Александр Лацис - Почему плакал Пушкин? Страница 12

В конце марта 1837 года спешно возвращенный из отпуска нидерландский поверенный в делах Геверс отослал в Гаагу подробное донесение, посвященное кончине Пушкина.

Откуда Геверс извлек материалы? Возможно, ему помог вюртембергский посланник Гогенлоэ – текст их донесений местами совпадает. Гогенлоэ хорошо знал русскую поэзию, часто встречался с В. А. Жуковским. Имя Жуковского возникает еще и потому, что строки, несколько похожие на сообщение Геверса, имеются в письме Жуковского к Бенкендорфу:

«И какое дело правительству до эпиграммы на лица? Даже и для того, кто оскорблен такою эпиграммою, всего благоразумнее не узнавать себя в ней. Острота ума не есть государственное преступление».

Однако Жуковскому поневоле приходилось выражаться более сдержанно, чем писавшим с его слов дипломатам.

Восполним вынужденные умолчания Жуковского при посредстве выдержки из Геверса:

«Колкие и остроумные выпады, почти всегда направленные против высокопоставленных лиц, которые изобличались либо в казнокрадстве, либо в пороках, создали Пушкину многочисленных и могущественных врагов. Такова убийственная эпиграмма на Аракчеева по поводу девиза на гербе этого всесильного министра. Таков ответ Булгарину, где, защищаясь от упрека в аристократизме, Пушкин напал на влиятельнейшие дома России – вот истинные преступления Пушкина, преступления, усугубленные тем, что противники были сильнее и богаче его, были в родстве с знатнейшими фамилиями и окружены многочисленными приспешниками. Вот, повторяю, истинные причины той неприязни, которую питала к Пушкину в течение всей его жизни некоторая часть знати».

За взвешенными выводами дипломата кроются знания, кроются мнения, принадлежавшие друзьям Пушкина.

Стихи, которые Геверс обозначил как «Ответ Булгарину», ныне всем известны под названием «Моя родословная». Напомним наиболее дерзостные места.

Не торговал мой дед блинами

А чей предок торговал? Управляющего морским министерством князя А. С. Меншикова.

И не был беглым он солдатомАвстрийских пудреных дружин.

Кто тут имеется в виду? Отец российского министра иностранных дел Карла Нессельроде.

У нас нова рожденьем знатность,И чем новее, тем знатней.

Этот выпад против выскочек чувствительно задевал новопожалованного графа А. И. Чернышева. О нем говорили, что если бы не высокое счужебное положение, навряд ли он был бы принят хоть в одном приличном доме. Всему Петербургу было известно, что он лишь числился законнорожденным, а явился на свет от связи барыни с лакеем, да и не сразу после кончины супруга. Графский титул достался сыну лакея благодаря процессу декабристов, в частности за усердие в роли палача. Чернышев руководил экзекуцией, то есть процедурой лишения чинов, и самой казнью. Именно он, когда гнилые веревки оборвались, закричал, чтоб скорее повторили.

Член Южного общества декабристов Александр Поджио впоследствии вспоминал о Чернышеве:

«Один он его (следственное дело. – А. Л.) и вел, и направлял, и усложнял, и растягивал, насколько его скверной, злобной душе было угодно! Нет хитрости, нет коварства, нет самой утонченной подлости, прикрытой маскою то поддельного участия, то грозного усугубления участи, которых бы ни употреблял без устали этот непрестанный деятель для достижения своей цели. Начавши дело с самого Таганрога и ведя его сам лично, он знал, что только с нашей погибелью он и мог упрочить свою задуманную им будущность».

Портрет адъютанта

Продолжим розыск Искомого.

Я давно был настроен неприязненно по отношению к барону Александру Григорьевичу Строганову, 1795 года рождения. Человек злопамятный, мстительный. Злобный завистник. Закоренелый мракобес. Отъявленный крепостник.

По части продвижения в чинах и по службе долгое время сильно отставал от Киселева, потом подравнялся. Оба получили графское звание. Оба в чине генерал-лейтенанта. Правда, граф Киселев еще и министр. Но и бывший барон, ныне граф, уже побывал в министрах.

Человек невежественный, ограниченный, упрямый, самодовольный, вздорный в 1839 году стал министром внутренних дел Российской империи.

Ему нельзя было доверить и командования ротой – так отзывался в своих позднейших «Записках» известный историк Сергей Михайлович Соловьев, одно время бывший домашним наставником детей Строганова.

В 1845 году Строганов получил изрядное наследство. Примерно в это время, в 1846 году, старший сын Строганова уже пользовался благосклонностью любимой дочери Николая. Впоследствии она, Мария Николаевна, герцогиня Лейхтенбергская, вступила в тайный брак со «знаменитым Строгановым».

Не тут ли кроется причина нежелания царя Николая предавать на позор фамилию похитителя казенной дарственной суммы? Все вроде бы сошлось, но не хватает главного обстоятельства. Имел ли барон Строганов возможность что-либо присвоить? Входил ли он в состав свиты Александра I?

И «Русский биографический словарь», и энциклопедия Брокгауза его послужной список приводят начиная с 1831 года. Где служил, где находился с 1815 по 1830 год – оставалось неизвестным.

И вот какие сведения нашлись на страницах пушкиноведческого сборника, изданного в Одессе в 1925 году: адъютант начальника Главного штаба П. М. Волконского в августе 1821 года получил придворное звание флигель-адъютанта.

Необходимые признаки совпали.

Генерал от артиллерии А. Г. Строганов пережил свое поколение, похоронил всех своих детей и доживал свой долгий век в Одессе, где, подобно Воронцову, многие годы был генерал-губернатором. Почетный председатель одесского Общества истории и древностей совершил поступок, который выглядит непонятным. Он приказал все свои бумаги, весь архив уложить в деревянные ящики. Семь или восемь дубовых ящиков на нескольких подводах были доставлены на пристань, погружены на пароход.

В числе зрителей был гимназист, впоследствии актер МХАТа Леонидов. Полвека спустя народный артист СССР описал эту сцену в своих воспоминаниях.

Ящики были погружены на корабль Черноморского военного флота. (По другим воспоминаниям – не ящики, а мешки. И не на военное судно, а на коммерческое, общества РОПиТ.) Так или иначе, бумаги были отвезены на середину Черного моря и сброшены в пучину вод.

Какие-то стороны своей жизни граф Строганов не пожелал сделать достоянием будущих биографов.

В XIX веке об Александре Строганове ходили разноречивые слухи. Не были ли его постоянным оружием старинные медленно действующие итальянские яды?