Папайя для Брежнева. Воспоминания переводчика о войне в Анголе - Андрей Никитин Страница 12

Для переводчиков утро в миссии начиналось с зарядки под руководством нашего наставника – самого Бориса Анатольевича Кононова. Он гонял нас по плацу (волейбольной площадке) и нещадно заставлял отжиматься, прикрикивая: «Я из вас сделаю настоящих солдат!»

Мы, прибывшие из гражданского иняза, хоть и имели более высокую переводческую компетенцию по сравнению с ребятами из Военного института МО СССР, которых присылали после годичных ускоренных курсов, в глазах Бориса Анатольевича оставались штатскими неумехами, что он и демонстрировал своим жестким армейским отношением к нам.

Не знаю почему, но меня он «любил» по-особенному, считая «гражданской крысой» и пытаясь сделать из меня настоящего воина-десантника. Посему самым лучшим способом уйти из-под прессинга военного воспитания майора Кононова было для меня получение назначения в войсковое подразделение, расположенное как можно дальше от столицы. Это я сразу понял и стал искать себе хорошего командира вдали от своего прямого начальства. Через пару месяцев такое место подвернулось, и меня отправили до конца срока прочь с глаз майора – в город Сауримо, что в провинции Южная Лунда, близ границы с Демократической Республикой Конго (в тот период именовавшейся Заир). Но время, проведенное под непосредственным началом Кононова, запомнилось мне надолго.

В большом здании столовой-ресторана порой показывали советские фильмы, которые все с большой охотой смотрели. Однако нам, владеющим португальским и английским языками, хотелось увидеть какие-нибудь запрещенные в СССР эротические западные кинокартины в кинотеатрах Луанды. Выходить по одному, тем более в ночное время, было запрещено. Но когда ты молод и бесшабашен, то легко перепрыгиваешь через забор и оказываешься в свободной ночной африканской столице, полной приключений. Так мы и сделали однажды…

Оказавшись по ту строну забора миссии, мы уже были вне юрисдикции нашего государства. Темнота улиц незнакомого африканского города таила как множество опасностей в виде вооруженных аборигенов, так и искушений – привлекательных мулаток, гулявших по набережной. В общем-то местные девушки всегда с симпатией относились к иностранцам, так что познакомиться с ними для нас не составляло труда. Однако мы вовремя вспомнили наставления нашего «бати», майора Кононова, и быстро направились в сторону кинотеатра. Возле него толпилось довольно много разной молодежи: от симпатичных прилично одетых парней и девушек до оборванных маргинального вида личностей, которых там называли «maluco», то бишь «сумасшедший».

Психически нездоровых людей вокруг было немало, так как в тот период в стране, по сути, отсутствовала любая психиатрическая помощь. Все бедолаги запросто гуляли по городу и порой могли спокойно подойти к прохожему, плюнуть в него или ни с того ни с сего ударить в лицо. Это грозило серьезной опасностью – среди них попадались и больные проказой.

Мы, стараясь не привлекать внимания к своим белым рожам, просочились сквозь толпу местных к кассам, купили себе билеты, стоившие по 100 кванз, и сразу направились на сеанс. Ожидания нас не обманули – демонстрировался фильм «Эммануэль», французская картина, ставшая в те времена фактически символом эротического кино. К слову, видеокассета с данным фильмом во времена СССР могла стать основанием для возбуждения уголовного дела по статье «распространение порнографии». Так что для нас, молодых рисковых парней, ночная вылазка вполне окупилась яркими впечатлениями и сладким привкусом «запретного плода». Вернулись в миссию мы без приключений и, как нам показалось, никем не замеченными.

Вся 302-ая португальская группа МГПИИЯ им. М. Тореза на стрельбищах под Луандой: Андрей Вешкин, Игорь Волков и Андрей Тарасов. (Фото из личного архива автора).

Однако наутро к каждому из нарушителей дисциплины подошел местный дворник-анголец и попросил «500 кванз или кило сахара» за молчание. Но мы, уже вполне освоившиеся в чужой стране, оказались не из тех, кого можно легко шантажировать. Пришлось тихо и доходчиво объяснить дворнику, что так, мол, делать нехорошо. Он нас прекрасно понял и после этого, увидев даже издалека, здоровался и дружески улыбался. Вероятно, осознал, что угрожать крепким парням-переводчикам себе дороже…

Но на развлечения нам выпадало не так уж много времени. До своего отъезда в войсковую часть, находясь в Луанде, каждый переводчик был загружен и письменным переводом по поставкам техники, и устным – в разных подразделениях Министерства обороны Анголы и других ведомствах.

Осознавая довольно низкий уровень военной и боевой подготовки переводчиков из гражданских вузов (МГУ/ МГПИИЯ и других), руководство Миссии поручило спецам по сухопутным силам организовать для вновь прибывших нечто вроде стрельбищ. Нас отвезли в пригород Луанды, провели ликбез и дали вдоволь пострелять и из разных модификаций АК, и из пулемета на БТР. Мы недоумевали: зачем это нам? Лишь позже я понял, что начальство знало, что делало: вскоре нас раскидали по округам «необъятной» Республики Ангола – по местам, где каждый день звучит пальба, летят снаряды и ракеты. И в таких условиях неумение стрелять могло оказаться просто фатальным.

Возвращение пленника

На некоторое время старший референт Борис Анатольевич прикомандировал меня к службе ВВС на аэродроме Луанды: пришли новые вертолеты МИ-24, и требовалось ввести их в эксплуатацию. Поэтому мне пришлось ежедневно ездить в аэропорт, точнее, на летное поле, где они, собственно, и стояли.

В один из ноябрьских дней 1982 года на аэродроме я разговорился с нашим спецом, который должен был уже улетать в Москву, но прибывший оттуда Ил, к нашему удивлению, никого не взяв на борт, проследовал в другую африканскую страну. Как потом выяснилось, он и не планировал перевозить в Союз отъезжающих советников, а отправился в Лусаку за освободившимся из юаровского плена прапорщиком Николаем Пестрецовым и телами четырех убитых советников, которые ЮАР выдали, сохранив в течение полутора лет в специальных морозильных камерах.

Этим событиям предшествовала поистине драматическая история. Прапорщик Николай Пестрецов был специалистом по ремонту техники. Задача его сводилась к консультированию командира одного из взводов ФАПЛА (Народных вооруженных сил освобождения Анголы). Данное подразделение обороняло город Онджива (в провинции Кунене), недалеко от границы с Намибией, которая в тот период была оккупирована Южноафриканкой Республикой.

Прапорщик Николай Пестрецов – первый советский пленник, мужественно отсидевший в юаровской тюрьме полтора года. (Фото с сайта veteranangola.ru).

В августе 1981 года южноафриканцы начали операцию «Протея» – вторжение на ангольскую территорию с применением авиации и бронетехники. В результате окружения Ондживы 14 советских граждан – военные советники и их жены – были