Николай Чемоданов - В двух шагах от Северного полюса. Записки геолога Страница 12

До перевала нас провожает Александр Ильич. Идем гуськом, друг за другом, чтобы не потеряться в тумане. Ничего не видно буквально в десяти метрах. Ориентируемся только по компасу и карте.

После тяжелого многодневного пути еще к двум полевым партиям и перехода назад к морю выглядим мы все усталыми. Стало холодно, пошел снег. Расположившись на ночлег, в ожидании катера приводим в порядок свои записи и дневники.

Утром выходим на берег и всматриваемся вдаль - туда, откуда должен появиться катер. Но его все нет. Море пустынно, и лишь вдали, на другом берегу бухты, виднеются темные сопки. После шторма везде валяются плети морской капусты, бревна и доски. Наступает время обеда, а катера нет. Теряемся в догадках - в чем же дело?

Вторая ночь, проведенная в избушке, также не принесла нам удовлетворения. Катера все нет. Не пришел он и к вечеру… Утром первым делом смотрим на море. Оно спокойное.

Безбрежная водная гладь доходит до горизонта. Волны лениво ласкают берег. Светит яркое солнце. Очень тепло. Наступили прекрасные последние дни короткого чукотского лета. С нетерпением ждем катер. Когда и после обеда он не появился, решаем с утра идти пешком: продукты наши на исходе, и больше ждать мы не можем. Видно, с катером что-то случилось. Детально изучаем карту, намечаем маршрут. До Чауна, судя по карте, около 40 километров. Надеемся за два дня не спеша добраться. Решаем идти по берегу, не удаляясь в тундру - там очень много озер. Их голубыми пятнами покрыта вся карта этого участка. Озера разные - большие и маленькие, круглые и вытянутые в длину. Нам придется пересекать несколько рек, впадающих в море. Реки неширокие, и мы надеемся преодолеть их сравнительно легко (как мы глубоко ошибались, обнаружилось при форсировании первой же речки). Наметив маршрут, еще раз просматриваем содержание своих рюкзаков. Они за эти дни значительно облегчились. Да это и неудивительно - пять полноценных едоков.

Пересчитываем оставшиеся продукты, устанавливаем норму, исходя из предположения, что будем идти до Чауна два дня. До вечера все еще ждем катер. Темнеет, и наши надежды окончательно исчезают. После ужина сразу же ложимся спать. Утром готовим усиленный завтрак и в 9 часов трогаемся в путь.

Через два часа подошли к первой речке. Пытаемся перейти ее в самом устье, там, где она впадает в море. Вначале мелко, затем глубина резко возрастает. Приходится вернуться на берег, здесь ее не преодолеть. Поднимаемся выше по течению и еле-еле находим брод. Глубина большая. Лев Константинович Хрузов еле достает ногами дно. Хорошо что в устье почти нет течения, иначе нас сбило бы с ног. Перейдя речку, быстро одеваемся и разводим большой костер, благо плавника полно. Согревшись, идем дальше.

Проходит несколько часов. Выходим па берег Чауна - одной из крупных рек Чукотки. Перед нами широкая водная гладь. Сразу же возникает вопрос, как будем перебираться - ширина реки метров триста. Быстрое течение, холодная вода. Внимание всех привлекает небольшой остров, который как бы разделяет реку пополам. На другом берегу, километрах в двух, виднеется поселок. Невдалеке ходят люди, видно, гуляют - сегодня воскресенье - или собирают грибы и ягоды, которых здесь очень много. День теплый, светит солнце но уже чувствуется начало осени. На Чукотке переход от лета к осени совсем незаметен. На берегу разводим костер.

Продукты, почти все кончились. Из остатков варим суп. После небольшого отдыха начинаем искать брод. Карбовничий и Хрузов уходят по берегу вверх, а мы этим временем исследуем берег, собираем старые бочки из-под горючего и бревна, а потом мастерим из них плот и на мелком месте испытываем его. Плот очень неустойчив, и мы от него вынуждены отказаться. Хрузов и Карбовничий вернулись. Прошли не менее десяти километров, а брода не нашли. Река везде глубокая и широкая. Решаем-одному из нас нужно переправиться на другой берег, сходить в поселок и оттуда прислать за нами лодку. Место для переправы выбрали напротив островка. Он даст возможность отдохнуть при переправе. Еще раз развели костер, вскипятили чай. Форсировать реку вызвался Владимир Леонтьевич Мосин. Мы же стояли на берегу, готовые в случае необходимости немедленно броситься ему на помощь. Однако наша помощь не потребовалась. Владимир Леонтьевич благополучно переправился на ту сторону, а нам оставалось ждать лодку.

Помощь подошла своевременно, и через несколько часов мы были в доме у старого знакомого, главного бухгалтера совхоза Санникова, ранее работавшего у нас. Мы с огромным аппетитом едим все, что появляется на столе. С еще большим удовольствием после сытного ужина все набрасываемся на чай: ведь теперь мы его можем пить с сахаром. От теплой печки и горячего чая нас разморило. После ужина уходим в школу, пустовавшую во время каникул, и устраиваемся на ночь. Утром появился Мосин и рассказал о своих приключениях. Когда он прибежал в поселок, то узнал, что катер стоит у пирса. Тот катер, который должен был забрать нас. Первое, что он сделал, - побежал на катер. Там ему сообщили, что задержка произошла из-за ремонта, но катер за нами все же заходил, и заходил в тот день, когда мы ушли с Кремянки.

Все осгалось позади - и наше ожидание, и наш тяжелый поход. Договорились, что после разгрузки катера (который доставил продукты в совхоз) отправимся в Певек.

...Прошел ровно месяц, и наш пятисоткилометровый маршрут по горам и долинам Чукотки завершен успешно. Мы посетили очень интересный район, побывали в трех партиях, Вернулись с убеждением, что и на Гремучей будет найдена россыпь. Мы окончательно поверили в раучанское золото.

Задача на будущее была ясна. Зимой 1956 года в долине Ветки возобновились работы. Первые разведочные линии задал Феликс Максимович Сикорский. На берегу ручья вокруг оставленных после сезона палаток полевиков возникли новые палатки разведчиков. Появился маленький поселок. Ранней весной 1.957 года мы получили долгожданное известие: обнаружена россыпь по самой речке Кенейвеем, наше предвидение оправдалось. Речка, правда, носила уже другое название, данное ей топографами, проводившими съемку, более громкое и, как показала дальнейшая ее судьба, более ей подходящее. Теперь она называлась Гремучей, и слава о ней впоследствии прогремела на всю Чукотку.

Это открытие было победой геологического научного предвидения. Было ясно, что работы предстоит много, придется прошурфовать всю долину до устья Гремучей, до ее впадения в Бараниху, Возник вопрос о стационарной базе партии: с Ветки нужно, было уходить вниз, к центру разведочных работ. Решили строить поселок на Баранихе.

Летом того же года я вместе с Дмитрием Ивановичем Овчинниковым побывал в этом районе.