Леонид Кравченко - Лебединая песня ГКЧП Страница 12

В Свердловске Борис Ельцин предложил новую форму использования местного телевидения для открытого разговора с населением области. В прямом эфире свердловчане задавали своему лидеру самые разные, порою очень неожиданные и каверзные вопросы, а он на них терпеливо в течение нескольких часов отвечал. Какая-то часть вопросов все равно оставалась без ответов — не хватало времени. Но и на них жители области через обком партии получали исчерпывающие ответы. А самые интересные проблемы, возникавшие по ходу телевизионных диспутов, становились потом предметом обсуждения на бюро обкома и с исполнительной властью. Так устанавливалась с помощью тележурналистов прямая и обратная связь власти с народом.

Еще одно важное направление, которое настоятельно прививалось тогда обществу, — правильно формировать общественное мнение, общественное сознание, опираясь на честное, правдивое изложение фактов, событий. И, конечно, журналисты обязаны нести в общество высокие нравственные и духовные идеалы. В прессе 80-х годов все это было. Минимум пошлости и грязи, всякого рода чернухи. Тогда не показывали по телевидению бесконечную цепь убийств, насилия, бандитских разборок, откровенных постельных сцен. Запрещалось даже подробное смакование технологии разбойных ограблений и покушений на человеческую жизнь. Нам говорили: «Зачем вы показываете по телевидению, печатаете в газетах инструкции на тему, как обмануть, как ограбить, как изнасиловать… Побольше нравственных оценок и анализа того, что является источником зла, какие экономические, социальные и иные корни в обществе становятся первопричиной роста преступности, пьянства, наркомании и прочих негативных явлений. Искоренять надо дурные дела, а не их последствия». Правильно, между прочим, говорили, и как это стало сегодня актуально!

Еще один важный принцип — обращение СМИ к социальным болям общества, к фактам бедной, неустроенной жизни миллионов простых людей. Нерешенный жилищный вопрос, низкие заработки, несовершенство пенсионной системы, высокий травматизм на производстве, плохое медицинское обслуживание, бездомные дети, правовая незащищенность людей и многое другое постоянно находилось в центре журналистских исследований.

Конечно, журналистика, телевидение должны были информировать, просвещать и развлекать, но главным оставалось умение слышать чужую боль, горечи человеческие. А они, как правило, выплескивались через письма читателей, которые редакции получали мешками, и многие из них публиковались. По ним проводились расследования на местах, оказывалась материальная и юридическая поддержка людям. Это укрепляло доверие к прессе миллионов сограждан. Через письма обеспечивались и поиск новых тем, а главное — обратная связь с читателями. Народ в. массе доверял своим газетам, журналам, телевидению и радио. Вот так создавался эффект народности прессы 80-х годов.

В этом смысле уникальный опыт работы накопила газета «Труд», которая в ту пору была самой популярной в мире. Мне посчастливилось руководить «Трудом» в течение пяти лет— с 1980 по 1985 год. Тираж газеты вырос за это время более чем на 8 миллионов и достиг рубежа 19 700 ООО экземпляров. С этим тиражом газета попала в Книгу рекордов Гиннесса.

Помнится, за год «Труд» получал свыше 630 тысяч писем, из них около 520 тысяч — «крики о помощи». Именно так мы в редакции называли читательскую почту, в которой содержались просьбы и жалобы по самым острым социальным проблемам. Эти письма тщательно анализировались. По существу, они определяли план редакции на самых острых направлениях.

Что больше всего волновало тогда людей, на какие «слои», тематические группы можно было разграничивать письма? Больше всего их приходило по вопросам заработной платы и премирования — примерно каждое седьмое письмо. Задержки выплат, ошибки в распределении премий, несправедливое присвоение разрядов, отказы от доплат в выходные дни… Причем по недостаткам в премировании почта увеличилась почти на 20 процентов.

Второй крупный слой почты «Труда» был связан с пенсионным обеспечением. Поднимались в основном «вечные» вопросы о порядке назначения пенсий. Например, на 22 % возросло тогда число запросов и жалоб по назначению пенсии колхозникам. Сказалось, прежде всего, слабое знание правовой основы.

Не уменьшалась почта и по трудовым спорам, неоправданным увольнениям, нарушениям режима труда и отдыха, правил техники безопасности. По-прежнему острым оставался жилищный вопрос. Известно, что строили мы в то время жилья больше всех в мире и что у нас была самая низкая квартирная плата. Но вот парадокс: число жалоб по жилищной проблеме не снижалось. В адрес «Труда» каждое восьмое письмо приходило на эту тему. Однако менялся характер писем. На первый план вышла практика распределения квартир, плохая эксплуатация жилищного фонда, а не просто недостаток жилья. Люди ждали и были уверены, что квартиры, причем бесплатно, получат. А вот когда они сталкивались с фактами деляческого распределения жилья, то справедливо возмущались.

Газета проверяла каждую такую жалобу, расследовала письма, публиковала не только подборки этих жалоб, но и сообщала о принятых мерах.

Вообще социальная проблематика была самой популярной в прессе. А защитная функция газет укрепляла доверие читателей к газетам, создавала эффект народного уважения и почитания.

В этом смысле опыт газеты «Труд» по природе своей, как главного издания профсоюзов, призванных защищать интересы людей, заслуживает особого разговора. Возникал вопрос: «От кого же защищать трудящихся?». В первую очередь от бюрократов, которые за горами бумаг не хотят видеть живого человека. От администратора-прагматика, в глазах которого человек лишь средство выполнения производственного плана. От тех, кто не умеет толково организовать труд людей, наконец, от тех хозяйственных руководителей, которые не заботятся о создании условий для безопасного труда, охраны здоровья людей на производстве.

Будучи главным редактором газеты «Труд», я договорился с руководством главного штаба ВЦСПС о совместных действиях. В газете были введены три боевые рубрики, которые мы использовали на протяжении нескольких лет: «Закон обязателен для всех», «Руководитель и коллектив», «Исключен по требованию профсоюзов». Сами названия рубрик красноречивы. Газета, выходившая феноменальным тиражом и пользующаяся огромным влиянием в обществе, развернула мощную критику хозяйственных руководителей, причем нередко высокого ранга, за невнимание к нуждам людей, игнорирование их справедливых требований. Особенно жесткими были выступления газеты под рубрикой «Исключен по требованию профсоюзов». Речь в материалах шла о тех хозяйственниках, которые не заботились об охране труда на производстве, в результате чего возникали травмы, аварии, тяжелые заболевания людей. Персональные дела таких руководителей рассматривались на заседаниях республиканских, краевых и областных Советов профсоюзов. Иногда даже на заседаниях Президиума ВЦСПС. Суровой мерой наказания для них становилось исключение из членов профсоюза. Поначалу казалось: подумаешь — исключили? Но когда выяснилось, что начальник и его семья лишаются возможности пользоваться общественными фондами (оплата бюллетеней, льготные путевки в санатории и дома отдыха, бесплатные, по сути, путевки для детей в пионерлагеря и т. д.), стало ясно — наказание суровое. А прибавьте общественную огласку на всю страну — мало не покажется. Вскоре пошли даже жалобы от хозяйственных руководителей в ЦК КПСС и правительство на газету и председателя ВЦСПС Степана Шалаева по поводу «развязанной кампании по избиению руководящих кадров хозяйственников». Но позиция руководства профсоюзов и «Труда» была поддержана в высших инстанциях.