Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II) Страница 12

V

Повседневная партийно-политическая работа укрепляла духовные силы наших воинов. Мы были уверены, что на сей раз не только не отступим с занимаемых рубежей, но и в конечном счете разгромим врага.

Об этом красноречиво свидетельствовали итоги двух лет Великой Отечественной войны. В ходе двухлетних боев на советско-германском фронте полностью провалились авантюристические планы германских империалистов, рассчитанные на порабощение народов Советского Союза. Красная Армия, мобилизовав свои основные силы и приобретя необходимый опыт современной войны, взяла инициативу в свои руки и нанесла врагу жестокие поражения. Немцы потеряли большую часть своих кадровых дивизий и испытанного командно-офицерского состава, а также военной техники. Наступательная мощь фашистской Германии развеяна и находилась под могильными холмиками солдат и офицеров, а техника ржавела на обширных полях прошедших сражений. Ни фашистские руководители, ни воинствующий генералитет, ни геббельсовская пропаганда не вспоминают больше о "непобедимости" немецкой армии, развеянной еще в 1941 г. в открытом бою. Наоборот, они вынуждены публично опровергать свою собственную догму о Молниеносной войне, признать полную несостоятельность основных своих военно-политических целей и открыто заявлять о том, что война приняла затяжной, длительный характер и якобы победа будет ими завоевана в "позиционной" войне.

Неумолимо шло время. Миновала вторая годовщина нападения гитлеровской Германии. Каждый день мы ожидали наступления немецко-фашистских войск, придирчиво проверяли каждый окоп и каждую огневую позицию. Мы знали, что враг еще силен и коварен, для наступления стянул крупные силы и его угрозы не простое бахвальство. Однако и мы не сидели сложа руки, а за три месяца создали еще невиданную оборону. Мы верили, были убеждены, что отразим вражеский удар, что осуществятся наши большие ожидания и продолжится начатое под Сталинградом массовое изгнание оккупантов из Советской страны. Не я один верил в это. Все генералы и офицеры, младшие командиры и бойцы на переднем крае, во втором эшелоне или в штабе были непреклонны в своей решимости продолжить борьбу до победного конца. У каждого был свой счет с фашистами.

У нас было все для отражения наступления противника. Непреклонная воля к победе и прекрасное вооружение. Если в чем-либо возникала потребность, то бойцы говорили: "Нам подбросит Урал, который как при коммунизме распределяет по потребности".

Противник тем временем непрерывно сосредоточивал крупные силы перед Курским выступом. Ни к одной операции в прошлые годы враг так тщательно не готовился, как к своей "Цитадели", и нигде раньше не сосредоточивал такой ударной силы на сравнительно узком участке фронта. Еще ранней весной он начал создавать важнейшую предпосылку будущих успехов наземных войск - завоевание господства в воздухе. Напряженные воздушные бои начались в середине апреля на Кубани, где противник удерживал плацдарм, но в итоге менее чем за два месяца он потерял свыше 1,1 тыс. самолетов.

В районе Курского выступа ожесточенная борьба за господство в воздухе началась в начале мая. Первый внезапный массированный удар наших бомбардировщиков и штурмовиков в сопровождении истребителей по 17 аэродромам противника был нанесен утром 6 мая. Потери врага исчислялись в 215 самолетов. Советская авиация недосчиталась 21 машины. За три дня наша авиация совершила около 1,4 тыс. самолето-вылетов, уничтожила свыше 500 немецких самолетов, потеряв 122. Во второй воздушной операции, осуществленной по 28 вражеским аэродромам, было уничтожено 223 самолета.

В течение июня советская авиация вывела из строя 789 самолетов, в том числе в центре советско-германского фронта 580, а сама потеряла 415 боевых машин.

Немецкая авиация не оставалась пассивной. Ее командование в мае и июне осуществило своей авиацией около 380 налетов по советским аэродромам, в которых участвовало 1230 самолетов. Но большинство из них не были массированными и успеха не имели. Наши зенитчики и истребители сумели отразить удары, сбив 184 самолета противника.

Наиболее крупный и массированный удар вражеской авиации был осуществлен на железнодорожный узел Курск 2 июня. В нем участвовало 420 бомбардировщиков и 120 истребителей. Наши истребители не смогли перехватить все группы вражеских бомбардировщиков, налетавших со всех сторон, и около сотни из них сбросили груз бомб на железнодорожный узел. Все же им не удалось вывести из строя узел на продолжительное время. Через 12 часов он возобновил работу, а 145 вражеских самолетов и их экипажи были внесены немецким командованием в списки безвозвратных потерь. Фашисты отказались от массированных ударов днем и ограничивались ночными налетами. Свою авиацию они оттянули на более глубокие тыловые аэродромы.

Упорный характер борьбы за господство в воздухе еще накануне битвы под Курском имел своими последствиями то, что фашистская авиация понесла не меньший урон, чем в ходе Сталинградской битвы. Советские летчики и зенитчики внесли свой вклад в ослабление ударной мощи фашистской авиации непосредственно перед решающим сражением на земле.

Все мы внимательно следили за действиями врага и располагали всеми необходимыми данными о подготовке гитлеровцев к наступлению. В любой момент можно было ожидать перехода противника в наступление.

Так, по докладу начальника штаба, на 10 апреля в полосе Центрального фронта противник имел в первой линии свыше 15 пехотных и 3 танковых дивизий, причем продолжал подтягивать туда новые соединения{15}. Два дня спустя Военный совет Воронежского фронта доносил в Генеральный штаб, что противник перед фронтом "сможет создать ударную группу силою до 10 танковых дивизий и не менее шести пехотных дивизий, всего до 1500 танков, сосредоточение которых следует ожидать в районе Борисовка, Белгород, Муром, Казачья Лопань"{16}.

В полосе 40-й армии мы уже в первой декаде мая наблюдали оживленное движение войск противника. У нас на правом фланге участились предпринимавшиеся врагом разведка боем и поиск. Пленные показывали, что среди офицеров идут разговоры о наступлении.

Из приведенного видно, что немецкое командование неоднократно предпринимало попытки начать наступление, но откладывало сроки, пока не остановилось на дате 5 июля. Оно колебалось, сомневалось в целесообразности проведения наступательной операции. По свидетельству Гудериана, Гитлер в то время сказал ему следующее: "При мысли об этом наступлении у меня начинает болеть живот"{17}.

Пока фашистское командование готовилось к нанесению удара, мы создали оборону на Курской дуге и накопили резервы для наступления. Так, уже в мае 1943 г. в резерве Ставки ВГК находилось восемь общевойсковых, три танковые, одна воздушная армии{18}, пять артиллерийских дивизий прорыва и четыре гвардейские минометные дивизии.