Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов Страница 12

С В тридцать девятом году завербовалась в Ленинград на стройку. Ну, много там... В тридцать девятом. Там много нас, молодежи за­вербовалось. Ну, тридцать девятый, сороковой год... да, поработали мы на стройке. В сороковом году Финская война началась. Нас отправили в Лодейное Поле, в Лодейном Поле там работали. Ну, всё... и песок грузили, и всё. Как раз мороз был больше сорок<а> градусов. Ага. Новые девчонки даже еще [нрзб.] замораживали. Мост длинный был и охраняемый. Доедем до того моста — оста­новят. Пока не пропустят нас солдаты, мы стоим. А мороз больше сорока градусов! А мы на платформе, вот так. Ну, ладно. Угу. Кон­чилась война. Мы приехали опять в Ленинград... угу — Финская. Немножко поработали тут — Отечественная война. Мы пришли на стройку на работу, говорят... вот, как на работу оделась, так и это... Говорят: «Сходите, [нрзб.] состав уже стоит». Длинный со­став. «Поедем в командировку на месяц». И как уехали мы, и всё. И... организовали военно-восстановительный поезд. Номер девять. Стоял он... станция Хвойная. Это у нас уже там контора была, на­чальство. Станция Хвойная. Это где-то больше ста двадцати кило­метров от Ленинграда в сторону... нас. Ну, вот. И там начальство было, в общем. И мы там жили. Но и где, вот... в общем, ездили, справляли путь после бомбежки. Где разобьет — мы туда. И под пулями, и под снарядами мы были, и на ходу прыгали с поезда — всяко. Поедет, а паровоз дровами снабжался, такой: чих-чих-чих, как налетят самолеты, как начнут строчить по поезду и по лесу! Ма­шинист тихий ход сделает, мы — кто куда. Выпрыгивали. Я один раз выпрыгнула, дак, потом пока... и как раз обрыв: пока оттуда вылезала — поезд ушел. И мы десять километров по шпалам шли до Хвойной! В общем, хватило нам. Всю войну мы, вот, так. А когда блокада была в Ленинграде, мы в Кушавере мост восстанавливали. Два поезда нас было, вот. Наш поезд был девятый, и еще седьмой поезд. В общем, вот, так [нрзб.] около человека. И две недели так работали, пока восстановили этот мост. Восстановили мост, потом уже наша бригада поехала уже всё подбирать там, чтоб... Только начали, это, уборку делать, всё — как налетели опять, как налете­ли! Как начали бомбы бросать! Мы попадали кто где. Хорошо... там куча была таких камней, но небольшие камни. И недалеко бомба упала. Эти камни как начали разлетаться. Одной женщине в го­лову. Пробило голову. У меня только ноги засыпало землей. Вот, так мы работали всю войну.

И ... Я хочу уточнить у вас. В тридцать девятом году вы при­ехали сюда?

С Нет, нет, в Ленинград.

И В Ленинград.

С А сюда мы приехали в сорок четвертом в ноябре месяце.

И А почему именно в это место вы приехали в сорок, четвертом?

С Нас, значит, когда уже это... Привезли сначала на станцию Хийтола. Вот. С Хвойной на станцию Хийтола. Мы там поработали, а потом наш весь поезд расформировали по околоткам. Вот, начи­ная от Хийтола и за Сортавала — сколько хватило нас. По не­сколько человек на каждой станции нас оставляли. Я бригадиром работала. И в поезде работала бригадиром. И тут на станции Яккиме оставили. И я работала на железной дороге. Вот.

И То есть, из поезда именно оставили бригаду для работы на же­лезной дороге?

С Да, да, да. Так как мы восстанавливали путь во время войны, так нас и оставили.

И И вы жили сначала в Хийтоле?

С Мы немного там жили. Но мы жили еще в вагонах в Хийтоле. А уже когда приехали сюда на Яккиму, тут уже, вот... ветка как идет на фанерный, и, там, последний дом. Он считался от железной до­роги. Я в том доме сначала жила.

И А в Яккиму вас перевели как бы, да... работать просто?

С В общем, нас, кто работал в поезде, распределили по околоткам, по несколько человек на каждой станции. Я осталась на Яккиме. Меня тут оставили.

№ 22 [МЛМ]

ФИ А сюда вы приехали в каком году?

С В сорок четвертом, наверное. Потому что еще война была как раз тут, когда беженцы ленинградские были там у нас в деревне. Они стали уезжать, и я с ними. Из Ленинграда жили, там, беженцы у нас. В деревне. Их называли беженцами. А так не знаю, как пра­вильно сказать. В сорок четвертом году они стали возвращаться, и я с ними. В общем, они меня уговорили. Видимо, <я> им понрави­лась, видимо. Тогда мы [получали]... У нас в деревне картошка своя была, хлеб свой, сами пекли. А они приехали ни с чем, и, вот, мы их подкармливали. <...>

И А Вы... выходит, что Вы одна приехали сюда или с ро... или с мамой, и с...

С Нет. Мама с братишками осталась там. Она меня отговаривала: «Не езжай», — говорит. А я все равно — ну чего там, это, в самой?.. Деревня была уже сожжена. Жили в землянке. Я говорю: «Я поеду. Если я там чего-нибудь... устроиться... ничего. И вы ко мне при­едете». Так и было. Они приехали ко мне потом сюда. Но они уже приехали в сорок пятом. Потому что, когда полностью война уже кончилась, и я их вызвала сюда...

№ 23 [Cl — ФСФ, С2 — ААГ]

Ш Давно вы сюда приехали?

С1 В сорок пятом, в сорок шестом,

С2 Вы знаете, я буду говорить как война зачалась. Как война зачалась. Новгородская область, в Новгородской области Горскопахотный сельсовет. И там этой... деревни по Волхову... от Новгорода по Волхову эта деревня, деревня Слутка.

И2 Вы там родились? <...>

С2 Нет. Мы жили там... до войны жили. В тридцать... в тридцать де­вятом году переехали с хутора в деревню, потому что на хуторе детей было нельзя учить. И нас... такое постановление вышло, чтобы ликвидировать хутора, выехать в этот колхоз. Вот, в эту деревню. Мы с ей и уехали, и в ею приехали. Вот. Вот, и мы в тридцать девятом году переехали, а в сорок первом году война зачалась. Немец все деревни сжег, вплоть до Кричевиц, там, дерев­ни. Нет, Кричевицы летный городок был, он и сейчас там существует. Вот, он занял этот — по ту сторону Волхова — этот летный городок и так... в это... с Новгорода до Ленинграда шоссе и дорога, шоссе и дорога железная. Ну, тоже. И