Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд Страница 12

Теперь можно было рассказать отцу о крутом повороте в судь­бе сына...

При поступлении в Школу-студию потребовалась справка от врача-отоларинголога о том, что голосовые связки у Владимира не больны и голос может быть поставлен. Справку врач дал. Однако в характеристике было написано: «...слух — хороший, ритм — хо­роший, певческого голоса — нет». Так же считала профессор Е.Сарычева, педагог по технике речи. Она практически не занималась с теми, у кого голос был хороший, и с теми, в ком перспективы не видела. Очевидно, на Высоцкого она надеялась, и он эти надежды оправдал, а педагогу был благодарен:

Вы научили нас, молчавших,

Хотя бы сносно говорить,

Но слов не хватит настоящих,

Чтоб Вас за все благодарить...

Благодаря своей актерской одаренности он смог недостатки превратить в достоинства: он сделал свой голос неповторимым «го­лосом Высоцкого». После смерти Высоцкого анализом его голоса бу­дут заниматься многие исследователи. Вот мнение Марка Захарова, с которым Высоцкий работал некоторое время в одном театре: «Если бы голосовые связки Владимира Высоцкого вибрировали в иной частотной характеристике, пожалуй, и даже наверняка, изменились бы его рифмы, поменялись бы интонации, а стало быть, и темы его песен. Поэт стал бы другим. Но других поэтов много, среди них не­трудно и затеряться, что с успехом делают многие другие».

Вспоминая годы учебы, Высоцкий рассказывал: «...Первый мой учитель был Богомолов, а самый оставивший след у меня в душе, по-человечески, — это Массальский Павел Владимирович. Я у него учился. Он изумительный человек. Я думаю, что он очень на меня воздействовал».

Как воспитатель П.Массальский был довольно демократичен.

Вспоминает театровед Б.Поюровский: «На других курсах было строго насчет выпить, а на этом — очень просто. Правда, Павел Вла­димирович в то время уже болел и говорил мне, что после шести ча­сов нельзя пить даже чай, только стакан кефира. Но из-за того что он выпивал когда-то, был снисходителен к этому. И, конечно, сту­денты тоже грешили, срывы имели место. Но Павел Владимирович все так «замазывал», что ничего не оставалось. Не только в отно­шении к Володе — к любому своему студенту. Павел Владимирович был человеком несказанной доброты, редкого благородства».

П.В. Массальский вел занятия два-три раза в неделю. Чаще при­ходил A.M. Комиссаров. А в основном, занятия по актерскому мас­терству вели Иван Тарханов и Софья Пилявская.

Школа-студия МХАТа в то время была уникальным театраль­ным учебным заведением по составу педагогов и по талантливости учеников. Студенты не могли позволить себе пропустить лекции, прийти неподготовленными к экзаменам. И не потому, что боялись получить двойку, а потому, что это было стыдно.

Этому учебному заведению была присуща атмосфера пажеско­го корпуса. Здесь воспитывалось почтение не только к педагогам, но и к старшекурсникам. «Манеры» преподавала графиня Елизаве­та Георгиевна Никулина-Волконская — статная, худая, полная бла­городства женщина, ее собственные манеры были безукоризненны, осанка, несмотря на возраст, величественна, а старинные фамиль­ные украшения, которые она любила носить, привлекали внимание всех. Ее стиль общения со студентами — доброжелательная иро­ния. Она учила важным мелочам: как войти в комнату, как подой­ти к женщине, как отодвинуть стул, сесть за стол... Для многих это был странный предмет: почти двадцать лет ходили, садились, ели за столом, а оказалось, что делали все не так...

Высоцкому она сказала очень важную фразу: «Володя, не пы­тайтесь делать из себя графа, постарайтесь стать Высоцким — мо­жет быть, тогда у вас и появится благородство».

Период учебы Высоцкого в студии как раз пришелся на зна­менательное для всей страны время — «оттепель», которая нача­лась «секретным» докладом Н.Хрущева 24 февраля 1956 года на XX съезде КПСС.

Те, кто говорил, что Хрущев был плохой дипломат и негибкий политик, ошибались. Здесь полезно будет вспомнить речь Никиты Хрущева, напечатанную в «Правде» 31-го января 1937 года: «Злодеи троцкисты готовили террористические акты против наших вождей. Падалью смердит от мерзких и низких выродков! Эти убийцы мети­ли в сердце и мозг нашей партии. Они подымали руку на товарища Сталина, они подымали ее против нас всех, против рабочего класса, против трудящихся! Подымая руку против товарища Сталина, они подымали ее против всего лучшего, что имеет человечество, пото­му что Сталин — это надежда, это чаяние, это — маяк всего пере­дового и прогрессивного человечества. Сталин — это наше знамя! Сталин — это наша воля! Сталин — это наша победа!»

И вот теперь «негибкий политик и дипломат» прогнулся до на­оборот, зачитав «секретный» доклад «О культе личности и его по­следствиях». Так началось развенчание Сталина. Для советского на­рода это был шок. В искусстве настала некоторая оттепель после стужи давящего идеологического контроля. Хрущев еще не знал то­гда, что этим выступлением он не только взорвал сталинскую сис­тему, но и подвел мину замедленного действия под все здание со­ветской идеологии.

В тот год, когда Высоцкий был первокурсником, молодые вы­пускники Г. Волчек, Е. Евстигнеев, И. Кваша, Л. Толмачева, О. Та­баков под руководством 29-летнего педагога студии МХАТ и арти­ста Центрального детского театра Олега Ефремова организовали «Студию молодых актеров» и на сцене Школы-студии МХАТ игра­ли пьесу Виктора Розова «Вечно живые». Так рождался театр «Со­временник». Спектакль по пьесе Розова заканчивался серией вопро­сов: «Зачем я живу? Зачем живем мы все? Как мы живем? Как мы будем жить?» Через некоторое время Высоцкий начнет отвечать на эти вопросы в своих песнях.

В литературу, поэзию, театр, кинематограф пришло новое поко­ление художников, поэтов, режиссеров (В. Тендряков, Г. Бакланов, Р. Рождественский, Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Б. Ахмадулина, В. Аксенов, Ю. Мориц, М. Хуциев, М. Швейцер, Г. Чухрай, В. Розов, А. Володин...). Впоследствии их назовут «шестидесятниками», и они станут гордостью отечественной культуры.

Все четыре года студент Высоцкий очень увлеченно занимал­ся, проводя в студии даже свободные часы. Много времени отда­вал студенческим «капустникам» и всяческим розыгрышам. Обла­дая великолепной фантазией, умением тонко и остро схватить и передать характерные черты окружавших его людей, он стал неиз­менным инициатором всех шутливых приветствий, вечеров отды­ха и тому подобных веселых мероприятий. Сокурсникам запомнил­ся «капустник», сочиненный на втором курсе. Представление шло около двух часов. Здесь были разные виды искусства — и эстрада, и опера, и оперетта... Невозможно было без смеха смотреть бесстраш­ные пародии Владимира на педагогов и на разного рода знамени­тостей, эстрадных певцов (начиная с Армстронга и кончая Утесо­вым) или просто на пресловутых героев американских ковбойских фильмов. Побывав на репетиции одного из «капустников», препо­даватель русской литературы, крупный литературовед Абрам Исаа­кович Белкин сказал: «Вот Высоцкий — настоящий поэт. Вы про­сто этого не знаете...»