Пантелеймон Кулиш - Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. Том 1 Страница 12

"Я теперь совершенный затворник в своих занятиях. Целый день с утра до вечера ни одна праздная минута не прерывает моих глубоких занятий. Об потерянном времени жалеть нечего; нужно стараться вознаградить его; и в короткие эти полгода я хочу произвесть и произведу (я всегда достигал своих намерений) вдвое более, нежели во все время моего здесь пребывания, нежели в целые шесть лет. Мало я имею к тому пособий, особливо при большом недостатке в нашем состоянии. На первый только случай, к новому году только, мне нужно по крайней мере выслать 60 рублей на учебные для меня книги, при которых я еще буду терпеть недостаток. Но при неусыпности, при моем железном терпении, я надеюсь положить с ними начало по крайней мере, которого уже невозможно бы было сдвинуть, начало великого предначертанного мною здания. Все это время я занимаюсь языками. Успех венчает, слава Богу, мои начинания. Но это еще ничто с предполагаемым: в остальные полгода я положил себе за непременное - окончить совершенно изучение трех языков. На успех я не могу пожаловаться. От него и от своего непоколебимого намерения я много надеюсь. Мне жалко, мне горестно только, что я принужден вас расстраивать и беспокоить, зная наше слишком небогатое состояние, моими просьбами о деньгах, и сердце мое разрывается, когда подумаю, что я буду иметь неприятную необходимость надоедать вам подобными просьбами чаще прежнего. Но, почтеннейшая маменька, вы, которая каждый час заставляет нас удивляться высокой своей добродетели, своему великодушному самоотвержению единственно для нашего счастия, не старайтесь сохранять для меня имения. К чему оно? Только разве на первые два или три года в Петербурге мне будет нужно вспоможение, а там... разве я не умею трудиться? разве я не имею твердого, неколебимого намерения к достижению цели, с которым можно будет все побеждать? и эти деньги, которые вы мне будете теперь посылать, не значит ли это отдача в рост, с тем, чтоб после получить утроенный капитал с великими процентами? Продайте тот лес большой, который мне назначен. Деньгами, вырученными за него, можно не только сделать вспоможение мне, но и сестре моей Машиньке [31]. Я как подумаю, что ей бедной слишком мало достается на часть, так не лучше ли будет, если разделюсь всем своим имением с нею, особливо как буду в Петербурге. Я бы оставил только домик для своего приезду. Об меньших сестрах после подумаем. А вы, маменька, осчастливите (чего я надеюсь без сомнения) меня своим пребыванием, и, спустя каких-нибудь года три после своего бытия в Петербурге, я приеду за вами. Вы тогда не оставите меня никогда. Тогда вы будете в Петербурге моим ангелом-хранителем, и советы ваши, свято мною исполняемые, загладят прошлое легкомыслие моей юности, и тогда-то я буду совершенно счастлив".

Грустно читать эти мечты о внутреннем удовлетворении жизнью, о каких-то великодушных предприятиях и о великих результатах бескорыстной деятельности, которыми Гоголь надеялся наслаждаться, - грустно читать обо всем этом, зная, какая борьба предстояла ему в водовороте добра и зла, высокого и низкого, прекрасного и отвратительного, в который он бросился своими свежими силами. Но сколько поэзии в этой юношеской самоуверенности, в этой дерзости стремиться к чрезвычайному, не имея еще сил чрезвычайных! Никто из наших поэтов не задумывался так рано о великих подвигах для блага ближнего; ни у кого не было в юности так широко любящей души; и никто не боролся так горячо с равнодушием массы ближних к добру. Читатель далее увидит, как ясно сознавал Гоголь свое призвание еще до переезда в Петербург. Теперь я помещу два письма к Г.И. Высоцкому, писанные в 1827 году, и потом перейду снова к переписке его с матерью.

Г. Высоцкий был соученик Гоголя по Гимназии высших наук и шел классом или двумя выше его.

Сходство вкусов сблизило их, ибо тот и другой отличались мечтательностью и комизмом. Все юмористические прозвища, под которыми Гоголь упоминает в своих письмах о товарищах, принадлежат г. Высоцкому. Он имел сильное влияние на первоначальный характер Гоголевых сочинений. Товарищи их обоих, перечитывая "Вечера на хуторе" и "Миргород", на каждом шагу встречают слова, выражения и анекдоты, которыми г. Высоцкий смешил их еще в гимназии.

Ученические письма Гоголя отличаются отсутствием всяких правил орфографии, что обнаруживает поверхностность полученного поэтом в детстве воспитания, а, пожалуй, также и его всегдашнюю небрежность в литературной манипуляции. Чтоб сделать их более ясными, я расставил как следует знаки препинания, обратил прописные буквы, на которые он был тогда очень щедр, в строчные и поправил неправильные окончания в прилагательных именах.

1

"1827 года, января 17. Нежин.

Теперь только приехал я из дому, где был все праздники, и сегодня только получил твою записку от Шапалинского. Извини меня, бесценный друг, что я так неблагодарно отплатил за твое дружеское расположение: на письмо твое не отвечал ни слова. Я знаю, что ты, зная меня, не подумаешь, чтобы это произошло от какого-либо небрежения или холодности: нет, друг! По крайней мере, позволь сказать, что ни к кому сердце мое так не привязывалось, как к тебе. С первоначального нашего здесь пребывания, уже мы поняли друг друга, а глупости людские уже рано сроднили нас; вместе мы осмеивали их и вместе обдумывали план будущей нашей жизни. Половина наших дум сбылась: ты уж на месте, уже имеешь сладкую уверенность, что существование твое не ничтожно, что тебя заметят, оценят; а я... зачем нам так хочется скоро видеть наше счастие? зачем нам дано нетерпение? мысль о нем и днем и ночью мучит, тревожит мое сердце: душа моя хочет вырваться из тесной своей обители, и я весь - нетерпенье. Ты живешь уже в Петербурге, уже веселишься жизнью, жадно торопишься пить наслаждения, а мне еще не ближе полутора года видеть тебя, и эти полтора года длятся для меня нескончаемым веком... Много принесло мне удовольствия письмо твое; жадно перечитывал я тобою писанное, ловил слова, и мне казалось, будто я слышу из уст твоих. И после всего этого, после всей радости, которую ты прислал ко мне с письмом, я ни слова не сказал тебе. Какая неблагодарность чернее этой? Но еще раз прошу тебя, не вини меня: ты знаешь мою оплошность, которую теперь уже оставил, и принял твердое намерение писать нарочно побольше писем в разные места, чтобы тем приучить себя к исправности. Сделай милость, Г<ерасим> Ив<анович>, для нашей старой привязанности, для нашей дружбы не забудь меня, - пиши ко мне раз в месяц. С этой поры никогда письмо твое не будет оставлено без ответа.

Пиши мне об своей жизни, о своих занятиях, удовольствиях, знакомствах, службе и обо всем, что только напоминает прелесть жизни петербургской. Это одно для меня развеет горечь моего заточения, сблизит урочное время и покажет мне тебя в твоем быту. Я знаю, что не оставишь меня, и уже с восхищением в мечтах читаю письмо, забывая и местопребывание свое, и весь мир, выключая тебя с Петербургом.