Алексей Гущин - Осененные гвардейским стягом Страница 11

- Неисправность ликвидирована! - доложил мне в точно оговоренный срок Григорий Ильич Купец.

А в это время мичман Гуричев сидел в котельном, и товарищи осторожно стягивали с него спекшийся от жара ватник, стаскивали растрескавшиеся до дыр ботинки, поили водой. Мичман пил кружку за кружкой и прислушивался к привычному грохоту вновь запущенных котлов.

* * *

Мелькают дни за днями. В шторм ли, в затишье - "Красный Кавказ" постоянно в море. Возим подкрепления в Севастополь, эвакуируем из города раненых, детей и женщин. Экипаж корабля показывает настоящие чудеса физической выносливости и работоспособности. Так, однажды мы установили своего рода рекорд, погрузив в Новороссийске всего лишь за полтора часа тысячу человек, пятнадцать вагонов с боеприпасами и десять с продовольствием. Погрузка происходила в полной темноте (чтобы не демаскировать корабль), поэтому можно представить себе уровень организации работы, который позволил выполнить ее в такой, прямо скажем, немыслимый срок.

И здесь мне хочется сказать несколько слов о старшем помощнике крейсера капитан-лейтенанте Агаркове. Старпом на корабле - должность хлопотная, об этом хорошо знают на флоте. От его энергии, инициативы, дара организации зависит едва ли не вся жизнь на корабле. Среди моряков бытует даже такое мнение: каков старпом - таков корабль. Кое-что здесь, конечно, преувеличено, но есть и изрядная доля действительного. Константин Иванович Агарков обладал всеми качествами первоклассного старшего помощника. Это его усилиями была доведена почти до совершенства служба на крейсере. Никто не знал, когда спит Агарков. Может быть, эта фраза покажется избитой, но дело обстояло именно так. В любое время суток Агаркова можно было встретить в любом месте корабля. И там, где появлялся старпом, работа закипала с удвоенной энергией, а грузы и люди размещались наилучшим образом.

4?

Вообще, надо сказать, что командный состав "Красного Кавказа" был подобран отменно, И в первую очередь это относится к моим непосредственным помощникам по управлению кораблем - командирам боевых частей и начальникам служб, а также к военкому крейсера Григорию Ивановичу Щербаку.

Он был моим ближайшим советчиком во всех корабельных делах. Простой, ровный в обращении, отлично знающий свои обязанности, Григорий Иванович по праву считался "отцом-командиром", был достойным продолжателем традиций знаменитых комиссаров революции. Вся партийно-политическая работа на крейсере направлялась Щербаком, и я никогда не сомневался в ее стиле и методах, потому что хорошо знал кругозор и способности военкома.

Штурманом на корабле был капитан-лейтенант Николай Петрович Елисеенко. Он прибыл на "Красный Кавказ" из военно-морской академии, обладал высокой эрудицией и большим запасом специальных знаний. Когда у прокладочного стола находился Николай Петрович, можно было не сомневаться в том, что место корабля в море определено со скрупулезной точностью.

Артиллерией "Красного Кавказа" командовал капитан-лейтенант Коровкин, о котором я уже говорил; что же касается инженер-капитана 3-го ранга Григория Ильича Купца, нашего механика, то он был первым человеком на крейсере, получившим высшую награду страны - орден Ленина.

Между тем близилось время решающих испытаний Стоял декабрь. И хотя еще не было произнесено СЛОЕ "Феодосия", во всем ощущалось приближение каких-то скорых и важных перемен. Предчувствия переросли в убеждение, когда в один из дней меня вызвали на командный пункт вице-адмирала Октябрьского.

- Как дела? - спросил меня командующий.

- Войска грузятся, товарищ адмирал, - ответил я.

- Когда планируется выход?

- С наступлением темноты.

- Нет, ждать не будем. Выйдем, как только закончится погрузка.

Это "выйдем" несколько озадачило меня. Неужели командующий пойдет с нами? Словно отвечая на мой вопрос, Филипп Сергеевич сказал:

- Я иду с вами до Новороссийска.

- Есть! - ответил я и поспешил на крейсер. Вскоре туда прибыл командующий.

- Отходите, - не мешкая, приказал он.

На причале в Новороссийске Ф. С. Октябрьского встретили представители не только штаба Черноморского флота, но и несколько армейских и авиационных генералов. Этот факт наводил на размышления, и я задал себе вопрос: "Не готовятся ли совместные действия армии и флота?"

Как выяснилось впоследствии, я был недалек от истины. В Новороссийске разрабатывался и уточнялся план крупнейшей десантной операции первого года войны - Керченско-Феодосийской. Под этим именем она вошла в летопись Великой Отечественной войны и осуществлялась совместными силами Черноморского флота, Азовской военной флотилии и войск Закавказского фронта.

Глава четвертая

В истории каждой воинской части, каждого боевого корабля есть эпизоды, составляющие их честь и славу; эпизоды, в которых с наивысшей силой проявились моральные качества советских воинов, их мужество и героизм.

Таким эпизодом в истории "Красного Кавказа" явилось, несомненно, его участие в Керченско-Феодосийской десантной операции. Разработанная в тяжелейших условиях конца 1941 года, она до сих пор остается примером боевого взаимодействия армии и флота. До сих пор впечатляют ее масштабы. Достаточно сказать, что для осуществления операции потребовались силы двух наших армий и большого числа кораблей Черноморского флота и Азовской военной флотилии.

Замысел операции предусматривал высадку главных сил десанта в Феодосию. Захватив город, советские войска должны были продвинуться на север и с помощью вспомогательных сил, действующих на Керченском направлении, отсечь и уничтожить крупную группировку противника. Таким образом, существенно облегчалось положение блокированного Севастополя и срывалось немецкое наступление на Кавказ через Тамань.

Трудность операции нельзя было переоценить. Стремясь удержать захваченные территории, гитлеровцы превратили Керчь и Феодосию в мощные опорные пункты, располагавшие многочисленными дотами и дзотами, крупнокалиберной артиллерией и сильными гарнизонами. Учитывая все случаи, немцы подготовились и к уличным боям. Оба города, особенно Феодосия, представляли собой крепости за семью замками. Разгромить их можно было лишь стремительным и внезапным ударом. И к этому готовились войска и корабли, намеченные к участию в десанте. Дело осложнялось еще и тем, что прорыв в порт и высадку десанта можно было осуществить только в темное время суток, когда авиация противника практически выбывала из игры. Но высадить в одну ночь огромную массу людей было невозможно, поэтому план операции предусматривал высадку в первую ночь лишь штурмовых отрядов и первого броска десанта. Эти подразделения должны были овладеть портом и обеспечить в дальнейшем высадку основных десантных сил.