Алексей Орлов - Афганский дневник пехотного лейтенанта. «Окопная правда» войны Страница 12

Духи не перестают удивлять, в этот раз нашу неразорвавшуюся стокилограммовую бомбу в качестве фугаса поставили. Снова саперы отличились, можно себе представить, что было бы, если б фугас сработал.

Сегодня провожаем колонну в обратный путь. Получил хороший урок. В очередной раз был назначен для охраны саперов. Называю солдат, которые пойдут со мной. Один, Каримов, таджик по национальности, отказывается. Я повторяю команду, он снова отказывается, типа дембелям не положено. Закипев от бешенства, спрыгиваю с БМП и бью его кулаком. Солдат падает, вскакивает и передергивает затворную раму. Метрах в двух от меня находится патрон в патроннике. Сейчас влепит очередь, пронеслось в голове. Но подскочили земляки, их шесть человек в роте было, залопотали что-то по-своему, успокоили. Никогда не бей солдата на боевых выходах, – сказали мне старшие товарищи, – в горячке все, что угодно, сотворить может, вот приедем в полк, делай с ним что хочешь. Дал зарок – никогда, ни при каких обстоятельствах не обижать физически солдата. Снова останавливаемся в Артынджалау.

Дошли до Третьего моста. За Вторым мостом саперы сняли очередной фугас. Двигаемся медленно. Лично испытал проведенные изменения в ходовой части. БМП получили как бы второй амортизатор, идут мягко. Единственный недостаток – на подъемах приходится механику-водителю вставать в полный рост, так как нос машины поднялся и сокращает обзор. Но это ерунда по сравнению с приобретенным плавным ходом.

На блокировку встал у слияния рек. Забравшись на высоту, попал на поле, засеянное опиумным маком. Решил побороться с наркомафией и гусеницами БМП перепахал все поле, уничтожив посев. Думаю, что приобрел массу «новых друзей».

Колонна благополучно прибыла в Кишим. Без приключений добрались и мы, передали колонну кундузцам.

Тронулись в обратный путь. У слияния рек нас обстреляли, но перестрелка получилась какой-то вялой. Получил легкое ранение комсомолец танкового батальона. Заночевали на Третьем мосту.

Сегодня пришли в Артынджалау. Идем малыми перегонами, работают саперы.

При получении котлового довольствия начальник продсклада всегда пытается втюрить пшено, перловку, сечку, то, что никто не ест. Спросом пользуется тушенка, мука, жир, картошка, если она имеется, конечно же, не сухая – ее как ни готовь, есть невозможно. Бойцы всегда старались стащить что-нибудь, и мы, зная жадность прапорщиков, им в этом не препятствовали. В этот выход у нас остался целый мешок пшена. И вот, остановившись у кишлака Кучи, подзываем работающих на горке местных жителей. Подбегает парень лет двадцати, отдаем ему мешок – бакшиш. Взвалил на плечи и бегом возвратился к месту работы. В мешке пятьдесят килограммов веса, вот это выносливость! Можно только позавидовать. Вернулись в полк. Снова погарцевал за штурвалом, хотя комбат ругается, когда офицеры садятся за штурвал.

Как быстро все меняется, судьба снова забросила меня в Пули-Хумри. В полк пришла разгромная телеграмма за подписью маршала Советского Союза Куркоткина, начальника тыла Вооруженных сил. Черт его занес на нашу базу. Естественно, его никто не встретил, бойцы оборванные, водитель «Урала» в калошах на босу ногу, как дух, все его имущество сгорело и т. д. и т. п. Со мной капитан Ильин, исправляем положение. Воздаю должное его мудрости. Палатку для проживания приподняли немного, мол, не смотрится, слишком низко поставлена, рядом с грибком дневального окоп для стрельбы стоя откопали, территорию убрали, солдат в порядок привели, подстригли, обмундирование заменили.

Приехал начальник штаба тыла армии, все утвердил. Ну, вот другое дело, было сказано, доложил по инстанции, отстали. У полковника орден Красного Знамени и Красной Звезды на груди. Интересно, за какие боевые заслуги тыловиков так награждают?

Месяц прошел как валяю дурака. Для кого-то, может быть, за счастье оказаться в подобной обстановке, но не для меня. Безделье утомляет. Живу на отшибе, как на хуторе. Жара под шестьдесят, форма одежды № 1, в трусах. Единственное развлечение – гонки по взлетке на «Урале». Разгонишься километров под семьдесят, выворачиваешь круто руль и пошел крутиться, адреналин так и прет.

Прилетающие и улетающие вносят разнообразие. Были ребята из Джелалабада, с ними обезьяна, мартышка. Когда они садятся выпить, ей тоже наливают, та, ну совсем как человек, выпивает, все закуривают, и она тоже курит, умора. Но к другим с недоверием относится, меня за палец укусила, и правильно, нечего дразнить.

Был еще такой случай. Прилетел заместитель командира кундузского вертолетного полка, с ним наш заместитель командира полка по тылу, подполковник Михалькевич. Пока вертолеты грузились, сели на пригорке выпить, закусить. Я тоже приглашен, как же, уважаемый человек, начальник местный. Вертолеты садятся, взлетают. После третьей бутылки подполковник, вертолетчик, говорит с горечью: «Эх, не умеют молодые взлетать. Взлетать свечой нужно, красиво, сейчас покажу». Я наблюдаю, шестерка пошла на взлет, поднимается метра на три – и вдруг падает, а загружена боеприпасами, три с половиной тонны. Отстреливается дверь, экипаж выскакивает, выскакивает зампотыл, падают за горку, Михалькевич за сердце держится, все разом протрезвели. Оказывается, при разбеге задрался край взлетной площадки, и металлическая пластина рубанула по кабине, заклинив шаг винта. Хорошо, правый летчик трезвый был, двигатели отключил. На следующий день ремонтники прилетели, дыру залатали, лопнувшие колеса поменяли, улетели без проблем.

Начал понимать, почему англичане в этих краях вымерли. Вода здесь молочного цвета, от обилия хлорки, пить невозможно. Мух целые полчища, никогда и нигде столько не видел. Кусок сахара положишь на стол, через несколько секунд серым становится, не видно из-за мух. Во время обеда одной рукой ложку ко рту подносишь, другой мух отгоняешь, и то бывает, в рот попадают. И палящий зной – некуда деться, босым не походишь, песок обжигает.

На точке в Баглане. Слева от меня Криворучко Коля (погиб 24.09.83)

Почти все время провожу с Колей Криворучко. Проехали по точкам, где его товарищи службу несут. Даже в Баглан ночью мотались. Там частенько на колонны нападают, но духи и подумать не могли, что два лейтенанта на одиночном БТРе в двадцать четыре часа промчатся по трассе.

С советниками гражданскими общались. Неплохо им живется, бассейн имеется, на паек две бутылки коньяка и две бутылки водки в месяц получают. А мы местный гнусный шароп, продаваемый в полиэтиленовых пакетах, употребляем, запивая водой из речки.

Не служба, а лафа, но не для меня. Звоню, бомблю просьбами, заберите меня отсюда.

Наконец-то вырвался из вынужденного заточения и снова в родном полку. Как здесь хорошо, не жарко, градусов тридцать, деревья зеленеют, их много-много насажено, по всему полку, арыки текут – Рохлина работа. Настоящий оазис.

В обеденное время ходим в банно-прачечный комбинат, в резервуарах для воды отдыхаем, одна голова торчит – от жары спасаемся.

Ходили с шестой ротой и разведчиками за перевал Угар, к кишлакам Угари-Бала и Угари-Паин. Сменил хэбэ на КЗС (костюм защитный специальный), сетка на голое тело, ночью чуть прохладно, зато днем – отлично.

20 мая 1983 г. Над Угари-Бала

Во время выдвижения вдруг заметил, какой замечательный, настоянный на травах и цветах воздух в горах, просто опьяняет. Изумительно красивая ночь. Не верится, что в любой момент может раздаться взрыв, треск автоматных очередей. В такие ночи только о любви можно и нужно говорить.

Пришли, расположились, окопались.

С рассветом «зеленые» пошли в кишлак, началась стрельба. Через какое-то время что-то слишком назойливо начали пули посвистывать. Не могу понять, откуда стреляют. Внимательно оглядываюсь и замечаю дзот, метрах в 400–500, кажется, оттуда. Беру у гранатометчика «РПГ-7», двумя гранатами не попадаю, больше нет. Кричу ротному: «Прикройте». Ухожу за обратный склон в мертвое пространство. Где бегом, где ползком подобрался к дзоту, одну гранату в амбразуру, вторую во вход, врываюсь… А там никого. Вот так не состоялся мой подвиг.

Возвращение с перевала Угар. 20 мая 1983 г.

Вертолетчики здорово прикрыли, подавили ДШК, очень красиво работали. В роте связи один солдат погиб. Когда началась стрельба, он в старый окопчик залег, и прямо животом на мину. Здесь существует золотое правило – никогда не занимай старые укрытия. К сожалению, не все его соблюдают, теряются под огнем противника. У разведчиков один солдат получил ранение, в роте связи один раненый и в нашей минометной батарее, таковы потери с нашей стороны.