В. Духопельников - Ярослав Мудрый Страница 12

В 1036 г., когда Ярослав уже правил на Руси один, но еще находился в Новгороде, пришла печальная весть о том, что печенеги окружили Киев. Князь быстро собрал войско, пригласил варягов и в скором времени прибыл в Киев. Рано утром Ярослав вывел все войско за стены города в поле. В центре находились варяги, по правую руку – киевляне, на левом крыле – новгородцы. Печенеги, увидя дружину Ярослава, начали наступление. Летописец отмечает, что «был бой жестокий» и только к вечеру русские войска одержали победу. Победителям достался весь обоз противника. Печенеги бежали, и «многие из них потонули в реках Су тени, Сетомли и других». Это был последний поход печенегов на Русь. На месте битвы Ярослав приказал выстроить церковь (храм Святой Софии), а территорию, на которой проходила битва, присоединить к основной территории города и обнести стеною.

Не прошло и двух лет, как Ярослав совершил поход на ятвягов (племя, близкое литовцам). Во время похода войско не стало штурмовать города, поскольку, отмечает летописец, Ярослав «не хотел биться со стенами и терять воинов». Воины заняли много сел, захватили огромные богатства и возвратились в Киев. Через некоторое время князь покорил Литву и заставил население платить дань Киеву. В 1041 г. Ярослав собрал дружину, посадил ее на ладьи и по Бугу двинулся в Мазовию (историческая территория Польши). И в этом походе удача сопутствовала киевскому князю. Дружина разорила многие города, захватила богатую добычу.

Но не всегда удача сопутствовала Ярославу. В 1043 г. князь послал на греков дружину во главе со своим сыном Владимиром и воеводой Вышатой (ряд исследователей считает, что это был последний поход Руси на Византию). К этому времени, подобно другим славянам, русские заимствовали у варягов искусство мореплавания. Однако греки которые еще со времен Игоря в сражениях использовали «страшный» (так называемый греческий) огонь, смогли нанести поражение противнику и спасти Царьград от его флота. Поэтому русские князья всегда желали узнать тайный состав этого огня. Но хитрые греки уверяли их, что это ангел небесный вручил огонь императору Константину и что одни христиане могут им пользоваться. Тогдашние русские корабли, на которые садилось от 40 до 60 человек, были гребными, но благодаря большим парусам их скорость увеличилась. Русские не забывали и о хитрости Олега, которую он применил во время войны с греками, поставив свои корабли на колеса и двинувшись по полю на греческую столицу.

Поводом к войне, как пишет летописец, стала ссора между русскими купцами и греками, во время которой убили одного русского купца. За это Ярослав и решил наказать греков. Более 10 000 воинов сели в ладьи и двинулись к морю. Греческий император Константин Мономах, узнав о движении русской дружины, выслал для переговоров с Владимиром свое посольство. В письме к Владимиру император писал, что тесная и многолетняя дружба между государствами, установленная еще Владимиром Великим, не может быть разорвана из-за такого незначительного случая, что он желает мира и готов наказать виновников убийства. Однако юный Владимир не послушал императора, отпустил послов и продолжал двигаться к Византии. Константин Мономах приказал взять под стражу находящихся в столице купцов и русских воинов, многих сослав в другие города империи. Император во главе своего войска на царской яхте выплыл навстречу противнику. Русские ладьи до Дуная дошли благополучно, вышли в море и стали боевым порядком близ Фара. Император вторично предложил Владимиру мир. «Соглашаюсь, сказал гордый князь Новгородский, – пишет Н. М. Карамзин, – ежели вы, богатые греки, дадите по три фунта золота на каждого человека в моем войске». Тогда Мономах велел своему флоту готовиться к бою. Ловким маневром своих кораблей, применяя огонь, греки зажгли несколько ладей русских. Русские, чтобы огонь не перекинулся на остальные ладьи, стали сниматься с якоря и выходить в море. В это время поднялась сильная буря, гибельная для небольших русских кораблей. Одни из них пошли на дно, другие сели на мель, третьи выбросило на берег. Стала тонуть и ладья, на которой находился княжич. Владимира спас воевода Иван Творимирич. Но 6000 русских воинов буря выбросила на берег. Эти воины решили вернуться домой, но никто из воевод не хотел идти с ними. Тогда Вышата сказал: «Я пойду с ними!» Высадился к ним на берег и сказал: «Если жив буду, то с ними. Если погибну, то с дружиною». Греки, узнав, что русский флот разбит бурею, выслали сильную эскадру, которая принудила Владимира отступить, но не победила. Владимир возвратился в Киев. Печальнее оказалась судьба Вышаты и его воинов. В Болгарии у города Варна его отряд встретило многочисленное и сильное войско греков. В жестоком сражении отряд воеводы потерпел поражение. Многие воины погибли. Воеводу Вышату и остатки его отряда греки взяли в плен, привели в Царьград и здесь, по приказу императора, ослепили. И только через три года, после заключения мира, греки отпустили домой всех слепых воинов во главе с воеводой Вышатой.

В дальнейшем внешнеполитическая деятельность Ярослава становится не такой активной. Летопись скупо сообщает, что в 1044 г. Ярослав совершил свой последний поход на противника: в этом году он вновь ходил на Литву и одержал великую победу.

Конечно, внешняя политика Ярослава не ограничивалась военными походами. Многие вопросы решались дипломатическим путем или с помощью династических браков. Сам князь, находясь на княжении в Новгороде, в 1016-м или 1019 г. женился на дочери шведского короля Олафа, принцессе Ингигерд (русское имя Ирина, христианское – Анна). Свидетельства русских источников сообщают, что Ингигерд при встрече с Ярославом была пленена его красотой. Однако саги рассказывают об этой встрече немного иначе. Ярослав (конунг Ярислейф) якобы пригласил Ингигерд на пир в свои хоромы и сказал: «Видала ли ты где-нибудь такую прекрасную палату и так хорошо убранную, где, во-первых, собралась бы такая дружина, а во-вторых, чтобы было в палате той такое богатое убранство?» На это Ингигерд ответила: «Господин, в этой палате хорошо, и редко где найдется такая же или большая красота, и сколько богатства в одном доме, и сколько хороших вождей и храбрых мужей, но все-таки лучше та палата, где сидит Олаф-конунг, сын Харальда, хотя она стоит на одних столбах» (сага сообщает, что Ингигерд якобы любила этого конунга). Такие слова рассердили Ярослава, и он заметил: «Обидны такие слова, и ты показываешь опять свою любовь к Олаву-конунгу». После этого ударил ее по щеке. На что она ответила: «И все-таки между вами больше разницы, чем я могу, как подобает, сказать словами» – и разгневанная ушла. Нам представляется, что в этом эпизоде много надуманного. Прежде всего, где в Швеции находились богатые хоромы Ярослава? Кто эти хорошие вожди и храбрые мужи? Ездил ли князь Ярослав свататься сам? Традиционно такие вопросы решали княжеские послы. Однако оставим в стороне рассуждения. Главное – Ингигерд вышла замуж за Ярослава. Это был его второй брак (имя первой жены Ярослава летописи не называют). Прожили они в согласии до ее смерти в 1050 г. От этого брака Ярослав имел шестерых сыновей: Владимира, Изяслава, Святослава, Всеволода, Игоря и Вячеслава, а также трех дочерей: Елизавету, Анну и Анастасию.