Михаил Мягков - Полководцы Первой мировой. Павел Плеве, Алексей Брусилов, Дмитрий Щербачёв, Михаил Алексеев, Василий Гурко, Владимир Селивачёв Страница 13

К октябрю 1916 г. фронты вновь перешли к позиционной борьбе. В это же время сказались гигантские физические перегрузки, которые до этого выдерживал Алексеев. Он серьезно заболел и временно сдал командование. Но, даже находясь на лечении, он пытался оставаться в курсе событий и принимал участие в разработке плана на 1917 год.

Вернулся в Ставку Алексеев лишь в середине февраля 1917 г. К тому времени уже полным ходом нарастал внутриполитический кризис. Ряд историков ставят в вину генералу его связи с думскими заговорщиками и содействие в свержении монархии. Документальных данных о его участии в заговоре нет. Следует также иметь в виду, что для Алексеева, монархиста по своим взглядам, превыше всего было сохранение боеспособности русской армии, а потому он все больше склонялся к мысли о необходимости создания ответственного министерства и конституционной монархии. Когда же император выехал из Ставки, чего Алексеев советовал не делать, то последний потерял возможность влиять на решения венценосца.

Прощание с конвоем. Художник П. Рыженко. 2004 г.

Приняв свержение монархии как факт, в марте Алексеев стал Верховным главнокомандующим. Генерал надеялся, что новые правители России не затронут воинскую дисциплину. Один из первых его приказов предписывал отлавливать и судить всех левых агитаторов, старающихся проникнуть на фронт. Однако политика Временного правительства, которое решило демократизировать армию (способствуя ее развалу), резко расходилась с устремлениями Алексеева. Испытывал он и давление со стороны Петроградского совета, для которого являлся реакционером. Выход Алексеев нашел в сплочении офицеров, остававшихся верными идеям патриотизма и служения Отечеству, начав активно заниматься созданием широкой общественно-политической сети, способной выступить в будущем стабилизирующей силой. В мае он фактически создал Союз офицеров армии и флота, однако уже скоро последовала отставка.

Алексеев уехал к себе домой в Смоленск. На фронт он ненадолго вернулся в начале сентября, когда неудачей кончилось корниловское выступление. Алексеев был временно назначен начальником штаба Верховного главнокомандующего (коим стал Керенский). Принимая этот пост, он ставил себе цель спасти участников «мятежа» от скорой расправы. Сделать это ему удалось вполне. Затем он подал прошение об отставке и стал принимать активное участие в политической жизни. В конце октября в Петрограде он приступил к созданию подпольной военной организации, членами которой становились, как писал он, «наиболее твердые, прочные, надежные и дельные руководители». После Октябрьской революции Алексеев бежал на Дон, где вместе с Л. Корниловым приступил к созданию Добровольческой армии. Несмотря на определенные трения между ее лидерами, им удалось разделить полномочия: непосредственно боевыми вопросами занимался Лавр Григорьевич, а Алексеев взял на себя политические и финансовые проблемы.

М. В. Алексеев участвовал в Первом и Втором кубанских походах Добровольческой армии. Учитывая возникший политический хаос, генерал старался расширить число союзников и добиться от них максимальной помощи для Добровольческой армии, откладывая решение больших спорных вопросов на будущее. Так, он провозгласил верность союзническим обязательствам, стремясь использовать этот лозунг в торге с Англией и Францией; выдвигал расплывчатую демократическую платформу ради боевого сотрудничества с Донским и Кубанским казачеством. При этом Алексеев пытался объединить народное восстание на Юге России с антибольшевистским в Сибири. К сожалению для белых, тяжелая и несвойственная генералу работа отнимала слишком много сил. Осенью 1918 г., выпив залпом стакан холодной воды, он серьезно заболел и скоропостижно скончался.

Я всегда очень высоко ценил личность ген. Алексеева и считал его… самым выдающимся из наших генералов, самым образованным, самым умным, наиболее подготовленным к широким военным задачам.

М. В. Алексеев был похоронен в Войсковом соборе Кубанского казачьего войска в Екатеринодаре. При отступлении белых войск в начале 1920 г. его прах был переправлен в Сербию и перезахоронен в Белграде.

Гурко Василий Иосифович

8 мая 1864–11 февраля 1937

Родился в семье генерал-фельдмаршала Иосифа Владимировича Гурко (Ромейко-Гурко, героя русско-турецкой войны 1877–78 гг. и военного администратора), происходил из потомственных дворян Могилевской губернии.

Русский военачальник, один из выдающихся полководцев Первой мировой войны. «Имя героя надежно забыто неблагодарными потомками», – так, в стиле публицистов начала XX века, можно было бы определить судьбу генерала.

Действительно, Гурко относится к той плеяде военачальников, которые ковали славу России на полях сражений Первой мировой, а затем по идеологическим причинам на протяжении десятилетий даже не упоминались. Возвращение их имен – наша задача.

В активе В. И. Гурко – Ришельевская гимназия и Пажеский Его Императорского Величества корпус. По экзамену был произведен в корнеты и 7 августа 1885 г. выпущен в Лейб-гвардии Гродненский гусарский полк. По окончании курса Николаевской академии Генерального штаба по 1-му разряду (13 мая 1892 г.) штабс-ротмистр Гурко был причислен к Генеральному штабу и назначен на службу в Варшавский военный округ. Дальнейшая служба офицера была связана с ним – одним из передовых военных округов Российской империи. В ноябре 1892 г. В. И. Гурко был назначен на должность старшего адъютанта по строевой части (а в дальнейшем старшего адъютанта Генерального штаба) штаба 8-й пехотной дивизии. Впоследствии был прикомандирован к лейб-гвардии Гродненскому гусарскому полку, а с 9 августа 1896 г. подполковник Гурко – штаб-офицер для особых поручений при командующем войсками Варшавского военного округа.

Следующий этап служебной и первый этап боевой карьеры Гурко был связан с событиями Англо-бурской войны. Он был командирован в армию буров в Трансвааль для наблюдения за ходом боевых действий (21 ноября 1899 г.). За успешное исполнение миссии был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени (1 января 1901 г.), а за отличие по службе 7 августа 1900 г. произведен в полковники.

С началом русско-японской войны с февраля 1904 г. В. И. Гурко – штаб-офицер для поручений при генерал-квартирмейстере Маньчжурской армии. По прибытии в Ляоян временно исполнял должность начальника штаба 1-го Сибирского армейского корпуса (с 25 марта 1904 г. по 27 июня 1904 г.). В рядах корпуса за сражение при д. Вафангоу 1–2 июня 1904 г. Гурко был награжден орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами (12 июня 1904 г.).

На солдат присутствие начальника в непосредственной близости от них производит сильное впечатление, так же как и знание того, что командир при необходимости может появиться на самой передовой линии.

В дальнейшем Василий Иосифович временно командовал Уссурийской конной бригадой и передовым конным отрядом 1-го Сибирского армейского корпуса, исполнял должность начальника штаба корпуса, был прикомандирован к отряду генерал-лейтенанта П.-Г. К. Ренненкампфа. За сражение под Ляояном 17–21 августа 1904 г. В. И. Гурко был награжден орденом Св. Анны 2-й степени с мечами (4 ноября 1904 г.), а за сражение на р. Шахэ 22 сентября – 4 октября 1904 г. и взятие Путиловской сопки – золотым оружием с надписью «За храбрость» (4 января 1905 г.).

Второй год войны полковник В. И. Гурко встретил в должности командира Забайкальской бригады Урало-Забайкальской сводной казачьей дивизии с производством за боевые отличия в генерал-майоры и зачислением по Забайкальскому казачьему войску. За сражение под Мукденом и защиту Модзяданских позиций в феврале 1905 г. был награжден орденом Св. Владимира 3-й степени с мечами (25 августа 1905 г.). Также за отличия в делах против японцев награжден орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» (22 сентября 1905 г.).

Характеризуя моральный облик В. И. Гурко, следует отметить, что наказаниям и взысканиям по службе он не подвергался, 31 июля 1911 г. вступил в брак с вдовой графиней Э. Н. Комаровской (урожденной Мартыновой). Примечательно, что и будучи генералом и начальником дивизии, Василий Иосифович любил и учиться, и передавать накопленный опыт. Так, вспоминая довоенные офицерские лекции (читались еженедельно офицерами Генерального штаба и специалистами во всех военных округах) очевидец отмечал: «…в 1912–1913 гг. шла война на Балканах. Приезжали офицеры, побывавшие на этой войне, передавали свои впечатления. На докладах часто бывал генерал Гурко, задавал вопросы лектору – тот отвечал».