Эллиот Рузвельт - Его глазами Страница 12

В тот вечер премьер-министр вновь обедал на "Августе". Этот обед выглядел менее официально; высших военных чинов на нем не было. Присутствовали только отец, премьер-министр, их ближайшие помощники, мой брат и я. Поэтому здесь было гораздо больше возможностей познакомиться с Черчиллем поближе.

Он снова был на высоте положения. Его сигары сгорали дотла, коньяк неуклонно убывал. Но это, повидимому, совершенно не сказывалось на нем. Его мысль работала не менее, если не более ясно, а язык стал еще острее.

И все же в сравнении с предыдущим вечером разговор протекал по-иному. Тогда Черчилль прерывал свою речь только для того, чтобы выслушать вопросы, которые ему задавали. Теперь и другие прибавляли кое-что в общий котел, и поэтому в котле забурлило, и раза два он чуть не ушел через край. Чувствовалось, что два человека, привыкшие главенствовать, уже померялись силами, уже прощупали друг друга, а теперь готовились бросить друг другу прямой вызов. Нельзя забывать, что в то время Черчилль был руководителем воюющей страны, а отец - только президентом государства, достаточно ясно определившего свою позицию.

После обеда Черчилль все еще руководил разговором. Однако перемена уже начинала сказываться. Впервые она резко проявилась в связи с вопросом о Британской империи. Инициатива исходила от отца.

- Конечно, - заметил он уверенным и несколько лукавым тоном, конечно, после войны одной из предпосылок длительного мира должна быть самая широкая свобода торговли.

Он помолчал. Опустив голову, премьер-министр исподлобья пристально смотрел на отца.

- Никаких искусственных барьеров, - продолжал отец. - Как можно меньше экономических соглашений, предоставляющих одним государствам преимущества перед другими. Возможности для расширения торговли. Открытие рынков для здоровой конкуренции. - Он с невинным видом обвел глазами комнату.

Черчилль заворочался в кресле.

- Торговые соглашения Британской империи... - начал он внушительно. Отец прервал его:

- Да. Эти имперские торговые соглашения, - о них-то и идет речь. Именно из-за них народы Индии и Африки, всего колониального Ближнего и Дальнего Востока так отстали в своем развитии.

Шея Черчилля побагровела, и он подался вперед.

- Господин президент, Англия ни на минуту не намерена отказаться от своего преимущественного положения в Британских доминионах. Торговля, которая принесла Англии величие, будет продолжаться на условиях, устанавливаемых английскими министрами.

- Понимаете, Уинстон, - медленно сказал отец, - вот где-то по этой линии у нас с вами могут возникнуть некоторые разногласия. Я твердо убежден в том, что мы не можем добиться прочного мира, если он не повлечет за собой развития отсталых стран, отсталых народов. Но как достигнуть этого? Ясно, что этого нельзя достигнуть методами восемнадцатого века. Так вот...

- Кто говорит о методах восемнадцатого века?

- Всякий ваш министр, рекомендующий политику, при которой из колониальной страны изымается огромное количество сырья без всякой компенсации для народа данной страны. Методы двадцатого века означают развитие промышленности в колониях и рост благосостояния народа путем повышения его жизненного уровня, путем его просвещения, путем его оздоровления, путем обеспечения ему компенсации за его сырьевые ресурсы.

* * *

Все мы наклонились вперед, стараясь не проронить ни слова из этой беседы. Гопкинс улыбался, адъютант Черчилля, коммодор Томпсон помрачнел и был явно встревожен. У самого премьер-министра был такой вид, как будто его сейчас хватит удар.

- Вы упомянули Индию, - прорычал он.

- Да. Я считаю, что мы не можем вести войну против фашистского рабства, не стремясь в то же время освободить народы всего мира от отсталой колониальной политики.

- А как насчет Филиппин?

- Я рад, что вы упомянули о них. Как вам известно, в 1946 г. они получат независимость. А кроме того, они уже располагают современными санитарными условиями, современной системой народного образования; неграмотность там неуклонно снижается...

- Какое бы то ни было вмешательство в имперские экономические соглашения недопустимо.

- Они искусственны...

- Они составляют основу нашего величия.

- Мир, - твердо сказал отец, - не совместим с сохранением деспотизма. Дело мира требует равенства народов, и оно будет осуществлено. Равенство народов подразумевает самую широкую свободу торговой конкуренции. Станет ли кто-нибудь отрицать, что одной из главных причин возникновения войны было стремление Германии захватить господствующее положение в торговле Центральной Европы?

Спор на данную тему между Черчиллем и отцом не мог привести ни к чему. Разговор продолжался, но премьер-министр снова начал овладевать им. Черчилль говорил уже не отдельными фразами, а целыми абзацами, и с лица коммодора Томпсона начало сходить встревоженное, мрачное выражение. Премьер-министр говорил все увереннее, его голос снова заполнял комнату. Однако один вопрос остался без ответа; он не получил ответа и на, следующих двух конференциях, на которых встретились эти люди. Индия, Бирма были живым упреком англичанам. Сказав о них вслух однажды, отец и впредь напоминал о них англичанам, бередя своими сильными пальцами раны их больной совести, подталкивая, подгоняя их. Он поступал так не из упрямства, а потому, что был убежден в своей правоте; Черчилль это знал, и именно это беспокоило его больше всего.

Он ловко перевел разговор на другое, так же ловко втянул в него Гарри Гопкинса, брата, меня - всех нас, лишь бы только увести отца от этой темы, не слышать его высказываний по колониальному вопросу и его настойчивых, раздражающих рассуждений о несправедливости преференциальных имперских торговых соглашений.

Был уже третий час ночи, когда английские гости распрощались. Я помог отцу добраться до его каюты и уселся там, чтобы выкурить с ним по последней папиросе.

- Настоящий старый тори, не правда ли? - проворчал отец. - Настоящий тори старой школы.

- Мне одно время казалось, что он взорвется.

- Ну, - улыбнулся отец, - мы с ним сработаемся. На этот счет не беспокойся. Мы с ним прекрасно поладим.

- Если только ты не будешь затрагивать Индию.

- Как сказать? Я полагаю, что мы еще поговорим об Индии более основательно, прежде чем исчерпаем эту тему. И о Бирме, и о Яве, и об Индо-Китае, и об Индонезии, и обо всех африканских колониях, и о Египте и Палестине. Мы поговорим обо всем этом. Не упускай из виду одно обстоятельство. У Уинни{1} есть одна высшая миссия в жизни, - но только одна. Он идеальный премьер-министр военного времени. Его основная, единственная задача заключается в том, чтобы Англия выстояла в этой войне.