Виталий Калгин - Звезда по имени Виктор Цой Страница 12

Андрей Воронов, фотограф в Ленинградском рок-клубе:

«Я регулярно присутствовал на концертах рок-клуба в начале 80-х, выполняя по просьбе моего друга, тогдашнего администратора клуба Татьяны Ивановой, обязанности фотографа. Выполнял с удовольствием. Кроме того, люблю музыку всю жизнь. Но этим мое участие и ограничивалось. Я редко участвовал в тусовках и редко общался с музыкантами вне концертов. Исключением был лишь один эпизод с „Россиянами“, с командой Жоры Ордановского.

Что касается концерта 19 февраля 1983 года, где я сделал несколько фото выступления „Кино“, я помню, что группа была представлена как дебютант после выступления „Аквариума“. И конечно, по сравнению с гигантами типа Гребенщикова, Курехина, Ляпина и прочих в тот раз они не произвели какого-то особого впечатления. Но только в тот раз…»[33]

Алексей Рыбин:

«Смотрю сейчас на эти Витькины фото раннего периода: бархатные красные штаны, идиотские сапоги и темно-красная рубаха, длинные волосы и вот эта совершенно дурацкая панк-рокерская поза – и понимаю, что потом из его творчества напрочь исчез, ушел юмор. Который был изначально. Без которого рок-музыка не может существовать, превращается в унылую громкую попсу. В попсе ведь нет юмора. Там все очень серьезно. А юмор в музыке – это не шутки-прибаутки. Это неожиданные сочетания нот, это текстовые „штучки“, это всякие неожиданности. Они и ушли…»[34]

1983 год. Квартирный концерт у Павла Краева

Пока Каспарян разучивал гитарные партии, Цой вместе с Майком Науменко частенько давал квартирники в Озерках у Павла Краева.

Павел Краев, организатор квартирных концертов:

«Однажды, когда я жил на улице Композиторов в доме 5, с Олей Максутовой в качестве соседки по лестничной площадке, наш общий приятель Владик Шебашов пригласил к нам Майка. Мы уже вместе устраивали домашние концерты Цоя с Рыбой. Концерты прошли весьма успешно и для музыкантов, и для зрителей. И, вдохновленные первым успехом, мы с Олей решили продолжить эту домашнюю концертную деятельность.

Перед концертом Майка на дверь была повешена табличка „Закрытый вечер“. Присутствовали два брата-близнеца Тризно (по прозвищу Большие) с повязками дружинников на руках. Распоряжался всем Юраня – он собирал деньги со всех присутствующих, приговаривая: „Кто не платит два рубля, тот не слушает Майка“. С меня он тоже собрал два рубля, хотя я вроде как бы хозяин квартиры, но я не стал выпендриваться и скандалить. Концерт проходил в комнате у Оли, а перед концертом, в перерыве и конечно же после музыканты отдыхали – выпивали у меня на кухне. А Владик гордо водил Майка по нашим с Олей двум квартирам и, как экскурсовод какой, показывал ему и рассказывал: „Вот, мол, у них какая коммуна“. А Майк внимательно слушал и смотрел – ходил за ним с серьезным видом, как гость на вернисаже.

Так я впервые познакомился с Майком. Перед ним играла группа „Бормашина“, потом „Почта“ (Наиль Кадыров и ныне покойный Сергей Васильев). Они произвели на меня мало впечатления. После них играл Майк – он понравился мне сразу же, целиком и полностью. С Майком играл тот же Наиль, который впоследствии стал басистом „Зоопарка“.

В конце 1983 года состоялся замечательный концерт Майка с Цоем. На третьей гитаре играл Наиль. Табуреток не хватило, и Наиль сидел на перевернутом ведре. Присутствовали всякие именитые люди типа Коли Васина и Гены Зайцева. Был Шебашев и, по-моему, Птеродактиль. Да и вообще народу набилось немало. Ваня Сидоров записал концерт на магнитофон „Нота“.

Одним из самых ярких впечатлений от этого концерта был момент, когда Серж внес авоську с водкой во время выступления. С авоськой, из которой торчали горлышки водочных бутылок. Это было, конечно, прекрасно. Все зааплодировали: полная авоська с водкой. Конечно, все радостно восторгнулись и похлопали в ладоши. И тут Майк сказал: „Цой, это не нам аплодисменты. А водке“.

Квартира после концерта выглядела как после похода Мамая: белый линолеум приобретал противоположный окрас. Вокруг валялись окурки и пепел (стекол, правда, не было). Обилие пустых бутылок этот бардак несколько компенсировало: они с трудом, но сдавались. Надо сказать, что в половине случаев я доплачивал музыкантам из своих денег (они работали, как теперь говорится, „на гарантии“). Приходило много своих – знакомых и друзей, по большей части считавших, что им платить не надо. Я в сборе денег излишней строгости не проявлял, поэтому Майк с Цоем, войдя в положение, иногда делали скидку в пять-десять рублей. После этого знаменитого концерта Майк вместе с Цоем играли еще один раз – Майк, правда, был нетрезв и, кажется, ни в одной песне текст до конца не вспомнил. Наиль с ними тогда не играл, запись тоже не получилась. По отдельности Майк с Цоем играли у меня еще несколько концертов.

Это была с моей стороны, прежде всего, помощь музыкантам. Майк, кстати говоря, никогда не заказывал квартирников. А Цой и Башлачев – они просили. Они меня просили просто: „Сделай квартирник, надо денег“. У меня не получалось им заплатить столько, сколько им хотелось. 30 рублей обычно. Это моя гарантия была – 30 рублей. Конечно, не получалось. Но они очень хорошо скидывали. Я просил: „Ребята, у меня нет столько. Давайте на 50, например? Вам пополам по 25“. А помогавший им иногда Наиль Кадыров кроме портвейна не получал ничего. Он потом приходил ко мне и сдавал пустые бутылки…»[35]

22–25 декабря 1983 года. Майк и Цой в Свердловске

В декабре Виктора Цоя вместе с Майком Науменко приглашают в Свердловск, где они выступают на нескольких полуподпольных концертах.

Леонид Порохня, автор книг и статей о советском роке:

«В данном случае событие было вполне положительное, для Урала совершенно неординарное: на „квартирные гастроли“ ехали Майк и Цой. Про Цоя тогда мало кто знал, ждали просто Майка. При первом известии о будущих концертах в городе началось нервное шевеление, сопровождавшееся некоторой одурью любителей музыки и организаторов, одурь распространилась и на официальные структуры, достаточно сказать, что ни культурные, ни правоохранительные органы, уже изрядно набившие руку об „Трек“ и „УД“, в это дело даже и не сунулись. Очевидно, не верили, что такое вообще возможно.

Первым о концертах питерцев узнал, разумеется, Бегунов…

„Вывели меня на хату на Вторчермете“ (Бегунов). По-русски это значит, что Бегунов узнал адрес квартиры, находившейся в районе Вторчермет (полная свердловская задница), куда должен был приехать из аэропорта Майк. И с двумя друзьями по Архитектурному клубу туда отправился. Нашли дверь, постучались, открыл незнакомый дядька, коему они вместо „здрасьте“ заявили: „Есть информация, что Майк должен приехать к вам“. Дядька их глазами ощупал, дал команду: „Дуйте за бухлом“.

„Мы сгоняли, затарились, бухали, ждали. Переросло это в глобальную пьянку, все рейсы из Москвы прилетели – никакого Майка нет. И совершенно непонятно, откуда появились Майк, Вова Синий и какой-то полный урод неформального вида восточной национальности“ (Бегунов).

Майк вошел в дверь и сказал: „Ребята, портвешка нет?“ Ребята к тому времени давно на водке сидели, которая тоже стремительно кончалась, а деньги кончились давно. Но хозяин оказался непрост и с привычками Майка знаком – был портвейн в заначке! Закуски не было.

Сели пить по второму кругу, разговор начался интересный, только Бегунову на нервы действовал „неформальный восточной национальности“. Вопросы Вовка задавал Майку, а отвечал почему-то тот, второй. И вообще, в разговор лез… Бегунов был борзой, начал „греться“. „Я про себя думаю: „Что ты лезешь?“ Очень не любил я его в тот момент. И только потом до меня стало доходить, что это какое-то „Кино“… А запись я уже слышал. В общем, понял я: свой браток…“ (Бегунов). Так Цой счастливо избежал мордобоя в первый же день по приезде на Урал.

„Пришел я „вмертвень“ домой, счастливый до неприличия“ (Бегунов).

На следующий день был концерт. Бегунов заранее сообщил о нем Шахрину, тот прихватил Кукушкина с Решетниковым, но Бегунову об этих двоих сообщить забыл. „Поехали на концерт, – вспоминает Решетников, – встретились с Шахриным, тот говорит, что ему тут на остановке нужно еще с другом встретиться. Подождали, идет странный товарищ в полушубке драном, в каких-то танковых штанах, в ботинках чудовищных… И Шахрину говорит: „А это ты что за чмушников притащил?“ Меня зацепило, думаю: сейчас в глаз буду бить. Потом выяснилось, это и есть Бегунов. Так что на концерте Майка мы впервые и встретились все вместе“.

На концерте Майка они впервые встретились все вместе! Без драки.

Концерт был удивительный. Двое играли на акустических гитарах и пели, вот и все. Майк безостановочно жевал резинку, был благостен, видать, причастился с утра портвешком. Цой наоборот ужасно почему-то стеснялся, пел с закрытыми глазами, играл с закрытыми глазами и открывал, только когда поворачивался к Майку.