Александра Давид-Неэль - Путешествие парижанки в Лхасу Страница 13

Сгорая от нетерпения вновь увидеть сказочное селение, но не решаясь проходить через населенный пункт даже ночью и стремясь отыскать дорогу, которая позволит обойти это опасное место стороной, мы вернулись на тропу до захода солнца.

Куда же подевались изящные особняки, величественные маленькие дворцы и столь красиво вырисовывавшиеся сады?.. Перед нами простирался сумрачный голый лес, и вместо мелодичного перезвона серебряных колокольчиков слышался лишь рев ветра и шелест листвы.

— Это было во сне, — сказала я Йонгдену. — Мы ничего не видели утром; вся эта фантасмагория пригрезилась нам, когда мы спали.

— Во сне! Вы говорите, что мы видели сон! — воскликнул лама. — Я покажу, как мы спали и видели во сне одно и то же. Сегодня утром, когда вы смотрели на чудесный город, я начертил на камне сунгпо[25] железным наконечником посоха, чтобы ни божества, ни демоны не смогли нас задержать на пути в Лхасу. Я сейчас найду этот знак.

Некоторое время он озирался в поисках нужного места. Затем, глядя на плоский камень, лежавший у подножия большой ели, торжествующе вскричал:

— Вот он, смотрите!

В самом деле, сунгпо, нацарапанный железным наконечником, выделялся на фоне камня. Рисунок заставил меня замолчать. Я не знала, как это объяснить.

— Сын мой, — сказала я Йонгдену, направляясь дальше, — этот мир — не более чем сон и, следовательно…

— Да, я это знаю, — оборвал меня мой спутник, — и все же сунгпо и нгагс[26], которые я произносил, развеяли мираж… Без сомнения, его создали духи, которые хотят задержать нас в пути либо помешать успешному завершению нашего странствия.

— Как черные птицы, не так ли? — пошутила я. — И молодые леопарды, видимо, тоже?

— Конечно, как птицы, — подтвердил вконец раздосадованный Йонгден. — Что касается леопардов, понятия не имею! Они казались порядочными животными. Как бы то ни было, скоро мы выйдем из лесов Ха-Карпо и увидим перед собой настоящие деревни вместо призрачных замков, а также людей из плоти и крови: солдат, чиновников и прочих вместо ми ма йин. Только посмотрим, сможем ли мы провести их так же ловко, как я провел посланцев других миров.

— Не волнуйтесь по этому поводу, — ответила я с серьезным видом, — я возьму это на себя.

— Как же вы это сделаете? — спросил юноша.

— Я заколдую их и заставлю видеть миражи, точно так же, как поступили с нами ми ма йин.

Действительно, несколько дней спустя все произошло именно таким образом.

Чудо, позволившее нам целую неделю следовать по дороге, облюбованной многочисленными паломниками, и не встретить ни одной живой души в дневные часы, а также не наткнуться на место чьей-либо стоянки во время ночных переходов, не могло продолжаться бесконечно. Добравшись до одного из второстепенных перевалов, пересеченного дорогой, спускавшейся к Абену, мы неожиданно услышали позади звон колокольчиков: нас догоняла группа паломников, мужчин и женщин, с двумя лошадьми, нагруженными вещами. Мы вежливо перекинулись с ними несколькими фразами и с благоговением обошли вокруг латза[27] пестревшего флажками с мистическими надписями и заклинаниями. Паломники, не обремененные тяжелыми ношами, спустились вниз быстрее нас, и когда мы оказались в небольшой красивой долине, где струились навстречу друг другу ручейки с кристально чистой водой, то увидели, что паломники уже сидят, распивая чай. Пришла пора сделать первый шаг на избранном поприще. Нельзя было нарушить тибетский обычай и не остановиться в этом месте для трапезы, ибо настало время тсапога[28].

Я собиралась отправиться за хворостом для костра, но тут добрые паломники, из почтения к ламе, пригласили нас на чай. Я радовалась возможности спокойно посидеть, наслаждаясь поистине грандиозным пейзажем.

Один из гигантских белоснежных ослепительных пиков Ха-Карпо возвышался, вонзаясь вершиной в ясное тибетское небо, а его окружали многочисленные, поросшие лесами горные хребты, громоздившиеся друг на друга уступами. Рядом с этим великаном наша группа, копошившаяся на траве, казалась сборищем крошечных насекомых. Из этого разительного контраста можно было извлечь полезный урок смирения, а также, вероятно, немало других уроков, но славные паломники об этом не помышляли. Они сидели спиной к великолепной обители богов, почтить которую пришли из столь далеких краев, и были всецело поглощены едой.

Я же пришла в исступление от восторга, совершенно позабыв о том, что мое поведение может показаться странным. В конце концов паломники и вправду обратили на это внимание и спросили, почему я ничего не ем.

— Мать пребывает с богами, — ответил Йонгден и поставил передо мной чашку горячего чая, чтобы вернуть меня в мир простых смертных.

Одна из странниц не поняла смысла этого ответа и снова стала расспрашивать обо мне ламу.

— Ваша мать — памо[29]? — осведомилась она. Я испугалась на миг, что мой спутник не сможет удержаться от смеха, услышав столь нелепое предположение, но он серьезно ответил:

— Мой покойный отец был нагспа[30], и он посвятил ее в санг юм[31].

Все посмотрели на меня с уважением, и предводитель отряда богомольцев преподнес мне кусок сушеного мяса. До этого нам предлагали лишь тсампа, но моя новая ипостась показалась доверчивым тибетцам достойной более вкусного угощения. Нагспа внушают всем сильный страх из-за оккультных способностей, которые им приписывают, и тот, кто навлекает на себя гнев колдунов или их близких даже небольшой обидой, по всеобщему мнению, подвергается страшной угрозе. То, что мой мнимый супруг был мертв, ничего не меняло: грозные незримые существа, которых он покорил и сковал с помощью волшебных чар, продолжали окружать и охранять его жену и сына.

Поэтому, утратив свою веселость, посерьезневшие паломники вручили нам немного масла и тсампа на дорогу и поспешили удалиться, стремясь как можно скорее избавиться от нашего весьма почетного, но слишком опасного общества. Это в точности соответствовало нашим желаниям.

На следующий день мы добрались до опушки бескрайнего леса, которым покрыт горный массив Ха-Карпо. Поднявшись на одну из вершин, мы обнаружили Абен, расположенный на берегу реки Лахангры. Эта деревня, где китайцы держали раньше несколько солдат, ныне стала, как нам сказали, тибетским военным пунктом.

Теперь нам предстояло следовать не по пустынным лесам, а идти через селение, растянувшееся на несколько километров вместе со своими полями и уединенными усадьбами.