Николай Черкашин - Я - подводная лодка ! Страница 12

- Буй удерживался кабель-тросом на глубине трех метров. Фактически он как бы висел на якоре. Этим якорем могло быть что угодно.

- В том числе другая подводная лодка?

- Да. И когда офицер попытался подцепить буй багром, у него это не получилось. К сожалению, дальнейшие обстоятельства привели к потере буя из-за ухудшения погоды. К вечеру 13 августа наши летчики на расстоянии примерно 18 миль к северо-западу от "Курска" зафиксировали всплывавшие топливные пузыри. Потом противолодочные самолеты обнаружили уходящую из Баренцева моря подводную лодку. Такой же вылет был сделан на следующие сутки, чтобы подтвердить местонахождение этой подлодки, и по всем каналам сигнал наших гидроакустических буев был прицельно подавлен системой подавления "друзей" из НАТО.

- Почему же обнаруженный "подводный объект" был потерян, причем такими кораблями, как "Петр Великий", "Адмирал Чабаненко", которые специально предназначены для поиска подводных лодок?

- Я, как начальник штаба флота, признаю, что это упущение. "Петр Великий", когда обнаружил затонувшую подводную лодку и зафиксировал при этом второй подводный объект, своей главной задачей считал наведение в кратчайшие сроки на "Курск" сил спасения. Может быть, это было неправильно. В этой ситуации надо было выполнять и задачу спасения, и задачу выявления истинной причины катастрофы. Наша главная задача была доставить к месту катастрофы корабль - носитель спускаемых аппаратов и суметь состыковать спускаемые аппараты с лодкой, в которой стучали люди.

- Кстати, звучали заявления, что это были технические стуки.

- Здесь ситуация была сложная. При исходном обнаружении мы зафиксировали два источника стуков: технические и ручные. Технические через некоторое время пропали, да так и не стучат наши станции. А по поводу ручных - мое личное мнение, что, может быть, двадцать три человека в девятом отсеке и погибли через восемь часов после катастрофы, уже тогда, когда отсек был затоплен. А в пятом и в пятом-бис отсеках могли и дальше оставаться живые моряки, которые продолжали стучать. И последние стуки мы слышали в 11.00 14 августа.

Это интервью, опубликованное в газете "Известия" 17 ноября 2001 года, вынужден был прокомментировать вице-премьер Илья Клебанов.

- Прямых доказательств столкновения у нас нет, - заявил глава правительственной комиссии. - Косвенных доказательств - достаточно много. Станут ли они моментом истины, покажет время... Я лично опрашивал дежурные команды крейсера "Петр Великий", которые видели в море аварийный буй. Они подтвердили, что на месте трагедии было обнаружено масляное пятно. По моей просьбе матросы и офицеры сделали рисунки увиденного, которые вошли в материалы следствия.

"Масляному пятну", всплывшему на месте трагедии, даже как косвенному доказательству грош цена. О нем без результатов анализа этого масла - чье оно: российское или иностранное - и упоминать бы не стоило. После таких повреждений, какие получил "Курск", нет ничего удивительного, что на месте трагедии возникло масляное пятно. А вот буй - дело серьезное. Это визитная карточка любой субмарины. Родной буй "Курска" остался на его корме рядом со злосчастным аварийным люком.

Я не раз встречался с командирами наших подводных лодок, переживших подводные столкновения с американскими субмаринами. Один из них командир ракетного атомного подводного крейсера стратегического назначения К-407 ("Новомосковск") капитан 1-го ранга Андрей Булгаков, живет в Обнинске. Вот что он рассказал:

"Это случилось за три дня до возвращения с боевой службы. Примерно в том районе, где погиб "Курск". Ходили мы в Северную Атлантику, потом выполняли задачи в Баренцевом море и, наконец, получили "добро" на возвращение домой.

20 марта 1993 года в 6 утра я сдал командирскую вахту старпому Юрченко и залег в своей каюте. За минуту до столкновения проснулся от неизъяснимого чувства тревоги. Всегда поднимаюсь легко и бодро, а тут тягостно... Вдруг толчок, и довольно сильный. Тренькнул "Колокол" (ревун) и сразу же стих. Гаснет свет, и тут же загорается аварийное освещение. Это перегорели "преды" от сильной встряски корпуса.

Вскакиваю и мчусь в центральный пост, одеваясь на бегу. Краем глаза замечаю, что впереди меня несутся на боевые посты люди, но все как в замедленной киносъемке. Кажется, что они движутся мучительно медленно. Быстрее! Быстрее!!

Врываюсь в центральный пост и отталкиваю двоих рослых и тяжелых офицеров - разлетаются, как пушинки. Вижу и слышу, как старший инженер-механик Игорь Пантелеев отдает четкие распоряжения:

- Боцман, одерживай дифферент! Держать глубину!

Все правильно - я не вмешиваюсь.

Смотрю на глубиномер - 74 метра. Первая мысль: столкнулись с лодкой. На такой глубине айсберги не растут.

За два дня до того получил радиограмму, что американская ПЛА ведет слежение за российской подводной лодкой. За нами...

А гидрология - самая мутная... Потом, после столкновения, прилетел наш Ил-38, поставил батитермографические буи. Взял гидрологию. Эксперты установили: при таких гидрологических характеристиках я мог услышать "американца" за 2-3 кабельтова, он меня - за 7-10. Однако гидрология уравняла всех.

Даю команду:

- Осмотреться в отсеках!

Докладывают: в аккумуляторной яме разбиты два плафона. В одной из обмоток размагничивающего устройства сопротивление изоляции "ноль". Сгорели предохранители ревунной системы, и предположительно повреждена носовая цистерна главного балласта. Вот и все наши потери.

Тем временем К-407 выполняет маневр прослушивания кормового сектора. Акустик докладывает, что слышит уходящую подлодку. Тут уж я скрываться не стал: врубил активный тракт и измерил параметры уходящей ПЛА - скорость 16-18 узлов. Перевел её за корму - всплыл. Передал радио. Дал команду боцману - отпереть дверь ограждения рубки. Вышли на носовую надстройку, осмотрели корпус. Огромная вмятина была измазана своеобразной пастой. Я знал, что американские подлодки покрывают нижнюю часть своего корпуса специальной противообрастающей пастой для улучшения гидродинамики. Понял четко - лодка американская. Приказал радисту выйти на международные частоты в эфир и запросить неизвестную ПЛА, не нуждается ли она в помощи.

Я готов был оказать любую помощь, если бы потребовалось. Мало ли что у них после такого удара могло случиться! Однако американец на связь не вышел. Но ведь и я мог нуждаться в помощи! Ведь и у меня могли быть более серьезные повреждения. И мой визави на помощь бы не пришел. Порядочные люди так не поступают. Вот и верь после этого во всеобщее морское братство.

Конечно, была досада, была злость - ведь столкновение случилось за три дня до окончания трудного, но в целом удачного похода. Утешал себя тем, что экипаж жив, раненых нет - и это главное. А значит, слава богу!