Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2 Страница 12

— А что вам запомнилось из школьной жизни?

— В нашей 186-й школе, где сейчас Министерство юстиции РСФСР, была велосипедная секция. Руководили ею известные мастера, чемпионы СССР по гонкам на треке Варгашкин и Бахвалов. В те годы иметь гоночный велосипед считалось высшим шиком. Гоночный велосипед, да еще на трубках… Сами понимаете! Мы упросили, чтобы кто-то из ребят вывел нам такой велосипед покататься. Володя сел на него и сразу свалился. Но он был очень упорный парень, сел еще раз, а в третий раз уже поехал. А потом он катался очень здорово, я это хорошо помню.

Помню наше первое выступление на школьном вечере, я уже тогда начал играть на своих барабанах. Причем это выступление было в другой школе, была на Арбате школа имени Гоголя. В те годы она была привилегированной, детей туда привозили на машинах — немножко поучиться. Причем мы должны были не только «играть танцы», но и дать маленький концерт. Высоцкий, по-моему, читал басни. Лева Эгинбург, который жил у рыбного магазина на Петровке, показывал фокусы с шариками. Володя Баев, он жил тогда на Троицком, читал «Стихи о советском паспорте». Читал громко и руку выкидывал. Наше выступление понравилось, нас даже домой повезли на автобусе.

— Какое место в вашей жизни занимал сад «Эрмитаж»?

— Громадное. Летом почти каждый вечер мы — в «Эрмитаже». Входной билет стоил тогда один рубль, теперь — десять копеек. Но для нас и это были деньги. Через забор не лазили: во-первых, забор был высокий, а во-вторых, была масса других способов попасть в «Эрмитаж». Например, в сад пускали бесплатно тех, кто шел в кино или на концерт. Мы встречали знакомых с билетами, двое проходили. Потом эти два билета передавались через решетку, проходили следующие двое. И так попадали все В «Эрмитаже» всегда кого-то можно было встретить из знакомых или друзей И это для нас было самое интересное.

— А кто тогда выступал в «Эрмитаже»?

— Вначале надо сказать, что «Эрмитаж» был тогда самой престижной площадкой в Москве. Если эстрадный артист работает в «Эрмитаже», то он уже прима. И выступали там все звезды тех лет: Утесов, Шульженко, Райкин, Смирнов-Сокольский, Гаркави… Вы бы видели, что творилось у эстрадного театра, когда были концерты Утесова или Райкина!

А первые гастроли зарубежных артистов!.. Все наши помнят польский «Голубой джаз». А вот джаз из Венгрии, наверно, мало кто вспомнит. Там были два ударника — Чепи и Портик. Мы такого и не видели никогда, тогда это было что-то невероятное.

— А как складывалась судьба вашей компании после окончания школы?

— Когда мы учились в школе, то встречались постоянно. Потом, конечно, реже. Ребята поступили в разные институты: Свидерский учился в медицинском, Кохановский — в строительном, Безродный тоже поступил в какой-то технический вуз. Высоцкий учился в Школе-студии МХАТ, стал приводить к нам своих друзей. Приводили своих друзей и другие ребята, но костяк компании остался. Володя к этому времени переехал жить к Нине Максимовне, но бывал здесь довольно часто. Во-первых, приходил к Семену Владимировичу, а потом уже сложилась компания Кочаряна.

Вовка к этой компании тянулся, и я считаю, что ему просто повезло, что он познакомился с Кочаряном. Там были очень хорошие люди. А сам Лева Кочарян — просто великолепный человек. Он не просто дружил с Высоцким, он опекал Володю.

— А кого еще из компании Кочаряна вы знали?

— Артура Макарова. Артур — суровый человек. Кстати, он бывал и у Акимова. Однажды мы с ним вместе пошли в нашу угловую бакалею, стояли в очереди, как приличные, порядочные люди. К нам подходит Володя Муравьев, жил он здесь недалеко, кличка у него была Жирный. Подходит к нам Муравьев и говорит: «Возьмите и мне тоже». Конечно, очередь сразу начала волноваться, особенно возмущался мужчина, который стоял за нами. Этот Володя Муравьев, бывший тяжеловес, как гаркнет: «Тихо!» А этому мужику говорит: «Быстро! Говори, сколько стоит пол-литра и четвертушка вместе? Быстро! Я считаю до пяти! Раз, два, три, четыре…» Мужик растерялся и не может сообразить. Володя говорит: «Пять», а тот в отчаянии кричит: «Пол-литра и четвертинка, а с посудой или без посуды?»

Мы с Артуром так хохотали! И когда пришли к Акимову, рассказали про это всем.

— А как рассказывал сам Высоцкий?

— Ну, рассказывал он блестяще. Хорошо помню его рассказ о поездке на целину. В вагоне они с Геной Портером переоделись в ватники, Володя взял гитару, и они пошли по поезду. Портер изображал слепца, а Володя пел песню…

В имении Ясной Поляне жил Лев Николаич Толстой.Не ел он ни рыбы, ни мяса, ходил по аллейкам босой.Жена его, Софья Андревна, напротив, любила поесть.Ходила все время одетой, хранила графиньскую честь.Я родственник Левы Толстого, незаконнорожденный внук.Подайте же кто сколько может из ваших мозолистых рук!

Не знаю уж, подавали им деньги или нет, но спели они эту песню — точно.

— Вы помните, когда появились первые песни Высоцкого?

— Он начал петь еще в студии, но пел тогда не свои песни. А свои вещи Володя впервые начал записывать у Володи Акимова. У Акимова появился старый магнитофон «Спалис». И на некоторых песнях я даже подстукивал, жалко, что эти пленки не сохранились. Когда у Володи появилась гитара и он начал петь, мне это дело понравилось. Я уговорил свою мать купить и мне гитару, — купили самую обыкновенную, за шесть рублей в музыкальном отделе ГУМа. Начал разучивать аккорды, но ничего у меня не получилось. И как-то Высоцкий взял эту гитару у меня — и с концами. Где бы я его ни встречал, всегда говорил: «Верни мне гитару! Верни!» Мне все-таки хотелось научиться играть. Но Володя мне эту гитару так и не отдал. По-моему, с этой гитарой он снимался в фильме «Хозяин тайги». Кстати, в этом фильме он играет в моем свитере. Свой он где-то потерял, и мне пришлось его выручить.

— Какова история посвященной вам шуточной песни «Живет в Москве в прекрасном месте аристократ М. Горховер…»?

— Сочинили ее Володя и Гена Ялович. Они пришли ко мне на именины 21 ноября — это Михайлов день. Взяли мою многострадальную гитару — тогда она еще была у меня — и спели. Спели в присутствии моей первой жены, да еще и приплясывали. А про нее там такие детали… Я думал, что на этой песне мои именины и закончатся, потому что жена пошла на кухню за мокрой тряпкой. Но мы сумели ее уговорить — песня-то шуточная.

— А почему вас звали Граф?

— У меня до сих пор хранится купчая на этот вот дом, в котором я и сейчас живу. Когда-то он принадлежал моей бабушке. Домовладелец — ну, значит, и граф.