Дмитрий Лобанов - Петр Столыпин. Великий человек Великой России! Страница 12

П. А. Столыпин разговаривает с хуторянином Лащенковым и старостой близ Москвы (август 1910 года)

Новое земство, по правительственному законопроекту, должно перестать быть сословным, но землевладельцы должны сохранить в нем свое влияние. Землевладелец — это крупная культурная сила в великом деле устроения государства. Напрасно опасаются, что, в случае принятия законопроекта, старые испытанные земские работники, создавшие в течение 40 последних лет нынешнее земство, будут затерты новыми лицами. Они будут ими не затерты, а подкреплены…

Итак, на очереди главная задача — укрепить низы. В них вся сила страны. Их более ста миллионов. Будут здоровые и крепкие корни у государства, поверьте, и слава русского правительства совсем иначе зазвучит перед Европой и перед целым миром. Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа — вот девиз для всех нас русских. Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего и вы не узнаете нынешней России».

Столыпин придавал важное значение земской реформе в Западном крае, где русское население (белорусы и малороссы) находились в неравном положении по отношению к другим национальностям, прежде всего, полякам, из которых состояла большая часть землевладельцев. Закон о земстве в Западном крае был неразрывным, неотъемлемым звеном, входившим в цельную планомерную национальную политику, был делом любви Столыпина к России, к народу русскому и к пахарю западного края. Не полицейскими мерами, говорил он, спасем мы белоруса и малоросса от экономического и культурного гнета польских помещиков. Тут необходим сильный подъем русской культуры, которого мы без русского земства не достигаем. Отдавая дань уважения польской культуре, он, как глубоко русский человек, открыто заявлял, что есть культура, которая ему милей и ближе — русская культура для русского народа. Его политика не была политикой угнетения, устранения какой либо из нерусских народностей, а чисто положительной политикой, стремящейся поднять русскую культуру и экономическую силу русского на рода.

Председатель Совета Министров, Статс-Секретарь П. А. Столыпин

Обсуждение и принятие Закона о земстве в Западных губерниях вызвало «министерский кризис» и стало последней победой Столыпина перед его смертью.

Предпосылкой будущего конфликта стало внесение правительством законопроекта, который вводил земство в губерниях Юго-Западного и Северо-Западного. Законопроект значительно уменьшал влияние крупных землевладельцев (представленных, в основном, поляками, доля которых в этих губерниях составляла от 1 до 3,4 %) и увеличивал права мелких (представленных русскими, украинцами и белорусами).

В этот период деятельность Столыпина протекала на фоне усиливавшегося влияния оппозиции, где против премьер-министра сплотились противоположные силы — левые, которых реформы лишали исторической перспективы, и правые, усмотревшие в тех же реформах покушение на свои привилегии и ревностно относившиеся к быстрому возвышению выходца из провинции.

Лидер правых, не поддерживавших этот законопроект, П. Н. Дурново писал царю о том, что «проект нарушает имперский принцип равенства, ограничивает в правах польское консервативное дворянство в пользу русской «полуинтеллигенции», создает понижением имущественного ценза прецедент для других губерний». Столыпин, выступавший за этот закон, представлялся правым чуть ли не опаснейшим революционером.

Столыпин просил царя обратиться через председателя Государственного совета к правым с рекомендацией поддержать законопроект. Один из членов Совета, В. Ф. Трепов, добившись приема у императора, высказал позицию правых и задал вопрос: «Как понимать царское пожелание, как приказ, или можно голосовать по совести?» Николай II ответил, что, разумеется, надо голосовать «по совести». Трепов и Дурново восприняли такой ответ как согласие императора с их позицией, о чем незамедлительно проинформировали других правых членов Государственного совета. В результате 4 марта 1911 года законопроект был провален 68 голосами из 92.

Карикатура на Столыпина

Утром следующего дня Столыпин отправился в Царское Село, где подал прошение об отставке, объяснив, что не может работать в обстановке недоверия со стороны императора. Николай II говорил, что не хочет лишаться Столыпина, и предлагал найти достойный выход из создавшегося положения. Столыпин поставил царю ультиматум — отправить интриганов Трепова и Дурново в длительный заграничный отпуск и провести закон о земстве по 87-й статье. 87-я статья Основных законов предполагала, что царь может самолично проводить те или другие законы в период, когда Государственная дума не работает. Статья была предназначена для принятия неотложных решений во время выборов и междумских каникул.

Близкие к Столыпину люди пытались отговорить его от столь жесткого ультиматума самому царю. На это он отвечал: «Пусть ищут смягчения те, кто дорожит своим положением, а я нахожу и честнее, и достойнее просто отойти совершенно в сторону. Лучше разрубить узел разом, чем мучиться месяцами над работой разматывания клубка интриг и в то же время бороться каждый час и каждый день с окружающей опасностью».

Судьба Столыпина висела на волоске, и только вмешательство вдовствующей императрицы Марии Федоровны, убедившей своего сына поддержать позицию премьера, решило дело в его пользу. В воспоминаниях министра финансов В. Н. Коковцова приводятся ее слова, свидетельствующие о глубокой благодарности императрицы к Столыпину: «Бедный мой сын, как мало у него удачи в людях. Нашелся человек, которого никто не знал здесь, но который оказался и умным, и энергичным и сумел ввести порядок после того ужаса, который мы пережили всего 6 лет тому назад, и вот — этого человека толкают в пропасть, и кто же? Те, которые говорят, что они любят Государя и Россию, а на самом деле губят и его и родину. Это просто ужасно».

Император принял условия Столыпина через 5 дней после аудиенции у Николая II. Дума была распущена на 3 дня, закон проведен по 87-й статье, а Трепов и Дурново отправлены в отпуск.

Дума, проголосовавшая ранее за указанный закон, восприняла это как полное к себе пренебрежение. Лидер «октябристов» А. И. Гучков в знак несогласия покинул пост председателя Государственной думы. Впоследствии на допросе Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 2 августа 1917 г. Гучков говорил о Столыпине, что «человек, которого в общественных кругах привыкли считать врагом общественности и реакционером, представлялся в глазах тогдашних реакционных кругов самым опасным революционером».