Записки счастливой прихожанки - Дарья Донцова Страница 12

Вот Чуковский, тот почему-то всегда Корней Иванович, он меня называл «глотатель книг», бегал с Груней наперегонки по Переделкине. А Лиля Брик, она просто Лиля. Один раз я обратилась к ней: «Тетя Лиля…» – и моментально получила подзатыльник и вопрос: «Я сестра твоей мамы?» В Москве, на втором этаже нашего подъезда, жил дядя Яша Костюковский, он вместе с Морисом Слободским написал сценарии к трем кинокомедиям: «Операция Ы и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука». Всякий раз, когда начинают хвалить эти кинофильмы, то говорят о гениальности режиссера Леонида Гайдая, и мне делается до слез обидно. А как же мой любимый дядя Яша, который никогда не ездил на лифте, бегал по лестнице пешком? Почему не вспоминают Костюковского? И Слободского? Не напиши они сценарий, что бы снимал Гайдай? Дядя Яша был женат на тете Фире. Она так вкусно готовила! Большинство рецептов в моей первой «Кулинарной книге лентяйки» – из ее тетради. У Костюковских родилась дочь Инночка, удивительно красивая, умная девушка, она любила книги, работала в «Библиотеке иностранной литературы»… Я росла и воспитывалась в литературной среде и знала, что люди умирают. Но лишь после беседы с сотрудницей Ленинской библиотеки школьница вдруг осознала: когда писатель уходит, вместе с ним исчезают и все его ненаписанные книги.

Почему я сейчас вспомнила «Сагу о Форсайтах» и свою любовь к книгам? Чтобы объяснить: девочка никогда не приставала с вопросами ко взрослым. И не рассказывала никому о своих переживаниях. О моих походах в Храм, о радости под куполом не знал никто, даже единственная, самая близкая подруга Маша Трубина. И вдруг, услыхав вопрос совершенно незнакомого Отца Владимира про мое посещение церкви, я выложила ему всю историю! Батюшка слушал молча, потом, когда фонтан слов, бивший из незваной гостьи, иссяк, он вдруг улыбнулся:

– Похоже, враг человечества здорово занервничал, когда Агриппина начала посещать Храм. Вот и подстроил каверзу. Хитер он, коварен, и время непростое. Афанасия сюда часто приезжала, два раза в месяц обязательно. Она о внучке очень волновалась, боялась, что в школе или в университете узнают: у Васильевой бабушка верующая. Один раз только тебя привезла, на Рождество, совсем маленькую. Афанасию можно понять: зять на большой работе, дочь тоже. Бабушка твоя много пережила: двадцатые, тридцатые года, война, пятидесятые. Власти очень уж стараются людей от Бога отвернуть. Читала стих «Смерть пионерки»? Автор Эдуард Багрицкий.

– Нет, – призналась я.

– Поинтересуйся, – посоветовал Отец Владимир и горестно вздохнул: – Страшное произведение. Мать просит умирающую дочь надеть цепочку с нательным крестом, а девочка, пионерка, отказывается. Бог для нее поповская сказка, а церковь – место, где людей обманывают! Ужасный поэтический шедевр. Малышку-то Господь спасет, неразумная она, в голову ей не те истины вбили. А вот что с поэтом-то стало? Умер он рано, болел сильно, до сорока лет не дожил. Куда душа его попала?

– Не знаю, – пробормотала я.

– То-то и оно, – покачал головой Отец Владимир. – Да ты чай пей! Матушка варенье сама варила.

«Шубка, как у бабушки… я люблю тебя… Грушенька, хорошая девочка… мы столько песен выучим…»

Я заулыбалась:

– А где ваша жена?

– К сестре уехала на недельку, – пояснил Батюшка, – жаль, что вы не встретились.

Мы поговорили еще некоторое время о разных пустяках, потом я собралась уезжать. Отец Владимир довел гостью до калитки, перекрестил и вдруг поинтересовался:

– Ты же комсомолка?

Я кивнула.

– Помоги тебе Господь, – тихо произнес священник, – прими совет. Если кто-то начнет заставлять Агриппину что-то совершить… Ну, например, осудить человека, который в Храм ходит, или Икону разбить… Не поступай так. Не надо. Откажись. Найди причину, по которой сделать не можешь. Пойдут комсомольцы на Пасху Храмы патрулировать, на наши «платочки» кричать станут, оскорблять их, объяснять: Бога нет, а ты прикинься больной и не участвуй.

– Кто такие «платочки»? – не сообразила я.

– На «платочках» Русь держится, – улыбнулся Отец Владимир, – так еще наши деды говорили. Кто в Храм в платке входит?

– Женщины, – тихо ответила я, – но ведь священники – мужчины.

– Верно, – согласился хозяин, – а теперь вспомним, кто к месту погребения тела Христа пришел? Кто увидел Ангела? Кто слова его услышал: «Что вы ищете Живого среди мертвых? Его нет здесь – он воскрес…» Евангелие от Луки, глава двадцать четвертая. Читала?

Я молча помотала головой.

У меня диплом МГУ. Среди многих разных предметов, которые преподавали нам на факультете журналистики, имелся «научный атеизм». Его вел очень милый старичок с добрыми глазами. Сейчас-то я понимаю: педагог был верующим человеком и не являлся адептом карательной педагогики, не требовал посещения своих занятий, не писал доносы в учебную часть на прогульщиков. Студент, который не мог ответить ни на один вопрос, всегда получал зачет. Первое занятие посвящалось Пасхе. Профессор окинул аудиторию взглядом и сказал:

– Сейчас вам подробно изложу одну историю.

И целый час рассказывал студентам о Тайной вечере, о предательстве Иуды, о Христе, его воскресении, как Апостол Фома сказал: «Если не увижу на руках его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра его, не поверю»[3].

На Груню рассказ профессора произвел очень сильное впечатление. Древний автор, которого звали Иоанн, написал текст на зависть Шекспиру, Достоевскому и массе других литераторов. Сколько переживаний: предательство Петра, его раскаяние, ужасный поступок Иуды, тридцать сребреников, которые он вернул, а потом покончил с собой, суд, распятие… Но то, что произошло дальше, вызвало у меня смех. Разорвалась какая-то занавеска в Храме! Мертвые восстали из гробов! Женщины пришли на следующее утро ко гробу, а там пусто, сидит Ангел и объясняет, что Иисус воскрес. Ну, это уж слишком!

Один из студентов поднял руку:

– А когда Иоанн все это написал?

– По христианской традиции считается, что Евангелие создано возлюбленным учеником Иисуса Христа, которого позднее назвали Иоанном Богословом, вероятно, до шестьдесят шестого года нашей эры, – пояснил педагог. – В труде Апостола Иоанна упомянута купальня у Овечьих ворот в Иерусалиме, а ее разрушили в семидесятом году. И в тексте нет нигде упоминания о разграблении Иерусалима, которое происходило с шестьдесят шестого по семьдесят первый год. Апостол Иоанн лично общался с Иисусом, являлся его любимым учеником, именно ему Господь на кресте завещал заботу о Своей Матери.

Потом профессор помолчал и скороговоркой произнес:

– Но это просто литературное произведение!

Фразу он произнес с таким выражением лица, что мне сразу стало понятно: старичок верит каждому слову древнего автора. Стало совсем смешно. В русских народных сказках имеются Баба Яга, Кощей Бессмертный, говорящая щука! В древнегреческих мифах