Людмила Кунецкая - Крупская Страница 11

Быстро прошло лето. Осенью на квартире у того же Классона собрался цвет петербургских марксистов — Ульянов читал свою новую работу „Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?“. Слушали с напряженным вниманием. Даже те, кто еще не совсем отошел от народничества, понимали, что эта работа подытоживает целый этап в русском революционном движении. Владимир Ильич блестяще доказал, что к концу XIX века народничество из революционного переродилось в либеральное. Бережно относясь к опыту народников 70-х годов, которых он глубоко уважал за мужество, героизм и революционную закалку, Владимир Ильич показал, что либеральные народники стали идеологами мещанства и мелкой буржуазии. Он обрушился на теорию народников о героях, делающих историю, показав, что подлинный творец истории — народ.

С большим трудом книгу гектографировали, и „желтенькие тетради“ ходили по рукам. Замечательная теоретическая работа распространялась без подписи.

Очень скоро Надежда Константиновна выяснила, что ее лучшие ученики ходят в кружок Владимира Ильича. Как-то после занятий, собираясь домой, она увидела в коридоре Бабушкина. Иван Васильевич взял из ее рук пачку книг. „Я помогу вам донести до конки“. Полторы версты шли медленно, Бабушкин рассказывал о руководителе кружка. „Ох и умен наш лектор! Все объясняет так понятно и всегда старается вызвать спор. Так не только знания приобретешь, но и научишься речи произносить“. — „Да вы и так неплохо их произносите“, — засмеялась Надежда Константиновна.

Через несколько дней, придя в Публичную библиотеку, чтобы подготовиться к лекции о Некрасове, она увидела за одним из столов знакомую фигуру Ульянова.

О многом они переговорили в тот вечер, идя из библиотеки. Под влиянием рассказов Надежды Константиновны о своих подопечных Владимир Ильич захотел пойти на занятие в Смоленскую школу. По воспоминаниям современников, Ленин был на уроке Прасковьи Францевны Куделли.

Учительницу поразило лицо незнакомца, очень живое, подвижное, с огромным лбом и умными внимательными пазами. По нему сразу можно было судить о впечатлении которое производил урок. Вот он слушает с интересом, кивает, удивился и вдруг заскучал.

Надежда Константиновна, отвечая в марте 1938 года на вопросы заведующего залом Ленинградского филиала Центрального музея В.И. Ленина, писала: „Бывал ли Владимир Ильич в Смоленской школе… — не знаю, я читала это в воспоминаниях, но сама свидетельницей его посещений не была и от него о них не слыхала…“

В апреле 1895 года Владимир Ильич провел совещание с группой учительниц воскресной школы. Говорили о путях и методах революционной пропаганды. Внимательно слушал Владимир Ильич рассказы о рабочих. Для него не было мелочей. Так, его заинтересовал разговор о сочинениях рабочих на тему „Моя жизнь“, о которых рассказала Анна Ивановна Чечурина. Это были подлинные человеческие документы, в каждом были яркие картинки крестьянского и рабочего быта. Позднее он попросил давать ему эти сочинения.

Договорились в этот вечер на будущее: не устраивать никаких общих чаепитий и интеллигентских перебалтываний, встречаться только в крайних случаях, внимательно следить, чтобы не привести „хвост“. Слежка тогда была ужасная, многие дворники состояли агентами охранки.

Владимир Ильич очень скоро убедился в острой наблюдательности Надежды Константиновны, умении подмечать характерные мелочи и в быту, и в поведении, и в настроении рабочих. Однажды он попросил ее с кем-нибудь из учительниц сходить в рабочие общежития, собрать материал для листовок. Появляться в рабочих районах интеллигентам было опасно, это сразу привлекало внимание охранки. Поэтому Надежда Константиновна и Аполлинария Якубова оделись под работниц.

В огромном мрачном здании общежитий они чуть не задохнулись. Затхлый, спертый воздух, грязные, затянутые паутиной окна. Нары в два этажа. Из кухни тянет перепревшими щами. Усталые работницы без сил лежат на нарах, тут же стирают. Еще страшней в семейном общежитии. Одну семью от другой отделяют только ситцевые занавески. Смрад, запах пеленок, неумолкающий гул голосов. О каком отдыхе, о каком самоусовершенствовании может идти тут речь? Надежда Константиновна и Аполлинария Александровна переходили из комнаты в комнату, якобы разыскивая свою знакомую. В общей кухне раскрасневшаяся усталая кухарка сидела около огромной русской печи, где стояли многочисленные чугуны. Каждая семья платила кухарке два рубля, чтобы следила за готовкой. „А эти-то чугуны чуть теплые“, — заметила Крупская. „А тебе что? — вскинулась кухарка. — Куда я их, на голову, что ли, поставлю? Ничего, за рубль и так похлебают“.

Вечером в скромную квартирку Крупских на Старо-Невском пришел Владимир Ильич. Надежда Константиновна представила его матери. Подробно рассказала ему Надя о посещении общежитий. „Вы даже не представляете себе, как это важно! — воскликнул Владимир Ильич. — Чтобы наша агитация доходила до сердца рабочего, мы должны знать его жизнь досконально“. Все сведения, собранные Крупской и членами кружка Ульянова, легли в основу листовок, написанных Владимиром Ильичей.

Ленин и рабочие… Те, ради счастья которых он жил и боролся… Сколько исследований, книг, статей будет написано об этом! Но никому не дано сказать лучше, точнее, чем скажет Надежда Константиновна в письме автору книги „Невская застава“ Н.П. Паялину: „…Не удался образ Ленина. Он не только излагал биографии Маркса и Энгельса и улыбался кончиками губ, он заразительно смеялся, он был страстным пропагандистом, он хотел вооружить рабочих теми знаниями, которые он почерпнул у Маркса и Энгельса, просто, ясно изложить рабочим самую суть учения Маркса, убедить их, что добиться социализма может только рабочий класс, если соорганизуется как следует для борьбы.

Ильич умел раскрывать рабочим глаза на связь учения Маркса с их повседневной жизнью, учил перекидывать мост между теорией и практикой“.[2]

И сама Крупская, те, кто шел рядом с ним, впитывали это ленинское отношение к рабочим, учились у него умению понимать самых забитых, отсталых и поднимать их до высот социалистического сознания.

А тогда, в уютной квартирке Крупских, сидя за столом, Владимир Ильич слушал рассказы Надежды Константиновны и сам впервые за долгое время разговорился: ему очень понравилась мать Крупской — Елизавета Васильевна, и он подробно рассказывал о своей семье, о горячо любимом Саше, о том, как совсем недавно схоронил здесь, в Питере, свою младшую сестру Ольгу, которой едва минуло 19 лет. Очень талантливая девушка, удивительным трудолюбием ее восхищался Владимир Ильич, она готовилась к поступлению в Стокгольмский университет.