Карл Сэндберг - Линкольн Страница 13

В расположенном неподалеку Сент-Луисе свободный мулат по фамилии Макинтош оказал сопротивление при аресте и при этом убил помощника шерифа. Толпа настигла его на улице, уволокла на окраину города, приковала к дереву и сожгла.

В другой близлежащий городок Олтон переехал пресвитерианский священник Оуэн Ловджой, аболиционист, издававший до того газету в Сент-Луисе. Его печатный станок прибыл в воскресенье, и в ту же ночь неизвестные лица сбросили его в Миссисипи. Расположенные к священнику граждане купили ему новый печатный станок — его постигла та же участь. После того как священник организовал иллинойское общество против рабства, толпа выбросила в Миссисипи и третий станок. Аболиционисты из Огайо послали священнику новый печатный станок. Когда он прибыл, его поместили в складе под охраной. Ночью толпа пыталась ворваться в склад, а когда это не удалось, склад хотели поджечь. Брат священника Элия Ловджой выбежал, чтобы предотвратить поджог, и упал мертвым от пули, выпущенной кем-то из толпы. Оуэн Ловджой, стоя на коленях у могилы, поклялся «никогда не оставить дела, окропленного кровью брата». Линкольн тогда не мог подозревать, что через много лет среди непостижимых политических лабиринтов он и Оуэн Ловджой поймут друг друга и станут ближайшими друзьями.

В январе 1838 года Линкольн выступил в Обществе молодых мужчин с речью на тему «Укрепление наших политических установлений». В этой речи Линкольн протестовал против нарушений законов. Он напоминал о людях революции, которые ценой жизни завоевали свободу для тех, кто теперь нарушает ее.

«Правительство, — говорил Линкольн, — при котором худшей части населения разрешено собираться и жечь церкви, громить продовольственные лавки, сбрасывать в реку печатные станки, стрелять в редакторов, безнаказанно вешать и сжигать ради собственного удовольствия беззащитных людей, не может дольше существовать».

Летом 1838 года Линкольн вновь выставил свою кандидатуру в законодательное собрание штата, но выступал он на митингах главным образом за Стюарта, который выставил свою кандидатуру в конгресс против Дугласа. Предвыборная борьба сопровождалась порой весьма забавными эпизодами. Однажды в лавке Арчера Герндона Стюарт и Дуглас сцепились друг с другом врукопашную. А за три дня до выборов, когда Дуглас выступал перед зданием Маркет-Хауза, его речь вывела из себя Стюарта, и этот высокий и ловкий человек ухватил маленького и толстого Дугласа за шиворот и протащил его вокруг всего здания. На память об этой схватке у Стюарта на всю жизнь остался на большом пальце шрам от укуса Дугласа.

На выборах 6 августа Линкольн прошел первым из 17 кандидатов, а Стюарт большинством в 36 голосов победил Дугласа.

В декабре, когда открылась сессия законодательного собрания в Вандейлии, виги выдвинули кандидатуру Линкольна на пост председателя законодательного собрания, но он не прошел при голосовании и стал руководителем вигов.

В марте Линкольн вернулся в Спрингфилд и опять занялся своей адвокатской практикой.

Он убедился на примере демократической партии в пользе партийных съездов и добился созыва первого съезда партии вигов. Съезд этот состоялся в Спрингфилде, и Линкольн был на нем избран одним из пяти выборщиков на президентских выборах и членом центрального комитета партии вигов штата Иллинойс.

В декабре 1839 года Линкольн выступил с почти двухчасовой речью по поводу плана президента Ван Барена заменить Национальный банк отделом казначейства. Линкольн перечислил крупных чиновников, членов демократической партии, которые обогатились за счет воровства из казны. «Посмотрите на Свартаута, который украл миллион двести тысяч долларов, — сказал он, — на Прайса, укравшего семьдесят пять тысяч долларов, на Гарриса, похитившего сто девять тысяч долларов». Все они и многие другие «удрали с этими деньгами, принадлежащими народу, кто в Техас, кто в Европу». В заключение своей речи Линкольн произнес следующую клятву: «Перед лицом бога и людей я клянусь всегда оставаться верным делу справедливости, как я его понимаю, во имя моей родины — страны свободы, страны, которую я люблю».

В декабре 1839 года национальный съезд партии вигов выдвинул кандидатом в президенты Уильяма-Генри Гаррисона, бывшего конгрессмена и сенатора, ветерана войны 1812 года. Виги широко разрекламировали, как это ни было сомнительно, что Гаррисон живет в простой деревянной хижине и пьет только сидр. Гораздо меньше говорили о том, что Гаррисон потерял свое место в конгрессе после того, как он голосовал против принятия Миссури в Союз до тех пор, пока в Миссури будет существовать рабство. Как раз это обстоятельство и привлекло Линкольна, который стал горячим агитатором за Гаррисона.

Предвыборная кампания разворачивалась вокруг споров о кризисе 1837 года, провалов демократической администрации, криков со стороны вигов, что демократы слишком долго находятся у власти и что настало время сменить их. Страсти разгорались. В марте 1840 года Линкольн писал Стюарту: «Вчера Дуглас, решив, что его оскорбили в «Сэнгамо джорнэл», набросился с палкой на Френсиса (редактора). Френсис поймал его за волосы и прижал к повозке. Дело кончилось тем, что Френсиса в конце концов оторвали от Дугласа. Вся история была настолько нелепой, что и Френсис и все вокруг (исключая Дугласа) помирают до сих пор от смеху».

Кампания президентских выборов кончилась тем, что победил Гаррисон, получивший голоса. 234 выборщиков против 60 голосов, полученных Ван Вареном. Гаррисон оказался первым человеком с Севера или Запада, попавшим в Белый дом.

Во время сессии законодательного собрания в январе 1841 года Линкольн в течение нескольких дней присутствовал только на части заседаний, а потом пять дней вообще не появлялся в законодательном собрании. В письме от 22 января одному из вигов — членов собрания, который уехал домой, сообщили последнюю новость: «Мы все очень огорчены в связи с Линкольном, мы слышали, что у него было два желудочных припадка и обморок. Правда ли это?»

24 января адвокат Джеймс Конклинг писал одной знакомой: «Бедняга Л.! Как его подкосило! В течение недели он страдал, и хотя теперь начал выходить, выглядит он слабым и изнуренным, похоже, что у него нет сил даже говорить, он может только шептать. Он испытал на себе смысл стихов: «Самая страшная боль — любить и не быть любимым».

Линкольн встретил женщину, и его сердце и разум были в смятении.

Ниниан В. Эдвардс, один из «Долговязой девятки», изысканный аристократ и сын бывшего губернатора Иллинойса, был одного возраста с Линкольном, и они много времени проводили вместе. Двухэтажный кирпичный дом Эдвардса мог вместить дюжину фермерских домов. В этот дом в 1839 году из Лексингтона (Кентукки) приехала девушка. Два года назад она уже была здесь с кратким визитом, теперь же она приехала, чтобы обосноваться здесь. Это была мисс Мэри Тод, младшая сестра Элизабет — жены Ниниана Эдвардса. Их дед был участником революции, а отец — капитаном во время войны 1812 года, сенатором и президентом Кентуккийского банка в Лексингтоне.