Моя Таврида - Алексей Бачаев Страница 12

Я прошёлся от одного края до другого и, не найдя свободного лежака, побрел в сторону домика. Бессмысленно оттягивать неизбежное: пора собирать вещи.

На «Тавриду» я прилетел всего с одним рюкзаком, но теперь в него всё не помещалось. Сертификат в огромной рамке с трудом влезал, а весь мерч пришлось складывать в шоппер. Перебирая бумаги, я завис над кучей исписанных листочков, которые оставил на память после игры «Есть контакт» в первый день. Забавно перечитывать записки из прошлого от людей, которые тогда были незнакомцами, а теперь стали частью большой семьи.

Как же у нас было мало времени… Вот бы закрутить сейчас маховик времени, вернуться к началу, чтобы успеть сходить на утренние зарядки, которые я просыпал, на лекции, которые не успел посетить, и познакомиться со всеми, с кем ещё не успел.

А может, ещё не всё потеряно?

Напялив на себя все тёплые вещи, которые занимали большую часть багажа, я закончил со сборами и побежал в столовую, но знакомого лица нигде не обнаружил. Может, он успел поесть раньше меня? Разделавшись с обедом, я побежал к костровой, не обращая внимания на боль в ногах и начинающийся дождь. Увидев небольшую компанию под навесом, я притормозил, чтобы отдышаться и пойти нормально. Что бы они подумали, если бы я ввалился к ним, как сумасшедший?

Я подкрался незаметно, пытаясь подслушать, что они обсуждали. Но, видимо, вместо беседы они устроили поэтический вечер.

Все смотрели на девушку, которую до этого я почему-то не замечал, да и сейчас она ничем не выделялась среди остальных. Но всё изменилось, стоило ей разомкнуть губы.

Она начала тихо читать свои стихи. В ее шепоте слышались шум разволновавшегося моря и шипение шампанского со дня открытия. Вместе с эмоциями нарастал и голос. В крике ее отражался перебор струн гитары, треск дров на костровой и скрип качелей на берегу, которые летали туда-сюда, туда-сюда.

Я с трудом вышел из транса, когда она прервалась, и осмотрелся по сторонам. Никто не аплодировал, никто не улыбался. Будто мы все на миг перенеслись в другой мир, и теперь с трудом возвращались в реальность, которая уже казалась совсем нереальной.

– Ты к нам? – выдернул меня из размышлений парень, который предлагал мне присоединиться.

Я со всеми познакомился, но смог запомнить только то, что парня звали Виталиком, а девушку, читавшую стихи, Катей. Я пристально рассматривал её, и она это явно замечала, но как только её взгляд сталкивался с моим, я неловко отворачивался в другую сторону. Странное, давно позабытое чувство вспыхнуло после её стихов. Неужели влюбился?

– О, раз у нас прибавление, может, всё-таки сыграем в «Арам-шим-шим»? – предложил Виталик. Видимо, он был главным заводилой компании.

Мы встали в круг. Меня как новенького выбрали ведущим. Отказываться не было и в мыслях – в голове родился гениальный план.

– Арам-шим-шим, арам-шим-шим, – кричали со всех сторон. Я вращался вокруг своей оси, пытаясь незаметно подглядывать сквозь ресницы. Нужно рассчитать, чтобы к концу фразы я указал именно на Катю. – Арамия Зульфия, покажи-ка на меня.

Все замерли. Я открыл глаза глаза. Конечно же, мимо.

Какая-то девчонка вприпрыжку подбежала ко мне, и мы встали спинами друг к другу.

– Раз, два, три!

Чёрт. Мы развернулись в одну сторону, и она смачно поцеловала меня в щёку. От неожиданности я отшатнулся назад, едва не упав. Ребята отчего-то засмеялись, и я неловко попятился в круг. «Это всего лишь игра, всего лишь игра», – успокаивал я себя.

Но «просто игра» с каждым коном напрягала всё сильнее. Я зациклился на мысли о Кате, и меня пугала вероятность того, что мне придется целовать не её, а ей – не меня. Вёл себя, как влюбленная школьница, ей богу.

Долгое время и я, и она пролетали мимо, уступая место зацелованным везунчикам, но вот ведущий указал на Катю. Спина к спине, раз-два-три и… в разные стороны.

– Ребят, извините, но у меня голова уже кружится, – после объятий объявила Катя.

Нет, ты что! Не надо пасовать так рано!

– Отводи, потом вали. – Кто-то спас ситуацию. Фух, значит, ещё один шанс у меня остался. Последний шанс.

Мы бегали вокруг Кати, я снова пытался рассчитать нужный момент и под конец фразы ускорился, резко потянув за собой всю цепочку. Мы чуть не свалились с ног, но цель достигнута – руки Кати показали прямо на меня.

На миг я замер, забыв о том, что нужно делать дальше. Но, справившись с волнением, подошел к ней. Раз, два, три… Да почему мне так не везет!

Нам пришлось обняться. Но я сжал её изо всех сил, как в первый и последний раз. Ребята аплодировали. Не нам, конечно же, а концу игры.

Но расходиться пока никто не собирался.

– Давайте споём! – вновь выдвинул предложение Виталик.

Песни полились сами собой: и дворовые, и лагерные, и любимые треки нулевых. А как финалочка – «Навылет».

Мы пели во весь голос, отчаянно и искренне. Мы уже не были на сцене ЛитСлэма и нам не нужно было красоваться перед жюри и публикой. Мы могли показать себя такими, какие есть на самом деле. Конечно, мы не музыканты, и пусть наши визгливые голоса напоминали крики чаек, а медведи флексили на наших ушах, но мы – поэты и писатели, мы знаем силу слов и можем выразить свои чувства, раскрывая свои души, словно страницы личных дневников.

И тут я осознал такую простую истину…

Любовь. Всё это – и есть любовь. На самом деле Катя была совсем ни при чём. На самом деле я уже давно был влюблён. Влюблён в это место, в эту атмосферу, в этих людей и в наше общее дело.

Дружной компанией мы пошли в столовку, где нам пришлось разойтись по разным столам. На этом мы и распались. Поужинав, каждый по одиночке ушёл собирать вещи и погружаться в автобус.

С рюкзаком и шоппером наперевес я шёл в сторону КПП, останавливаясь через каждые пять шагов, чтобы в последний раз насладиться атмосферой «Тавриды». Попасть сюда – лучший подарок судьбы в моей жизни. Хоть и не на большой срок, но я отвлекся от серых будней и угодил в сказку. Будто Русалочка, я шёл по острым камням, испытывая боль при каждом шаге, как от раскаленных ножей. После пения мой голос пропал, но я об этом не жалел и спел бы еще тысячу песен и в тысячи раз громче, лишь бы не уходить из этой сказки в