Герман Смирнов - «Дело военных» 1937 года. За что расстреляли Тухачевского Страница 13

Но, судя по всему, разговор состоялся только 3 июля.

Оставим в стороне оценки происходящего, ошибочность которых сейчас видна, хотя слова посла были далеко не самыми резкими из тех, что употреблялись в то время. К сожалению, в дальнейшем Александровский уже не мог принять участие в выяснении всех обстоятельств дела: по возвращении в Москву в конце 1939 г. он был отстранен от дел и стал скромным членом коллегии адвокатов. В 1941 г. Александровский пошел в народное ополчение, воевал, был ранен. Впоследствии он был арестован и погиб в заключении. Его честное имя было восстановлено лишь в последние годы.

Подведем итоги. Версия о «вкладе» Э. Бенеша в раскрытие «заговора военных» и содействии ему в этом С. С. Александровского практически отпала. Но все же, что писал президент в своих мемуарах, вышедших в Праге в 1947 г.? «Во второй половине января 1937-го» он узнал о переговорах «антисталинской клики в СССР– маршала Тухачевского, Рыкова и других» с немцами. Далее: «Я сразу же информировал советского посланника в Праге Александровского о том, что узнал из Берлина о беседах Мастны – Траутмансдорф». Неточностей много, но на всех останавливаться не будем: ведь мемуары писались уже после событий, и автор мог что-то забыть. Президент действительно информировал полпреда, но только в июле, то есть уже после раскрытия «заговора». Да и фамилия главного «заговорщика» не фигурировала. Не упоминалось имя М. Н. Тухачевского и в телеграмме из Парижа.

Остается таинственное «досье». В ряде работ зарубежных авторов, посвященных «делу Тухачевского», есть ссылки на другие беседы, будто бы имевшие место 7 и 8 мая между полпредом и президентом. Во время них якобы было передано досье для пересылки Сталину. Это утверждение вызывает сомнение хотя бы потому, что Бенеш – как видно из приведенных документов – ничего не говорил о майских встречах. Если бы полпреду было передано досье, то он бы не чувствовал себя так неловко во время бесед о «заговоре».

Следов передачи каких-либо документов в Архиве внешней политики СССР не обнаружено. Существовало ли вообще досье? Кстати, на самом процессе над «заговорщиками» в июне оно не фигурировало. Но, может быть, такое досье могло быть передано не через советское полпредство? В зарубежных публикациях существует версия, согласно которой подручные Ежова приезжали в мае 1937 г. за «досье» в Берлин. Но этот вопрос еще ждет исследования.

Как они готовили поражение своей собственной страны

«Пятая колонна» – метафора. Но без наличия «пятой колонны» Гитлер не начинал войну ни с одной из стран, которые потом он обязательно оккупировал. Главарей «пятой колонны» Гитлер назначал своими наместниками, которые правили в оккупированных странах от его имени. Квислинг – в Норвегии, Петен – во Франции… Сам термин «пятая колонна» возник во время войны в Испании в 1936–1939 годы. Один из главарей фашистских мятежников, генерал Э. Мола, командовавший четырьмя колоннами, которые наступали на Мадрид, объявил по радио, что у него есть еще пятая колонна в самом городе. Фашистский генерал имел в виду агентуру, которая занималась шпионажем, диверсиями, саботажем и в решающий момент должна была нанести удар с тыла. Во время Второй мировой войны в 1939–1941 годах «пятой колонной» называли фашистскую агентуру в различных странах, помогавшую германскому вермахту захватывать западные страны.

Была ли «пятая колонна» в СССР перед нападением на него Гитлера 22 июня 1941 года? Нет, не было. Ее Сталин ликвидировал на уровне так называемого военного заговора в 1937 году. Гитлеру пришлось начинать войну против нас практически без своей «пятой колонны». Записные историки насчитали «10 сталинских ударов» (почему – 10, только им одним известно), в результате которых фашистская Германия и все ее многочисленные союзники были разгромлены. Может быть, оно и так. Но вот не внесли эти историки в число «10 сталинских ударов» и разгром «военного заговора» под руководством Тухачевского.

Вам сейчас предстоит прочитать рукопись Тухачевского. В качестве показаний следствию она хранится в архивах чекистов. Так полно текст ее публикуется впервые. Почему написанному Тухачевским можно верить? Да еще как чистосердечному признанию? Во-первых, если бы изложенное им было архигосударственной тайной, показания Тухачевского опубликовали бы еще в 1937 г. Режиму, в политическом смысле, было выгоднее опубликовать, чем не публиковать это полностью. Во-вторых, то, что вы будете читать, – это уровень мышления не ниже начальника Генерального штаба, никакому следователю, будь он даже семи пядей во лбу, насильно такое надиктовать своему подследственному просто не дано.

Существует версия, будто «дело на Тухачевского» подбросил Сталину Гитлер через тогдашнего президента Чехословакии Бенеша. Все может быть. Но представляется, что Тухачевский все-таки был нужнее Гитлеру живой, чем мертвый. Сегодня «разговорился» чекистский генерал Судоплатов. Он утверждает, в частности, что физики, работавшие над атомной бомбой в США, сами передавали в СССР результаты своих исследований. Они хотели, чтобы у США и СССР были равные шансы в ядерном противостоянии. В арсенале Гитлера Тухачевский был той самой «атомной бомбой» в надвигающейся войне против СССР, если допустимо подобное сравнение.

Можно только гадать, кто из самого ближайшего окружения Гитлера «сдал» Тухачевского Сталину. В любом случае он был нашим другом. Нет «колонны», шансы на победу у Гитлера и Сталина во многом уравнялись в 1937 г. – факт. Гитлер это, несомненно, знал. Но машина войны уже работала на полные обороты, вся экономика Германии была поставлена на военные рельсы.

Военный заговор, «пятая колонна» – все это снова стало сегодня актуальным. Например, Горбачев и его команда. Например, так называемая межрегиональная депутатская группа во главе с Поповым. Структуры, созданные в нашей стране американцем Криблом. Группа высших офицеров и генералов, на регулярной основе проходящих стажировку в США. Структуры, созданные в нашей стране американцем Соросом…

Это правда, Сталина еще нет, и сдавать их, как в случае с Тухачевским, пока некому… Впрочем, слово пока маршалу Тухачевскому.

1 июня 1937 года

Настойчиво и неоднократно пытался я отрицать как свое участие в заговоре, так и отдельные факты моей антисоветской деятельности, но под давлением улик следствия я должен был шаг за шагом признать свою вину. В настоящих показаниях я излагаю свою антисоветскую деятельность в последовательном порядке.

I. Организация и развитие заговора.

Начало моих отношений с немцами относится к периоду учений и маневров в Германии, на которые я был командирован в 1925 г. Сопровождавший меня капитан фон Цюлов говорил по-русски, много раз останавливался на вопросе общих интересов СССР и Германии в возможной войне с Польшей, знакомил меня с методикой боевой подготовки рейхсвера и, в свою очередь, очень интересовался основами только что вышедшего Полевого устава РККА 1925 г.

В 1926 г. фон Цюлов присутствовал на маневрах в Белоруссии, где я встретился с ним и мы продолжали разговор. Я ознакомил фон Цюлова с организацией нашей дивизии, дивизионной артиллерии и с соотношением между пехотой и артиллерией. После маневров моя связь с фон Цюловым была утеряна.

Около 1925 г. я познакомился с Домбалем, командуя в то время Белорусским военным округом. Встречи и знакомства были короткие, если не ошибаюсь, в поезде, по пути из Минска в Смоленск.

В дальнейшем, когда я был начальником штаба РККА, Домбаль возобновил свое знакомство.

Во все эти встречи Домбаль постоянно возвращался к вопросам о войне между Польшей и СССР, говорил о том, что его, Домбаля, авторитет в рабочем классе Польши велик, что помимо того довольно значительные слои польского офицерства не сочувствуют Пилсудскому и что в этих слоях он также имеет большие связи, что он уверен в том, что в будущей войне наступающая Красная Армия встретит полную польскую пролетарскую революцию. Домбаль говорил, что он офицер-пулеметчик и всегда проявлял исключительный интерес к военному делу и к подготовке войны. В разговорах с ним я рассказывал об организации нашей дивизии, об основах современного боя, о методах нашей тактической подготовки, а также, говоря об условиях войны между нами и Польшей, указал на то, что мы должны были, в силу запаздывания в развертывании, сосредоточить на границах с Польшей крупные силы, которые я Домбалю и перечислил. Помимо того, я рассказывал Домбалю о различиях между кадровыми и территориальными войсками, как в отношении организации, так и в отношении прохождения службы и обучения. Таким образом, мною сообщены Домбалю данные о запаздывании нашего сосредоточения, дислокации частей в приграничных районах, организации кадровой и территориальной дивизии, прохождения службы и основы боевой подготовки кадровых и территориальных войск.