Юрий Сушко - Любимая женщина Альберта Эйнштейна Страница 11

Выдерживать свое одиночество в семье было выше его сил.

Интересы Эйнштейна были безграничны. Ненавистная в детстве скрипка, заниматься которой его понуждали родители, с годами стала его любимым инструментом, и он играл, как утверждают современники, на вполне приличном профессиональном уровне. Музыка спасала его от ипохондрии. Как-то Эйнштейн с удовольствием выступал в квинтете, состав которого был довольно импозантен – сам физик, юрист, математик, переплетчик и тюремный надзиратель. В Германии Эйнштейн принимал участие в благотворительных концертах. Местный журналист, восхищенный его исполнением, поинтересовался у соседки: «А кто это играет?» – «Как, вы не узнали? – изумилась дама. – Да это же сам Эйнштейн!» На следующее утро в газете появилась заметка о выступлении великого музыканта, несравненного виртуоза-скрипача Альберта Эйнштейна. Героя публикации эпитеты незадачливого репортера привели в полный восторг. Он вырезал заметку и с гордостью показывал знакомым: «Вы думали, я ученый? Я знаменитый скрипач, вот я кто на самом деле!»

Скрипка, как рассказывают, жила у Эйнштейна в божественнгом почете. Он даже дал ей имя – Лина. В футляре она лежала «одетая» в шерстяной «пуловер» на шелковой подкладке. Да и вообще он был страстным меломаном. Моцарт, Бах, Шуман были безоговорочными кумирами ученого. Как правило, воскресными вечерами Эйнштейн со своими домашними отправлялся на музицирование к профессору Адольфу Гурвицу и вместо приветствия в дверях весело восклицал: «К вам господин Эйнштейн со своим курятником!» Потом вместе они играли Корелли и Генделя.

Альберта пленяли яркие, необычные таланты. Когда уникальный медиум и непревзойденный телепат Вольф Мессинг выступал со своими психологическими опытами в Вене, Эйнштейн, пораженный способностями юного феномена, тут же пригласил его в гости. Вольф согласился – и не пожалел.

В доме ученого его поразило обилие книг. «Они были всюду, – рассказывал он позднее, – начиная с передней...»

На встрече присутствовал также выдающийся психоаналитик Зигмунд Фрейд, который предложил молодому человеку продемонстрировать свои способности и принялся отдавать мысленные приказания. Первое задание великий психолог придумал совершенно необычное: взять на туалетном столике пинцет и, подойдя к Эйнштейну... выщипнуть из его великолепных, пышных усов три волосинки. Взяв пинцет, Мессинг подошел к Эйнштейну и, извинившись, сообщил ему, что хочет от него маэстро Фрейд. Эйнштейн лишь улыбнулся и благосклонно разрешил выполнить милое пожелание своего приятеля-шутника.

Эйнштейну самому всегда были по душе театральные эффекты.

Когда летом 1913 года Альберта решили заполучить в Берлинский университет, то в Цюрих на «охоту» за ним была снаряжена целая экспедиция в составе выдающихся физиков Макса Планка и Вальтера Нернста с супругами. Они предлагали своему молодому коллеге наивыгоднейшие условия – и кафедру в университете, и членство в Прусской академии наук, и директорский пост в Физическом институте кайзера Вильгельма, и, безусловно, щедрую оплату, и при этом полную свободу от нудного преподавательского труда, то есть исключительные возможности заниматься чистой наукой. Эйнштейн попросил некоторое время на раздумья. А потом сообщил Планку, что дорогие гости узнают о его решении, если захотят сегодня вечером прогуляться по окрестностям Цюриха, где он встретит Планка и Нернста и в случае согласия взмахнет белым платком. Маленький спектакль «режиссеру» Эйнштейну, к всеобщему удовольствию, удался на славу.

«Сдавшись» таким необычным образом берлинским друзьям, убежденный пацифист Эйнштейн переехал в столицу предвоенной Германии. Милева с двумя сыновьями осталась в Цюрихе. Семья фактически распалась, но до официального расторжения брака еще оставалось долгих пять лет.

Эйнштейн гордился своей прозорливостью и интуицией, когда в свое время решил не отказываться от швейцарского гражданства. Оставшись гражданином нейтральной Швейцарской Конфедерации, он, убежденный пацифист, ловко избегал всеобщего милитаристского психоза, многократно усилившегося в немецком обществе с началом Первой мировой войны, наотрез отказывался подписывать какие-либо «патриотические воззвания», участвовать в каких-либо массовых акциях в поддержку отважных германских воинов. Встретившись в Швейцарии со своим единомышленником, замечательным французским писателем Роменом Ролланом, он говорил ему: «Поблагодарят ли будущие поколения нашу Европу, в которой три столетия самой напряженной культурной работы привели лишь к тому, что религиозное безумие сменилось безумием националистическим? Даже ученые разных стран ведут себя так, словно у них... ампутировали мозги».

От встречи с Эйнштейном сам Ромен Роллан был в полном восторге: «Необычайно вольны его суждения о Германии, в которой он живет. Не всякий немец обладает такой свободой мысли. Другой человек страдал бы, чувствуя себя духовно изолированным в этот страшный год. Он – нет. Он смеется».

Через некоторое время после переезда в Берлин Эйнштейн внезапно не на шутку заболел. Хотя что значит «внезапно»? Интенсивная интеллектуальная работа при отвратительнейшем питании в воюющей Германии и отсутствие надлежащего ухода спровоцировали старую болезнь печени. К этой хвори еще привязались желтуха и язва желудка. Все заботы об Альберте, как о большом больном ребенке, взяла на себя его кузина Эльза Эйнштейн-Лёвенталь – двоюродная сестра по материнской линии и троюродная по отцовской.

(В этом почти единокровном романе, кстати, не было ничего сверхъестественного. В роду Эйнштейнов браки между родственниками были обычным делом. Никакой аномалии. Герман Эйнштейн и Паулина Кох, отец и мать Альберта, приходились друг другу двоюродным братом и сестрой. Сама Эльза также появилась на свет от брака между двоюродными братом и сестрой. Генеалогическое древо Эйнштейна таило немало проявлений определенной «семейственности» в брачных отношениях. Стало быть, мама и впрямь была права, когда отговаривала своего Альбертля от женитьбы на Милеве.)

Эльза была на три года старше Альберта, успела побывать замужем, родить двух дочерей и благополучно развестись. С Альбертом они дружили с детства, но новые обстоятельства их по-особому сблизили. Эльза протирала братцу супчики, занималась его бытом, одеждой, словом, всячески холила и лелеяла. Она была добрая, сердечная, по-матерински заботливая и целеустремленная женщина. Как говорили, типичная бюргерша. Непритязательная, неумеренно жизнерадостная, добродушная, умеющая ограждать своего избранника от житейских невзгод и проблем. В отличие от Милевы, прекрасного математика, Эльза ни бельмеса не смыслила в научных разработках Альберта, но гордилась им. Она частенько повторяла изобретенную ею самой формулу любви: