Джеймс Макговерн - Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945 Страница 11

Постепенно Борман проник в ограниченный круг людей, которые завтракали с фюрером каждый день. Он занимал свое место по правую руку от Евы Браун, сидевшей рядом с Гитлером. Борман устроил так, что один из его адъютантов часто отвлекал его от завтрака за столом под предлогом неотложных дел. Наблюдая это, Гитлер, должно быть, полагал, что Борман самый трудолюбивый человек Третьего рейха.

Фюрер читал много, хотя и беспорядочно и часто удивлял помощников способностью запоминать прочитанный материал. У него была широкая сфера интересов: книги по искусству и архитектуре; философские труды Ницше и Шопенгауэра; история Греции, Рима и Германии; произведения Гете и Ибсена, либретто опер Вагнера; нордическая мифология; труды по военной и военно-морской истории и военной технике. Заметив интерес Гитлера к книгам определенной тематики, Борман поручил некоторым сотрудникам своего аппарата записывать все публикуемые новинки с аннотациями на отдельном листке бумаги. Таким образом, Борман мог поддержать разговор, ссылаясь на книги по разной тематике, и рекомендовать наиболее подходящие из них фюреру. Гитлер, возможно, удивлялся, как этот тяжело загруженный работой человек находит время для чтения многочисленных книг.

Методы Бормана приносили успех отчасти из-за собственного характера фюрера. Гитлер был эксцентричен и несколько разбросан в работе. Погруженный в иллюзии мессианства, он не любил систематическую работу и даже самодисциплину. Ему требовался помощник, выполняющий для него мелкие поручения и освобождающий его от бремени административных функций. Этим и занимался Борман.

Гитлер не любил анализировать свои интуитивные прозрения. Он легко впадал в раздражение от любого рода критических замечаний. Те, кто не был способен слепо внимать ему, должны были держаться в стороне. Борман являлся одним из самых преданных его последователей. И поскольку у него не было собственных оригинальных идей, он не раздражал фюрера попытками превзойти его в интеллекте или несогласия. Этот прилежный человек, не требующий ни претенциозных титулов, орденов и наград, скрывавший собственные амбиции под покровом стремления служить фюреру, постепенно стал незаменимым.

Нацистские лидеры-ветераны заметили это слишком поздно. Рейхсминистр экономики Вальтер Функ заметил Эриху Кемпке: «Невозможно представить, Эрих, как стало невероятно трудно обсуждать дела с фюрером. Борман постоянно сует свой нос. Он перебивает меня, делает невозможной сколько-нибудь серьезную беседу».

Альфред Розенберг, один из прежних наставников Гитлера, заслужил известность философа нацистского движения благодаря своей 700-страничной книге «Миф XX века» и сотне других трудов с такими названиями, как «Безнравственность Талмуда», а также «Чума России: большевизм, руководители страны, их подручные и жертвы». Розенберг заметил, что Борман присутствовал каждый раз, когда он посещал фюрера. Это присутствие стало обычной практикой. Вне зависимости от ранга посетителя, будь то Геринг, Геббельс или Гиммлер, Борман вертелся рядом с фюрером, часто крайне раздражая гостя. Гесс появлялся реже. Как полагал Розенберг, он «явно действовал фюреру на нервы».

Розенберга удивляло возвышение Бормана. «В Мюнхене, — писал он позднее, — я почти не слышал его имени». Теперь же Розенберг получил возможность наблюдать Бормана воочию и оценить его необходимость для фюрера. «Если во время нашей беседы за ужином упоминался какой-нибудь инцидент, Борман вынимал свой блокнот и помечал это. Если фюрер выражал недовольство каким-нибудь замечанием, каким-нибудь мероприятием или фильмом, Борман делал соответствующую запись в блокноте. Если возникала какая-нибудь неясность, Борман поднимался, выходил из комнаты, но почти сразу возвращался назад, отдав приказы своим помощникам выяснить вопрос и сообщить ему результаты по телефону, телеграфу или письменно. Затем случалось так, что еще до окончания ужина Борман мог дать разъяснение по данному вопросу».

Борман особо не считался со способностями Розенберга или большинства других лиц, пользовавшихся прежде благосклонностью Гитлера. Взамен он получал такое же отношение к себе. «Сколько бы я ни говорил с ним лично, — писал позднее Розенберг, — в ответ никогда не получал какого-нибудь внятного разъяснения».

Нацистский идеолог пытался найти причину растущей зависимости Гитлера от Бормана, остановившись наконец на очевидном факте: «Все согласны в том, что он был невероятно энергичным и неутомимым работником. Борман всегда находился с фюрером, делал всевозможные записи, диктовал, хранил объемистые досье. Он постоянно вел телефонные разговоры с различными гаулейтерами и часто стаскивал среди ночи своих сотрудников с постели в Берлине и Мюнхене в целях уточнения какой-нибудь детали в своих папках».

Для Бормана вся эта работа казалась чрезвычайно важной, потому что, хотя она способствовала реализации собственных амбиций рейхслейтера, его мотивы не сводились только к этому. Нацистское дело для него было высшим благом, тем же, в его представлении, был фюрер, в тени которого Борман хотел работать.

«Он, действительно, величайший человек из тех людей, которых мы знаем, а не только великий немец. Я в самом деле невероятно счастлив тем, что призван помогать ему».

Таково, как сообщил Борман жене, было его мнение об Адольфе Гитлере.

К августу 1939 года «величайший человек» оказался в эпицентре кризиса. Данциг, населенный главным образом немцами, но игравший важную роль для экономики Польши, был провозглашен Версальским договором вольным городом. Гитлер хотел вернуть его в состав рейха. Поляки упорно стремились не допустить этого, а также отказывались рассматривать другие германские претензии на земли, переданные Польше после Первой мировой войны. Франция и Великобритания, предварительно сдав все позиции, на которых можно было сдержать нацистскую Германию, согласились теперь защищать целостность Польши в случае нападения на нее. Однако Советский Союз подписал пакт о ненападении с нацистской Германией (после того как Англия и Франция, сдав Гитлеру в 1938 году Чехословакию, фактически саботировали переговоры о создании системы коллективной безопасности для противодействия агрессии нацистской Германии: Польша, урвав свой кусок при разделе Чехословакии, также отвергала военное сотрудничество с СССР, слишком долго мечтая о совместном с Гитлером походе на Москву. — Ред.) согласно секретным статьям договора: Восточная Европа была разделена на зоны влияния, а Польша подлежала ликвидации.

Долгие месяцы дипломатических переговоров завели польский вопрос в тупик. Борман не играл в этих переговорах никакой роли. Он был целиком озабочен внутренними делами нацистской партии. При всей своей личной пользе Гитлеру даже Борман не мог оказать влияние на фюрера, когда дело касалось кризиса, в который Гитлер вверг судьбы мира в Европе. Собственные министры и генералы Гитлера имели не больше представления о том, что творится в голове фюрера, чем зарубежные политики. Однако способ разрешения Гитлером польского вопроса открывал двери для дальнейшего укрепления уникальной позиции влияния Бормана. А фюрер, несомненно, намеревался взорвать обстановку в мире, которая до этого существовала.