Лаврентий Берия - «С Атомной бомбой мы живем!» Секретный дневник 1945-1953 гг Страница 12

А Кобе тоже не повезло. Надежда[183] была путаным человеком, и преданности в ней не было. Вроде любила Кобу, а не любила. Себя любила, но тоже не по людски. Меня не терпела. Светлана[184] тоже в нее, не в Кобу. Нино это моя опора была и будет. И надо расстаться, и не могу расстаться[185]. Душа сломается. Как вспомню ее босую, худенькую, юную.

Вот так и проходит жизнь. Другие живут, а я руковожу.

1949 год

В этом году закончим работу по бомбе. Не могу сказать, когда точно, но к концу лета должны. Это уже можно считать дело сделано. Если даже будет неудача, все равно сделаем. Раз у американцев получилось, у нас тоже получится.

Тут надо думать дальше. Еще нет РДС-1, а у Харитона и Зернова работают по РДС-3,4 и 5. И думают по РДС-6[186]. Американцы пишут открыто, что водородная Сверхбомба возможна. Пишут, в мире есть только несколько ученых, которые могут разработать теорию и практику Сверхбомбы.

Кто у нас? У нас Игорь, Харитон, Сахаров, Тамм… Еще есть? Есть! Так что это тоже сделаем.

Но надо задумываться, для чего. Флот шевелится, нам бомбу надо для торпеды. Маршалам тоже бомба нужна. Но тут надо думать. Давать Бомбу военным дело рисковое. Тут нужен личный контроль. Это оружие не для войны, с Атомной Бомбой мы живём.

Был разговор с Кобой наедине. Спрашивал, как идут дела по Бомбе. Недоволен. Но понимает, что тяжело. Сказал, тут как с женщиной, раньше времени не родит. И спрашивает: «Ты Бомбу делаешь, а для чего делаешь, знаешь?!»

Я говорю: «Думаю, товарищ Сталин. Вопрос важный, надо подумать крепко».

Говорит: «Думай».

Сижу, думаю. Бомбу мы сделаем. Для чего? Для обороны. Будет Бомба, на нас не полезут. Это ясно. А кто будет принимать решение? Когда война началась, сразу была неразбериха. Потом Ставку образовали, дело наладилось, все решала Ставка по военным делам. По остальному решал ГОКО, но тоже не сразу наладилось. А теперь война будет другая.

А какая? Тут надо сразу все четко распределить. Теперь если Бомбу иметь, можно жить без войны. Это палка о двух концах.

Дай Бомбу маршалам, они такого наворочают, потом не разгребешь. Им только повоевать, как же, зверя победили в логове. А кому давать?

Если будет опасность, лучше всего увидит Коба и кто еще? Я. Через разведку увидит Политбюро. А военные дело ненадежное. Военные один раз уже прос…али, четыре года расхлебывали.

Значит военное министерство пока лучше не привлекать. У них свои порядки. Потом было дело нос задрали и заговор устроили. Нехватало (так в тексте. — С.К.), снова заговора[187]. С Бомбой.

Лучше ввести контроль Политбюро и Совмина через МГБ или МВД. Бомбы армии и флоту не отдавать, а держать на Особых Базах. Самолеты носители тоже держать в Особом порядке распоряжения, не через армию. Решать должны не маршалы, а Коба, я и Политбюро.

Лучше всего держать бомбы там, где их лучше всего знают и где делают. Это КБ-11. Там устроим Базу. Руководство Базы из МГБ или МВД. Назначается через Политбюро. И аэродромы отдельные.

Применение Бомб только когда решило Политбюро и Правительство[188]. Так Кобе и буду предлагать.

Коба часто собирает нас с военными. Дела идут плохо, может дойти до войны. Оружия много, и есть кому воевать, но все меняют американские Атомные бомбы.

Игорь успокаивает, говорит: «Сделаем». Говорю: «Когда еще сделаем?»

Агентурная информация не успокаивает.

Кобе тяжело, ему надо делать вид, что у нас Бомба уже есть, заявили давно[189]. Тут и перегнуть нельзя, и слабость показать нельзя. А решать Кобе. Не позавидуешь. И мне приходится работать как в войну. Без продыха. Что делать.

Предрешен вопрос по Вячеславу и Анастасу[190]. Коба их снимает. Вячеславом он давно недоволен. И обойтись без него нельзя, и полной уверенности нет, какая у него позиция. Всегда может сфинтить или провалится. Вышинский подойдет больше. Теперь политика у нас не то что раньше. Нужно тоньше, а у Вячеслава это не получается. Не артист. Коба при нас им сказал, это не выражение недоверия, а пора нам двух внешних министров заменить.

По постановлению Политбюро от 4 марта 1949 года, В.М. Молотов был освобождён от обязанностей министра иностранных дел с заменой на А.Я. Вышинского.

А.И. Микоян был заменён на посту министра внешней торговли М.А. Меньшиковым, до этого бывшим замом Микояна (4.11.51 г. Меньшиков был снят как «не справившийся с возложенными на него обязанностями» и заменён П.Н. Кумыкиным).

Однако Молотов и Микоян остались на постах заместителей председателя Совета Министров СССР и членов Политбюро ЦК. Уже из этого следует, что их тогдашняя «опала» является плодом фантазии нынешних историков. До самого XIX съезда ВКП(б) — КПСС оба постоянно участвовали практически во всех совещаниях и заседаниях в кремлёвском кабинете Сталина.

Лишь после XIX съезда двери этого кабинета оказались для Молотова и Микояна закрытыми. Однако и это означало не «опалу», а разочарование Сталина в способностях обоих активно и эффективно участвовать в управлении страной.

Тем не менее Сталин не отказывался от сотрудничества с Молотовым и Микояном полностью. 16 октября 1952 года на том самом Пленуме ЦК теперь уже КПСС, на котором, по утверждению современных «продвинутых» историков, Сталин чуть ли не устроил Молотову и Микояну политическое аутодафе, оба были избраны в состав Президиума ЦК, не войдя лишь в Бюро Президиума ЦК (фактически — бывшее) Политбюро.

27 октября 1952 года Молотов вошёл также в состав нового Бюро Президиума Совета Министров СССР (Микоян в него не вошёл). При этом на том же заседании Бюро Президиума ЦК КПСС, где было принято решение о составе нового Бюро Президиума Совмина СССР, было решено переименовать Внешнеполитическую комиссию ЦК в Комиссию ЦК по связям с иностранными компартиями и возложить на Молотова наблюдение за работой всех видов транспорта, Министерства связи и Комиссии ЦК по связям с иностранными компартиями. На Микояна 27 октября 1952 года было возложено «руководство (заметим — руководство, а не наблюдение. — С.К.) работой всех видов министерств: пищевой промышленности, мясо-молочной промышленности и рыбной промышленности». При этом отдельная постоянная Комиссия ЦК по внешней торговле, председателем которой был с 1950 года Микоян, ликвидировалась.

Таким образом, Сталин не отстранялся от двух старых соратников, но отстранял их от постоянных и активных контактов с внешним, прежде всего капиталистическим миром. Соответственно прекращались и постоянные поездки обоих на Запад.