Андрей Богданов - Суворов. Победитель Европы Страница 13

«В ночи прусский корпус стал за Голновым, оставив в городе гарнизон. Генерал граф Петр Иванович Панин прибыл к нам с некоторой пехотой. Я с одним гренадёрским батальоном атаковал ворота, и, после сильного сопротивления, вломились мы в калитку, гнали прусский отряд штыками через весь город за противные ворота и мост, до их лагеря, где побито и взято много в плен. Я повреждён был контузией, в ногу и грудь картечинами; одна лошадь убита подо мной». Оказалось, что и в пехоте быстрота и натиск решают исход боя. Русские победили с минимальными потерями. Наибольшей опасности при штурме подвергались офицеры, на которых осаждённые сосредотачивали огонь.

Тем временем война продолжалась. Корпус Платена и армия принца Вюртембергского не смогли помочь гарнизону Кольберга, вокруг которого Румянцев методично сжимал кольцо осады. 5 декабря крепость капитулировала. Была открыта дорога в Пруссию, которая, по словам Фридриха Великого, уже «лежала в агонии, ожидая последнего обряда». Её хвалёные войска и прославленные генералы были биты. Русская армия, вступив в войну неподготовленной, имела уже опытных бойцов, в ней выдвинулись талантливые командиры.

Покрыл себя славой Петр Румянцев. Александр Суворов, приучивший солдат атаковать холодным оружием, по отзыву Берга, «против неприятеля поступал с весьма отличной храбростью», был «быстр при рекогносцировке (в разведке), отважен в бою и хладнокровен в опасности». Генерал-фельдмаршал Бутурлин писал Василию Ивановичу Суворову, что его сын «у всех командиров особую приобрёл любовь и похвалу… себя перед прочими гораздо отличил».

Фридрих Великий писал, что «только судьба может меня спасти». И судьба вмешалась в события. 25 декабря 1761 г., через 20 дней после взятия Кольберга, умерла императрица Елизавета Петровна. На престол вступил ярый поклонник прусского короля и прусской военщины Петр III. Семилетняя война закончилась предательством: Петр III заключил с Пруссией союз. В январе 1762 г. Салтыков был вновь назначен главнокомандующим, став невольным участником позорного мира и сговора с пруссаками против бывших союзников.

Фельдмаршал старался от помощи Фридриху уклоняться, но смог покинуть армию только в августе 1762 г., после воцарения Екатерины II, когда император был свергнут разъяренной гвардией. Отец Суворова, снятый с поста генерал-губернатора завоёванной части Пруссии и высланный губернатором в Тобольск, прибыл в Петербург. Он активно выступил на стороне императрицы. В ходе дворцового переворота, когда гвардейцы с омерзением сбрасывали с себя узенькие многоцветные мундиры прусского образца и надевали старые тёмно-зелёные, введённые ещё Петром I, Василий Иванович был пожалован высокой честью: получил от «матушки-императрицы» чин премьер-майора лейб-гвардии Преображенского полка.

Честь эту В. И. Суворов тут же оправдал. С отрядом гусар он нагрянул в Ораниенбаум, где квартировали верные Петру III войска, без боя разоружил голштинских солдат, арестовал их офицеров и генералов, а заодно пресёк возможность грабежей. В первый же день Суворов-старший составил опись дворцовых сумм и имуществ. На следующий сделал разбор арестованных, из которых российских подданных привел к присяге императрице Екатерине, а голштинцев посадил на суда и перевез в Кронштадт для высылки из страны в немецкий порт Киль. Из выданных ему на расходы 7 тыс. руб. В. И. Суворов представил более 3 тыс. экономии: потрясённая его честностью Екатерина II вынуждена была лично ему эти деньги подарить.

Честнейший и «без лести преданный» Василий Иванович стал не слишком заметным со стороны, но важным для нового правления человеком. Он занимался, в частности, делами Тайной канцелярии, прежде всего – борьбой с заговорами. Его строгость и распорядительность позволяли молодой Екатерине чувствовать себя в безопасности. В то же время она могла при желании отмежеваться от строгости мер охраны порядка, которые Суворов по необходимости принимал. Вот как, по обыкновению чуть жеманно, выражалась императрица: «Суворов очень мне предан и в высокой степени неподкупен: без труда понимает, когда возникает какое-либо важное дело в Тайной канцелярии; я бы желала довериться только ему, но должно держать в узде его суровость, чтобы она не перешла границ, которые я себе предписала»[20].

Суворов-младший оставался в действующей армии. Политика его не касалась, но он уповал получить командование кавалерийским полком. Генерал Румянцев поддержал это стремление в реляции императору Петру III от 8 июня 1762 г. о производстве Суворова в полковники кавалерии[21]. Однако на дворе уже стояло лето 1762 г. Военной необходимости, заставлявшей употреблять офицеров там, где они могли больше всего принести пользы, при дворе не ощущалось.

В Петербурге на первый план вышла тема личной преданности императрице Екатерине. Сын Василия Ивановича, в августе 1762 г. присланный в Северную столицу с депешами от генерала графа Панина, был по определению ей предан. В. И. Суворов с Сенатом и гвардией готовился к путешествию на коронацию Екатерины в Москву. В Петербурге оставался для поддержания порядка Астраханский пехотный полк. Александр Васильевич был «её императорским величеством произведён в полковники следующим собственноручным указом: Подполковника Александра Суворова жалуем мы в наши полковники в Астраханский пехотный полк»[22].

Глава 3

Воинское обучение

Не надлежит мыслить, что слепая храбрость даёт над неприятелем победу, но единственно смешенное с оной военное искусство.

Получив под команду полк, Суворов на 33-м году жизни мог показать, какой он себе представляет образцовую воинскую часть. Обучение военному искусству велось именно по полкам. Полковники создавали в дополнение к войсковым уставам свои инструкции. Различались в полках даже молитвы. Переведённых в полк из другой части переучивали. «Семьёй» солдата было капральство, основной учебной, караульной и боевой единицей – рота. Но могучим «телом», состоящим из многих «частей», являлся полк. Душой полка, «просвещающей» его «матёрое тело», являлось, по убеждению Суворова, «наблюдение нужных военных правил».

Александр Васильевич не успел провести реорганизацию в Астраханском полку. Через 7 месяцев после назначения в него, 6 апреля 1763 г., он был переведён в квартировавший в Петербурге Суздальский мушкетёрский полк. Один из старейших полков, прошедший сражения от Полтавы до Кунерсдорфа, должен был в его руках стать за 7 мирных лет лучшим по организации и боевой выучке в Европе. Суворов не мыслил военной организации вне европейской традиции, идущей в России, как он считал, от Великого Петра.

В 1763–1764 гг., командуя полком в Петербурге и Новой Ладоге, он разработал методику обучения солдат всему, что им было необходимо в мирное и военное время. Опираясь на новый, изданный в 1763 г., «Строевой устав пехотной экзерциции (обучения)», полковник написал подробное наставление об организации воинской службы, правилах обучения и воспитания солдат, прежде всего в ротах[23]. Ту же задачу на уровне полковника и полка в целом решали в те годы Военная коллегия, где работал отец Суворова, и его единомышленник генерал-аншеф Пётр Александрович Румянцев[24].

Новейшие историки не вдавались в анализ суворовского «Полкового учреждения», поскольку большая часть задач, которые Александр Васильевич ставил перед войсками, сегодня выглядят как нелепая муштра. Авторы ограничивались тем, что «выгрызали» из текста «положительные», с их точки зрения, цитаты, не передавая читателю полной картины того, что будущий великий полководец считал фундаментом военной науки, на чём он строил свои преобразования и победы.

Суворов в «Полковом учреждении» не выступает революционером, отметающим нелепость современных ему европейских армий, в которых солдатики должны были выглядеть как игрушечные. Напротив, он требует от подчинённых соблюдать во всех деталях бесчисленные ритуалы и смешные сегодня особенности внешнего вида (требовавшие, например, таскать с собой пудру и кисточку для её нанесения на волосы).

Перечитывая «Полковое учреждение» перед тем, как писать эти строки, я сам ужаснулся мелочности и видимой бессмысленности множества требований, необходимых, с точки зрения Суворова, для исправного функционирования полка как единого целого. И лишь в результате больших усилий осознал, зачем Александр Васильевич всё так подробно расписывал, причём не обычным стремительным, перескакивающим через обрывки фраз языком, а чётко, детально и подробно.

Первая глава «Учреждения» посвящена караульной службе: главной функции полка в мирное время. Суздальцы ежедневно выставляли посты при царских дворцах, в местах высочайших увеселений и прогулок, у государственных учреждений, при различном начальстве и императорских фаворитах, на городских заставах. Для этой службы были отведены караульные помещения, заменяемые палатками, когда полк сопровождал императрицу за город или выводился в летние лагеря. Командированные где на день, а где на месяц караульные команды являли лицо полка, выстраиваясь «фронтом» для отдания чести высоким особам и штаб-офицерам, в то время как полковник не мог за ними одновременно уследить.