Александра Пражская - Любовник made in Europe Страница 12

— А у нас в Финляндии это вполне нормально. Финских женщин тяжело удовлетворить. Кроме того, они постоянно желают знать, где и с кем ты находишься, контролируют каждый твой шаг. Поэтому никто жениться особо не торопится.

— Хм, и вот ты так прямо и живешь, всем довольный, один? Сам себе готовишь ужины, сам себе говоришь, какой ты молодец? А тебе не грустно?

— Грустно. Видишь, к тебе прилетел.

Три дня пролетели незаметно, быстро, молниеносно. Время мы провели чудесно. Весело и не наигранно. Секс был милым, нежным и спокойным, как и сам Олав. В воскресенье вечером он снова улетел домой.

Трудно сказать, что творилось у меня в голове. Романы на расстоянии не для меня, все-таки нужна опора. А являясь здравомыслящим человеком, я к тому же прекрасно понимаю, что устроить три красочных дня гораздо проще, чем каждый день превращать в сказку. Стоит продолжать или нет, я не знала, но решила пустить все на самотек.

Все само собой и развивалось. Олав постепенно превратился в любителя всего русского. Настроил русскоязычный телевизионный канал, читал все новости о России, посещал сайты, где финские мужчины делились опытом проживания с русскими женами. В общем, подошел к вопросу серьезно. Чтобы его порадовать, я тоже заучила несколько финских фраз: «Все для Финляндии!», «как дела?», «до свидания» и «хорошего вам дня». Тот, кто хоть раз слышал финский, поймет, какой подвиг я совершила. В Прагу он наведывался примерно раз в месяц. Каждый раз на три дня. В целом отношения приобрели какой-то систематический характер.

Но все-таки это было не то. Мне требовалась частота. Мне хотелось, чтобы он был рядом. Я устала отмечать все праздники в одиночку. Большая же часть наших отношений по-прежнему развивалась в письмах.

В конце лета я взяла отпуск. Пришла моя очередь навестить «маленькую счастливую страну». Пока получала финскую визу, прокляла все на свете. Что бы там ни говорили, а иногда российский паспорт — это как клеймо на лбу! Несмотря на наличие приглашения от Олава, справку о доходах, свидетельствующую, что в случае моего бедственного положения он сможет меня прокормить, а также письменного подтверждения ответственности за мое поведение на территории его страны, понадобилось собрать еще кучу документов. В общем, когда долгожданная виза была поставлена, лететь мне никуда не хотелось. Хотелось послать их вместе со своей Финляндией куда-нибудь в сибирскую глубинку. Но я полетела.

Олав встретил меня с букетом. Цветы я пересчитала, их, слава богу, оказалось нечетное количество . В квартире все было приготовлено к моему приезду.

Олав оказался весьма хозяйственным. Мне не разрешалось подходить к плите и мыть посуду даже за собой! За меня везде платили и вообще всячески развлекали. Всю неделю, проведенную вместе в Хельсинки, мы не расставались ни на секунду. Спали до обеда, кушали, выбирались в город и гуляли по тихим улицам, держась за руки. Хельсинки оказался сравнительно небольшим городком, с пятисоттысячным населением. Смотреть, на мой взгляд, там особо нечего, хотя природа действительно вызывает восхищение и поражает воображение. Туристы в основном пенсионеры, которые приехали сюда явно не пиво пить (оно, как и весь алкоголь, здесь еще о-го-го как дорого стоит). Короче говоря, после мегатуристической и молодежной Праги я оказалась в месте, где словно выключили звук. Было странно тихо. Создавалось ощущение, что в финской столице введен комендантский час и после девяти всех разгоняют с улиц. Людей было мало даже в метро. Я представляла, как зимой все финны поголовно носят теплые свитера с изображением оленей и по выходным всей страной катаются на лыжах. Мне стало грустно.

— Саша, я тут подумал. Знаешь что, ты можешь попробовать остаться, — сказал Олав в последний вечер перед моим отъездом.

— Попробовать остаться? — удивилась я. — Ты же прекрасно знаешь, что у меня есть всего три возможности легально остаться в Финляндии: студенческая виза, рабочая или замужество. Студенческая виза отпадает. Для меня слишком дорого учиться в твоей стране. Рабочая виза — тоже, потому что ни одна приличная компания не возьмет меня на работу без знания финского языка. Остается только замужество.

— Значит, замужество, — вздохнул Олав.

— Я не поняла, это оригинальным образом сделанное предложение руки и сердца?

— Ну, в общем-то, да.

У меня отпала челюсть. Вот это да!

— Слушай, Олав, а ты хорошо подумал? Это же серьезный шаг. И очень серьезные материальные расходы. По сути дела, первое время я буду полностью от тебя зависеть, а тебе придется меня содержать, пока я буду интегрироваться в ваше закрытое финское общество. И потом, я ведь буду русской женой, и ты постоянно будешь бултыхаться в моем море эмоций.

— Хорошо подумал. — Олав тяжело вздохнул.

— Это интересное предложение, — ответила я, — но мне тоже нужно время поразмыслить. Можно, я не буду давать ответ сейчас.

Я вернулась домой в раздумьях. Что же делать? Вот я живу в Праге сама по себе. Сама себе варю обеды, зарабатываю, решаю, куда мне ходить, а куда не стоит, сама себе говорю, какая я молодец и что нужно жить дальше, несмотря ни на что. Я безумно устала от того, что я сама себе голова, но одновременно к этому очень привыкла. Год назад я окунулась в море свободы и не утонула в нем. Я научилась бороться с волнами и выплывать, даже не имея спасательного жилета. Говорят, что приходит время, когда ты готова от этой свободы отказаться, поделиться ею с другим человеком. Когда ограничения — это как остров, на который ты наконец выбралась после длительного плавания. Готова ли я выбраться на остров?

Что тут скажешь? Мечту выйти замуж за иностранца в России можно ввести в ранг национальной. В Америке национальная мечта — большая семья в огромном доме, с большой собакой и громадным джипом в гараже. А у нас — иностранный муж. Это почти как заработать на «МММ». Куча людей прогорело, но надеющихся, что именно ему повезет, все равно пруд пруди. Вообще, у нас выйти замуж — это какая-то насущная необходимость, почти общественный долг.

Первый вопрос всех знакомых любого возраста: «Ты замуж-то еще не вышла?» Причем спрашивают не только женщины! Мой бывший начальник, в здравости ума которого я ни на минуту не сомневаюсь, не интересуется, почему я звоню ему из Праги в половине седьмого утра, но первым делом справляется о моем семейном положении.

Прилетая домой, я в полной мере ощущаю всю свою никчемность буквально с порога. Неделя жизни в Екатеринбурге, и я, подвергнутая неоднократному линчеванию со стороны общественности, уже почти смирилась, что в свои двадцать три буду списана как товар с вышедшим сроком годности. Б/у, не первой свежести, не применима в хозяйстве. И плевать всем, что я получаю второе высшее образование в Европе; говорю на четырех языках и планирую выучить пятый; живу самостоятельно, независимо; и уехала вообще одна и почти без денег; что более или менее умею готовить, водить машину, кататься на сноуборде, организовать интернациональную вечеринку, на которой всем весело! Я не замужем — и это диагноз. А я вот не хочу выходить замуж за абы кого, только чтобы окружающие были счастливы!