Елена Арсеньева - «Ты все же мой!» (Каролина Павлова) Страница 12

Вот только плохо, что с течением лет ты начинаешь забывать, что в прошлом существовало на самом деле, а что принадлежит лишь твоей фантазии…

Хотя разве это плохо? Себя-то ты не обидишь, ты станешь вспоминать лишь то, что тебе и в самом деле нужно помнить!

Любили тебя или только ты любила?..

А впрочем, это не суть важно.

В конце концов, подобно тому, как ветшают страницы книг, а вложенные меж ними засушенные цветы обращаются в тонкую, пронизанную легким ароматом пыль, от которой ты чихаешь, мысленно сама себе желая доброго здоровья (просто потому, что больше некому тебе его пожелать!), – воспоминаний остается у тебя совсем мало. Но те, что сохранились, ты бережно лелеешь в шкатулке памяти и порою достаешь их, смахиваешь с них пыль, протираешь мягкой тряпочкой…

Иногда по своей воле, иногда по прихоти других.

Воспоминания воскрешаются письмами. Некоторые хочется порвать, потому что они напоминают о каких-нибудь бытовых, мещанских гадостях, ну а другие – о, другие достойны самого нежного с ними обращения.

Вот как это письмо от сына дорогого, незабвенного Мицкевича… как бишь его звали? Ах да, Адам, ну конечно, Адам! И он вроде бы стихи писал, и Каролина писала что-то о любви…

Надо ответить его милому сыну Владиславу. Мальчику приятно будет узнать, что она бережно хранит сувениры от его отца. Сувениров, правда, никаких и в помине не осталось, но… вот эта вазочка, которая взялась у нее на столе бог весть откуда, и какое-нибудь кольцо… в память о давних возлюбленных принято хранить кольца!

Каролина вновь обмакнула в чернильницу перо и написала своим несколько неуверенным и самую капельку дрожащим, но проворным почерком:

«Третьего дня, 18 апреля, миновало шестьдесят лет с того дня, когда я последний раз видела того, кто набросал это письмо, кое я вам пересылаю, а он еще жив в моих мыслях. Передо мной его портрет, а на столе маленькая вазочка из жженой глины, подаренная мне им, на пальце я ношу кольцо, которое он мне подарил. Для меня он не переставал жить. Я люблю его сегодня, как любила в течение стольких лет разлуки. Он мой, как был им когда-то…»

Да, про вазочку очень миленько привралось. Колец много, пусть одно будет как бы от Мицкевича. А вот стихи – о, стихи ни с чем не перепутаешь. Они истинно о нем. Они сохраняют аромат вечности получше засушенных цветов, в них по-прежнему благоухает каждое слово, в них Каролина сама по-прежнему молода. И любима, о, как же она любима!

Она начала читать вслух, да бросила случайный взгляд в зеркало и осеклась. Покачала головой – это нелепо! Но потом закрыла глаза и все же дочитала, зная, что из зеркала на нее смотрит не унылая маска одинокой и забытой старости, а та пылкая девушка с «гениальным темпераментом», какой она была когда-то.

Когда-то давно-давно.Слишком давно!Не надо слов о доме, о разлуке.О том, что рок безжалостно суров.Я вижу взор, что скрыт туманом муки.И верю я, что плакать ты готов.Не надо слов!Ты все же мой! – о чем бы ни твердили.Твои уста – ты слышишь стук живой.В своей груди: ты знаешь, мы любили.И нас никто не разлучит с тобой —Ты все же мой!

Примечания

1

Старинное название польской сабли.

2

В начале XIX века существовало такое понятие, означающее крайний польский национализм.

3

Веспер или Геспер – так древние римляне называли вечернюю звезду.

4

Имя любовника Клитемнестры в греческих трагедиях, намек на любительское актерство Павлова, среди ролей которого была и эта.