Аркадий Мильчин - Человек книги. Записки главного редактора Страница 115

Как именно Симонов и Чудакова добились своего, не знаю, но обзор опубликовали тогда, когда Мелентьева в комитете уже не было: он был назначен министром культуры РСФСР.

М.О. Чудакова закончила свою заметку в «Литературной газете» словами: «Вспоминать иногда о прошлом полезно для нашего будущего». Из солидарности с нею я и написал об этих печальных событиях в жизни издательства.

Каталог выставки изданий и графики издательства «Academia», или О том, как осторожного коня и зверь не берет

В выходных данных этого каталога, выпущенного издательством «Книга», год выпуска – 1980. А если заглянуть в выпускные данные, то нельзя не удивиться датам прохождения издания в производстве: Сдано в набор 02.08.77. Подписано к печати 08.07.80. А в книге всего 149 страниц.

Почему же так много времени понадобилось на то, чтобы подписать каталог к печати? Ведь в то время на производство книг гораздо большего объема уходило в среднем не более полугода. А тут целых три года.

Всему виной климат, но не природный, а идеологический.

Идея провести выставку и выпустить ее каталог принадлежала группе энтузиастов из созданного Московским городским отделением Общества книголюбов РСФСР научно-методического совета по выставкам: прежде всего Марку Владимировичу Рацу, доктору геолого-минералогических наук и крупному библиофилу, сопредседателю Российской ассоциации библиофилов, и Юрию Александровичу Молоку, кандидату искусствоведения, профессиональному редактору и большому знатоку графики, книги и книжного искусства. Московские книголюбы располагали всем, что нужно для издания каталога, без которого они не мыслили выставки. Они подготовили оригинал, отделение запаслось бумагой, у него были средства на издание, договоренность с типографией. Не хватало только разрешения московского цензурного ведомства – Мособлгорлита – на печать и выпуск каталога в свет. Но в разрешении-то книголюбам и отказали. Отказали потому, что по установленному тогда порядку правом выпускать издания, минуя издательства (формула не моя, а принятая в нормативных документах), обладали считаные организации, в число которых организация московских книголюбов не входила.

Пришлось им идти на поклон в Центральное правление Всесоюзного общества книголюбов (ЦП ВОК), издания которого выпускала на заказных началах «Книга». Правда, сначала план выпуска изданий ЦП ВОК на ближайший год должна была утвердить коллегия Госкомиздата СССР. Не стоило бы посвящать читателя в эту механику (с ее помощью Комитет по делам издательств пытался поставить заслон выпуску необязательных ведомственных изданий), но именно из-за нее возникли препятствия, надолго задержавшие выпуск каталога, а значит, и выставку.

Издательская комиссия ЦП ВОК, возглавляемая заместителем председателя правления Е.С. Лихтенштейном, ученым секретарем Редакционно-издательского совета Президиума АН СССР, а до того главным редактором Издательства АН СССР (ставшего потом «Наукой»), не рекомендовала издательству и московской организации книголюбов выпускать каталог, не получив на это согласия директивных органов, т. е. Отдела пропаганды ЦК КПСС.

Почему?

Казалось бы, издательство «Academia» вписало в историю советского книжного дела и историю советской культуры замечательные страницы. Его издания стали эталоном тщательной редакционно-издательской подготовки. Оно привлекло к созданию книг лучшие культурные и научные силы страны. С ним сотрудничали Е.А. Гунст, В.М. Жирмунский, М.Л. Лозинский, Ю.Г. Оксман, Ф.А. Петровский, А.А. Смирнов, Ю.Н. Тынянов, Б.М. Эйхенбаум и многие-многие другие.

Это издательство прославилось такими шедеврами мирового книжного искусства, как «Vita nuova» Данте и «Рассказы о животных» Льва Толстого в оформлении и с гравюрами В.А. Фаворского, «Евгений Онегин» с иллюстрациями Н.В. Кузьмина. Книги этого издательства оформляли и иллюстрировали Н.П. Акимов, Н.И. Альтман, В.Г. Бехтеев, А.Д. Гончаров, Г.Д. Епифанов, Г.А. Ечеистов, В.И. Конашевич, Ф.Д. Константинов, А.И. Кравченко, Н.И. Пискарев, С.М. Пожарский, Г.Г. Филипповский, Л.С. Хижинский. Что ни имя, то классик книжной иллюстрации или книжного оформления либо и того, и другого.

Показать профессионалам и любителям издательские творения, которые могут во многих отношениях служить образцами, значило содействовать повышению современной книжной культуры. Опыт издательства «Academia» бесценен. Какие могли быть сомнения в пользе выставки изданий и графики такого замечательного издательства?

Но на беду московских библиофилов, издательство «Academia» последние несколько лет, до того как оно было ликвидировано (влито в Гослитиздат), возглавлял не кто иной, как «враг народа» Л.Б. Каменев.

Лихтенштейн, человек искушенный, знал отношение к Каменеву в партийных верхах. Хотя расстрел последнего был признан незаконным, его роль в истории компартии расценивалась негативно. Достаточно процитировать учебник «История Коммунистической партии Советского Союза» (3-е изд., доп. М., 1970), где в связи с постановлением ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» сказано: «Генеральная линия партии подвергалась яростным нападкам со стороны фракционеров, оппортунистов слева и справа. <…> В условиях ожесточенных атак империалистических государств советскому обществу приходилось идти на некоторые временные ограничения демократии» (с. 577). С одной стороны, в учебнике осуждался культ личности Сталина, с другой – все беззакония списывались на него и руководителей НКВД/КГБ и утверждалось, что «политика, проводимая партией, была правильной» (с. 578). Так что выставка изданий и графики руководимого Каменевым издательства и выпуск ее каталога при такой эквилибристике партийных историков вполне могли подвергнуться жесткой критике как идеологически ошибочные акты. Именно поэтому требовалось, по мнению Е.С. Лихтенштейна, заручиться согласием Отдела пропаганды ЦК КПСС.

На мой взгляд, это была излишняя перестраховка: имя Каменева не упоминалось ни в предисловиях, ни даже в библиографических описаниях книг, хотя ему принадлежали вступительные статьи к некоторым из них. К тому же устное согласие какого-либо ответственного сотрудника Отдела пропаганды ЦК КПСС ни от чего не защищало. Но Лихтенштейн твердо стоял на своем. И Центральное правление ВОК предпочло подстраховаться.

Тогда меня очень удивляла сверхосторожность Лихтенштейна, и я относил ее к желанию Ефима Семеновича продемонстрировать свою сверхосведомленность, знание того, что нам, простым смертным, неведомо, но на чем он, издательский зубр, давно зубы проел. Некоторый форс ему был свойствен. Хотя, конечно, и многие годы работы главным редактором такого издательства, как «Наука», не могли не сказаться. Сейчас я начинаю думать, что вдобавок, может быть, бывший главный редактор Издательства Академии наук ревновал к успеху и славе издательства с близким названием – «Academia». Главное, однако, было в громадном, несопоставимом с моим опыте Лихтенштейна, заставлявшем его действовать в согласии с пословицей «Осторожного коня и зверь не берет». Ефим Семенович лучше понимал, как рассуждают сталинисты, продолжающие находиться у власти. Логика идеологического начальства была незамысловатой и вполне применимой к изданию каталога. Раз издательством руководил Каменев, значит, на идейно-политическом содержании книг не могла не сказаться «предательская» сущность директора. А отсюда неизбежно следует, что действия тех, кто выставкой и каталогом прославляет это издательство, нельзя истолковать иначе, кроме как реабилитацию Каменева, как признание ошибочным его осуждение партией. Для меня эта логика тогда была недоступна, поскольку положительные качества выставки и каталога настолько перевешивали возможные надуманные обвинения, что последние казались пустяком. Лихтенштейну такая опрометчивость свойственна не была.