Алекс Бертран Громов - Нарком Фрунзе. Победитель Колчака, уральских казаков и Врангеля, покоритель Туркестана, ликвидатор петлюровцев и махновцев Страница 13

Насколько было приукрашено жизнеописание Фрунзе, в том числе первого года его государственной деятельности, в эпоху Сталина, пропагандистами образа великого полководца-большевика? Естественно, времен Гражданской, – в период Великой Отечественной это место на пьедестале официальной славы занял сам Сталин.

В опубликованном в позднесталинское время издании биографии Фрунзе[5] подробно описан разгром мятежа левых эсеров в Москве: «А между тем мятежники захватили здание центрального телеграфа и оттуда рассылали по всей России лживые телеграммы. Надо было немедля выбить мятежников с телеграфа. В это время Фрунзе находился в Москве. Ему предложили принять участие в подавлении мятежа. Без колебания Фрунзе взялся за это. На броневике он подъехал к зданию телеграфа и помог разгромить заговорщиков. Затем он направился в район Покровских казарм, где помещался штаб «левых» эсеров и где сидел захваченный ими Дзержинский вместе с другими ответственными работниками Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК). Фрунзе вызвался проникнуть внутрь расположения неприятеля с целью разведки и поимки «языка».

Его пытались отговорить от этой опасной операции, так как все прилегавшие улицы находились под обстрелом эсеровских пулеметов. Но Фрунзе бесстрашно отправился в разведку, взяв с собою четырех венгерцев из интернационального отряда. Через полчаса они благополучно возвратились, приведя с собою четырех солдат из мятежной части. Допрос захваченных «языков» и данные, добытые Фрунзе во время разведки, помогли разгрому мятежников в этом районе».

В некоторых сталинских источниках есть и упоминание того, что Фрунзе с отрядом бойцов принял самое активное участие в установлении советской власти в Москве…

Защита революции

Создание Красной армии

20 января 1918 года был опубликован доклад о создании Рабоче-крестьянской Красной армии, в красноармейские роты стали записывать солдат-добровольцев. 18 февраля, объявив о прекращении перемирия, войска Германской и Австро-Венгерской империй начали наступление по всему Восточному фронту. Передовые летучие отряды немцев, составленные из добровольцев, двигались в направлении Ревеля, Пскова и Нарвы на поездах, автомашинах и санях. Большевики могли противопоставить им сводные красноармейские отряды и «пролетарскую» Красную гвардию. Столкновения с немецкими войсками продолжались до 3 марта, когда в Брест-Литовске был подписан так называемый Брестский мир.

Как возник миф о возникновении Красной армии и первой ее победе? Достаточно обратиться к первоисточникам того времени – причем официальным. Итак, февраль 1918 года. 23 февраля в газете «Правда» была опубликована статья председателя Совета народных комиссаров Ульянова (Ленина) «Мир или война», в которой Ленин утверждал, что необходимо немедленно заключить мирный договор с немцами: «Пусть знает всякий: кто против немедленного, хотя и архитяжкого мира, тот губит Советскую власть». Спустя несколько часов правительство большевиков приняло немецкий ультиматум, датированный 23 февраля.

25 февраля в газете «Правда» появилась статья Ленина «Тяжелый, но необходимый урок». В ней были следующие суровые слова: «Мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о невыполнении приказа уничтожить все и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, близорукости, беспомощности, разгильдяйстве… В Советской республике нет армии».

Столкновения с немецкими войсками продолжались до 3 марта, когда в Брест-Литовске был подписан так называемый Брестский мир. Через год, уже после переезда правительства из Петрограда в Москву, 24 января 1919 года, Президиум Моссовета принял резолюцию «Об устройстве праздника в ознаменование годовщины создания Красной армии, которая отмечалась 23 февраля. Затем в праздновании годовщины рождения Красной армии наступила пауза, и только в 22 января 1922 года появилось постановление президиума ВЦИК о 4-й годовщине Красной армии, где было сказано следующее: «В соответствии с постановлением IX Всероссийского Съезда Советов о Красной армии президиум ВЦИК обращает внимание исполкомов на наступающую годовщину создания Красной армии (23 февраля)».

Но впервые праздник стал широко отмечаться в 1923 году. Пятилетний юбилей, прошедший после победы Красной армии в Гражданской войне, праздновался с размахом. Но спустя 10 лет, буквально через несколько дней после того, как отгремели торжества по случаю 15-й годовщины создания Красной армии, сам народный комиссар по военным и морским делам и председатель Реввоенсовета К.Е. Ворошилов заявил в печати, что, «кстати сказать, приурочивание празднества годовщины РККА к 23 февраля носит довольно случайный и трудно объяснимый характер и не совпадает с историческими датами».

Прошло еще пять лет, и в суровом 1938 году в знаменитом «Кратком курсе истории ВКП(б)» была зафиксирована точка зрения И. Сталина о рождении Красной армии – в феврале 1918 года под Нарвой и Псковом «немецким оккупантам был дан решительный отпор. Их продвижение на Петроград было приостановлено. День отпора войскам германского империализма – 23 февраля стал днем рождения молодой Красной армии».

Впрочем, 1918 год был отмечен и тем, что тогда обозначилось и начало явственно проявляться соперничество между Сталиным и Троцким. Фрунзе, казалось бы, был далек от этого. Но в будущем его безвременную кончину станут объяснять именно этой борьбой за власть между наследниками Ленина.

Против Колчака

Обстановка в Сибири резко осложнилась осенью 1918 года. На это изменение повлияло появление нового лидера, который прибыл в Омск 4 ноября в специальном поезде английского генерала Альфреда Нокса, одетый для конспирации в гражданское платье. Так появился в регионе действий Белого движения вице-адмирал А.В. Колчак. В Омске он стал военным и морским министром Уфимской директории. Кем он был на самом деле и какие силы за ним стояли, до сих пор неизвестно. Однако никто не в силах отрицать, что этот человек был выдающимся полярным исследователем, опытным минным офицером, он служил командиром минной дивизии Балтийского флота. А до того как он был отстранен от должности Временным правительством и покинул революционную Россию, в начале июня 1917 года, он являлся командующим Черноморским флотом. Кроме этого до вышеуказанных событий и прибытия в Сибирь он посещал Америку и Англию, имел надежные связи с русскими контрреволюционными сообществами, обосновавшимися после эмиграции в китайском Харбине. Так что не случайно А.В. Колчаку было доверено непростое задание – объединить все контрреволюционные силы.

…Приехал в Омск из Харбина адмирал Колчак в качестве частного. Я был у него на третий день приезда, и мы проговорили целый вечер. Адмирал рассказывал мне подробно о своих поездках в Америку и Японию, о положении на Дальнем Востоке, о роли разных союзников-интервентов, причем смотрел он на все мрачными глазами. Он тогда, еще в октябре 1918 года, высказывал мысль, что союзники преследуют какие-то скрытые цели, что поэтому мало надежды на помощь с их стороны.

Такие силы как раз имелись и действовали на обширных территориях – в Сибири, на Дальнем Востоке и в Маньчжурии. И требовалось лишь умело объединить их в единую и мощную белогвардейскую армию, чтобы потом направить против Советской России. Это было сложное задание даже для опытного военного. Созданная Комучем и прозванная «Народной» армия, которая состояла из белочешских войск, в октябре 1918 года отходила на восток под натиском Красной армии. Сызрань была занята красными 3 октября, а Самара взята – 7 октября. Советские войска занимали города один за другим. В начале ноября части Красной армии освободили Ижевск, позже – Воткинск и начали успешное наступление на Уфу, Уральск, Оренбург.

У воинов противника в это время началась паника, дезертирство и моральное разложение. Из-за неудачных действий на фронте пошатнулся даже их ранее непробиваемый тыл. С каждым часом уменьшалась численность армии Комуча. Не менее ужасные потери постигли и войска белочехов.

16 октября 1918 года генерал Болдырев, главнокомандующий белогвардейскими войсками на Восточном фронте, так записал о тех днях в своем личном дневнике: «На Самарском фронте плохо. Чехи деморализованы, наши – тоже. Опять появились офицеры-«беженцы». Очень тяжелое положение создается для Уральского войска и Оренбурга. Помочь почти нечем». Все шло к уничтожению белогвардейских сил в Сибири и на востоке страны. С призывами о помощи и поддержке, с Урала и из Сибири были направлены телеграммы в Вашингтон, Париж, Лондон и даже в Токио. Содержащиеся в них призывы были весьма красноречивы. Управляющий министерством иностранных дел Колчака Сукин так и отметил после в своих «Воспоминаниях»: «Чехи в буквальном смысле били в набат. Я наблюдал их усилия в Вашингтоне накануне своего отъезда оттуда… Чехи сознавали, что они гибнут в Сибири, и не стеснялись это заявлять».