И ни в коем случае, – опять прозвучал предупреждающий голос врача, – и ни в коем случае…»

– Вы понимаете, что делаете? – врач перестал массировать веки и смотрел на Бориса Сергеевича прокурорским суровым взглядом.

– Я… – смешался Борис Сергеевич, – он…

– Позовите мальчика.

Борис Сергеевич втолкнул Валеру в кабинет.

– Подними рубашку, – строго скомандовал врач и прижал к мальчишеской костлявой груди холодную чашечку фонендоскопа. – Повернись спиной.

Через десять минут, в течение которых врач безостановочно выслушивал, выстукивал и выспрашивал мальчика, он снова перечитал историю болезни и вдруг улыбнулся.

– Послушайте, – сказал он Борису Сергеевичу,- а вы уверены, что это тот самый мальчик?

Как и большинство людей, Борис Сергеевич привык относиться к врачам настороженно, и шутки их казались неинтересными и даже пугающими.

– Как… в каком смысле? – промямлил он.

– Мы еще будем исследовать вашего сына, но совершенно неожиданно для нас он здоров, если не как бык, то уж как бычок, безусловно.

– И мне можно играть в хоккей? – спросил Валера.

– Думаю, можно. Впрочем, если очень захочешь, можешь выбрать регби или какой-нибудь другой «тихий» вид спорта, например, бокс. Значит, куда, вы говорите, нужна справка?

Так неожиданно Валерий Харламов получил медицинское благословение в начале своей хоккейной карьеры и смог начать долгий путь к вершине, на которой мы его видели столько незабываемых лет. А путь шел через тренировки, тренировки и еще раз тренировки. И вели его тренеры.

Тренеры делятся на две неравные по величине группы. В одной – той, что всегда на авансцене, – знаменитые тренеры, наставники знаменитых команд, чьи лица мы часто видим на экранах телевизоров. Они стоят, по-наполеоновски скрестив руки на груди, сидят, напряженно следя за игрой, медленно прохаживаются за скамейкой, молчат, делают замечания, подбадривают, дают интервью. Они полководцы, бросающие в бой все свои резервы, люди, отвечающие головой и репутацией за вверенные им клубы. Они пожинают славу в звездные часы и пишут заявления об уходе по собственному (желанию в дни неудач.

В другой части тренерского корпуса трудятся люди, почти неизвестные широкой публике. На них не направляют камеры, и их не осаждают репортеры. Но в их относительной анонимности есть и плюсы: они работают в более спокойной обстановке, это часто лучшие педагоги. И немудрено, потому что трудно учить в свете юпитеров, трудно быть терпеливым педагогом, когда зрачки объективов напряженно ждут драматических ситуаций.

Виктор Георгиевич Ерфилов принадлежит ко второй группе тренеров. Он играл в молодости в футбол, хоккей, окончил институт физкультуры, стал тренером. И нашел себя в работе с ребятами. Он обладает удивительным даром выявлять в ребятах дремлющие способности, открывать таланты. Назовем лишь некоторых, кто прошел его школу: Владимир Лутченко, Владислав Третьяк, Валерий Харламов, Юрий Лебедев, Вячеслав Анисин, Александр Бодунов.

Позже его пригласили в маленький, но яро хоккейный городок Кирово-Чепецк, где он тренировал команду «Олимпия». И здесь он открыл вратаря Владимира Мышкина и многих хоккеистов, впоследствии выступавших в командах высшей лиги.

Вот к такому тренеру попал Валерий Харламов.

Увы, среди детских тренеров немало нетерпеливых, невыдержанных, резких людей, забывающих, а то и не ведающих, что в тринадцать-четырнадцать лет одно необдуманное слово может нанести незаживающую душевную травму.

К счастью для Валеры Харламова, Ерфилов был прирожденным педагогом. Снова и снова, не раздражаясь, он терпеливо показывал своим подопечным хоккейные азы, всем своим видом подчеркивая, что учит он ребят, достойных уважения, толковых и способных.

Пройдут года, и Валерий Борисович Харламов будет возвращать долг любви и уважения младшим, вспоминая уроки Виктора Георгиевича Ерфилова. Он, взрослый человек, офицер, заслуженный мастер спорта, торопясь к своим детям после тяжелого и утомительного дня, никогда не мог пройти мимо дворовой хоккейной коробки, когда оттуда неслось:

– Дядь Валера, сыграйте с нами, хоть минутку, хоть чуть-чуть…

Чуть-чуть обычно растягивалось минимум на полчаса. И нахмуренная жена никак не могла понять, как драгоценны были эти минуты для Харламова, как отдыхал он среди визжащих от восторга ребятишек, когда укладывал их на лед неуловимыми финтами…

А пока что Ерфилов говорил ребятам:

– А сейчас посмотрим, зрячие вы у меня или не очень.

– Как это? – галдели юные хоккеисты.

– Да никак. Играйте себе, а я посмотрю.

Ребята начинали играть, и в самый разгар игры по знаку тренера вратарь неожиданно и незаметно покидал ворота. Большинство в пылу схватки не обращали ни малейшего внимания на пустые ворота. Но не Харламов. О, этот черненький ловкий мальчуган словно обладал четырьмя глазами: где бы он ни находился, мгновенно замечал опустевший створ ворот и тут же посылал туда шайбу…