Алан Бринкли - Джон Фицджеральд Кеннеди Страница 12

Кеннеди воспринимался как совершенно новый тип кандидата: он был молод, харизматичен, богат и красноречив. Его поклонники вначале исчислялись сотнями, потом — тысячами и, наконец, — миллионами. Его участие превратило устоявшуюся рутинную процедуру президентских выборов в нечто иное — «первую современную избирательную кампанию», по выражению одного обозревателя [103]. После многолетних попыток как-то «осовременить» процесс выборов, кампания 1960 года действительно открыла новую эру в политике и новую форму лидерства. В опубликованной в 1961 году книге Теодора Х. Уайта Making of the President 1960 («Как создавался президент в 1960 году») автор дает высокую оценку проведенной кампании, которая «очень точно отразила существующие на тот момент настроения и устремления; прошлое и будущее всех тех отдельных общин, которые вместе составляют единую Америку». По его словам, «произошла самая удивительная передача власти в мировой истории» [104].

В целом предвыборная кампания была относительно цивилизованной. В момент, когда Америка, возможно, находилась в зените мирового лидерства, выбор нового президента представлялся делом необычайной значимости [105]. Несмотря на недавно обретенную известность, Кеннеди для многих соотечественников был все еще незнакомой фигурой. Оставалось множество вопросов и сомнений. Широко распространенной была точка зрения, публично и резко выраженная Гарри Трумэном, что Кеннеди слишком молод и не готов к президентству. Линдон Джонсон поставил вопрос о состоянии здоровья Кеннеди. Значительной группе убежденных либералов-демократов, мягко говоря, внушал некоторое сомнение либерализм самого Кеннеди. И, наконец, самое неприятное: Эдлай Стивенсон, который публично заявлял, что не будет выставлять свою кандидатуру на выборах 1960 года, в неофициальной обстановке давал понять, что не возражал бы, если бы партия выдвинула его. Таким образом, приближался день, когда Кеннеди должен был объявить о своем намерении баллотироваться в президенты, а он, несмотря на все свои значительные достижения, совсем не был уверен, что партия остановит свой выбор на нем [106].

В конце 1959 года журналист Бен Брэдли, друг и сосед Кеннеди, спросил его: «Скажи, в глубине души ты, в самом деле, веришь, что тебе удастся со всем этим справиться?» — «Да, если не допущу ни единой ошибки», — ответил Кеннеди [107]. Так в основу его избирательной кампании легли три принципа: не делать ошибок (или, по крайней мере, не признавать их), не проиграть ни одни первичные выборы и не дать себя обойти.

Между тем у Кеннеди оставался крайне опасный оппонент, имевший огромное влияние на членов Демократической партии — Элеонора Рузвельт. Бывшая первая леди, которая с восхищением относилась к Эдлаю Стивенсону и давно дружила с ним, надеялась, что он еще раз станет кандидатом от демократов. Но даже если Стивенсон не стал бы кандидатом в президенты, у нее, как и у многих американцев, были большие сомнения относительно Кеннеди. Они касались его молодости, неопытности, вероисповедания и его отца. То, что самая почитаемая женщина Америки открыто говорила об этих сомнениях, очень вредило Кеннеди. В декабре 1958 года Элеонора Рузвельт заявила в телевизионном интервью: «Отец Кеннеди развозит кучи денег по всей стране и, наверное, сейчас у него есть платный представитель в каждом штате» [108]. Обвинение было не очень далеко от истины, но все же достаточно далеко, чтобы Кеннеди стал опровергать его. В письме он осторожно замечал: «Я уверен, что вы стали жертвой дезинформации» [109]. Его слова не переубедили миссис Рузвельт, и разногласия продолжались несколько недель. В конце концов, она перестала поднимать вопрос о деньгах.

Но спустя несколько месяцев она выступила с еще более убийственным заявлением, публично нанеся ему точно спланированный удар в самое уязвимое место. На этот раз в телевизионном интервью она сказала, что сомневается, «будет ли он подходящим» кандидатом от Демократической партии, так как «если президентом станет католик, он должен будет отделить церковь от государства. Я не уверена, что Кеннеди сможет это сделать» [110]. Подавив раздражение, Кеннеди продолжал добиваться благосклонности госпожи Рузвельт и достиг некоторых положительных результатов. Она оставалась верной сторонницей Стивенсона, но к концу 1959 года в основном перестала выступать с критическими замечаниями в адрес Кеннеди и даже начала выказывать знаки умеренного одобрения его действий: «Это человек, стремящийся оставить след в истории (возможно, из соображений честолюбия…), но мне хочется думать, что он руководствуется желанием помочь народу своей страны и человечеству в целом …, и в случае избрания он стал бы хорошим президентом» [111].

Вероисповедание Кеннеди по-прежнему оставалось главным препятствием, всюду и везде возникающим на его пути к намеченной цели. Артур Шлезингер-младший, недавно не без колебаний перешедший из команды Стивенсона к Кеннеди, предупреждал: любая открытая защита католичества может усилить враждебное отношение к Кеннеди протестантов. Он призывал Джека выступить с разъяснением, что последний «не считает религиозную нетерпимость недостатком, присущим исключительно протестантам», и что фанатизм существует и у католиков [112]. Но Тед Соренсен считал, что католическое население больших городов могло, в конечном счете, обеспечить больше голосов, чем избиратели на самом юге или фермеры [113]. Соренсен, который сам принадлежал к светским унитариям, сумел склонить часть протестантского духовенства к поддержке кандидата-католика. Менее чем за два месяца до выборов, 12 сентября 1960 года, самый широкий отклик вызвала речь Кеннеди, произнесенная им перед членами Пастырской ассоциации большого Хьюстона, в основном протестантской организации. Он, в частности, сказал: «Я верю в Америку…, где существует полное разделение церкви и государства, где католический прелат не может указывать президенту, если таковым окажется католик, как ему поступать, а протестантский проповедник не может наставлять своих прихожан, за кого им голосовать … и где никому не может быть отказано в праве занять государственную должность просто потому, что по своему вероисповеданию он отличается от президента, который вправе назначить его, или от избирателей, которые вправе выбрать его на эту должность» [114].

Проблема религии никуда не ушла и, несомненно, повлияла на результаты выборов. Вероисповедание Кеннеди, с одной стороны, добавило ему приверженцев, а с другой стороны, лишило его части голосов. Однако его усилия, направленные на то, чтобы снять остроту вопроса, смягчили возникшую в обществе напряженность и убедили многих отказаться от восприятия религиозных убеждений кандидатов как определяющего фактора в предвыборной борьбе [115].

Обхаживая демократическую элиту, Кеннеди не забывал о необходимости агитационных поездок по меньшим штатам. Он по нескольку раз в день выступал перед большими и малыми аудиториями. Это была изнурительная работа, особенно для человека, который имел проблемы со здоровьем и страдал от постоянных болей в спине. Путешествовал он большей частью в небольших самолетах, хотя знал, сколько политиков, да и его собственные брат и сестра, погибли в авиакатастрофах на подобных машинах. Во время одного такого короткого перелета исполненный благих намерений, но неопытный пилот-любитель не справился с управлением, и самолет, прежде чем совершить аварийную посадку, некоторое время летел брюхом вверх.

Кеннеди знал, что вопрос о выборе кандидата от Демократической партии решают в основном партийные лидеры. Предварительные выборы проходили всего в нескольких штатах, и многие из них имели вполне предсказуемый результат. Но Кеннеди должен был доказать, что он может побеждать. Надо было выигрывать праймериз, и не столько для того, чтобы набрать голоса партийных делегатов, но чтобы продемонстрировать однопартийцам, что он способен добиваться успеха. Тед Соренсен организовал беспрецедентный исследовательский проект для изучения предвыборной ситуации во всех штатах, по результатам которого он потом устанавливал очередность поездок Кеннеди. Таким образом, Кеннеди сумел небольшими партиями набрать значительное количество голосов делегатов во многих малых штатах, поскольку у других кандидатов не было ни времени, ни денег заниматься такой кропотливой работой. Тем не менее, советники Кеннеди понимали, что этого недостаточно, и, чтобы продемонстрировать свою силу, он должен был победить в нескольких праймериз с сильной конкуренцией [116].

Кеннеди начал с Висконсина, аграрного штата с несколькими крупными городами и стойкими прогрессивными традициями. Его главным соперником был сенатор Губерт Хамфри, один из ведущих представителей либерального крыла партии. Многие наблюдатели предполагали, что Хамфри, который был родом из соседнего штата Миннесота, будет иметь неоспоримое преимущество перед богачом из Новой Англии. Хамфри, неизменно веселый, задорный, настоящий свой парень, ездил по фермерским местечкам с преобладающим протестантским населением и выступал на немноголюдных (большей частью мужских) собраниях в основном в помещениях Американского легиона и школьных актовых залах. Кеннеди, спокойный красавец с изысканными манерами, работал в городах. Его выступления собирали толпы восторженных слушателей, он говорил серьезно, четко формулируя свои мысли, и держался с застенчивой сдержанностью, которая особенно нравилась женщинам. Его победа была довольно внушительной: 56 % голосов, шесть из десяти избирательных участков. Но оба кандидата знали, что она достигнута, прежде всего, за счет голосов проживающих в больших городах висконсинских католиков [117].