А. Солнцев-Засекин - Побег генерала Корнилова из австрийского плена. Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова Страница 13

Такой же объезд лагерей австрийских военнопленных в России должен был произвести с согласия русского командования, взятый в плен русскими войсками австрийский комендант Перемышля, фельдмаршал-лейтенант[30] Кусманек[31].

Объезд генералом Корниловым лагерей военнопленных был очень непродолжительным: для Корнилова скоро стало ясно, что всюду – во всех лагерях – местные власти стараются скрыть от него истинную картину жизни лагеря, затушевать наиболее темные ее стороны, обратить все его внимание на одну казовую[32] сторону медали. Все концентрационные лагеря должны были быть представлены Корнилову похожими на тот «рекламный» лагерь, в котором помещался он сам; его отчет должен был бы изобразить положение русских военнопленных в Австрии в блестящем виде; русскому правительству оставалось бы внести значительные изменения в содержание австрийских пленных в России для улучшения их положения – и все это, якобы на началах взаимности, тогда как положение русских военнопленных осталось бы без перемен.

Для успеха этого замысла применялись все обычно применяющиеся во всех странах перед посещением ревизующих начальств средства и меры. Старались также не оставлять Корнилова наедине с офицерами и солдатами объезжаемых им лагерей. При всех разговорах между ними должен был присутствовать комендант лагеря и официальный переводчик. Этим путем надеялись избежать жалоб со стороны военнопленных Корнилову, так как Корнилов уезжал после осмотра из лагеря, а комендант оставался, и военнопленные из опасения наказания должны были молчать. Маневр был обставлен очень умело, но не достиг задуманной цели. Корнилов распознал его, заметил разыгрываемую комедию и не дал ввести себя в заблуждение поддельным благополучием пленных. Взбешенный, он отказался продолжать дальнейший объезд концентрационных лагерей.

Но еще при начале объезда Корнилов обратился к австрийскому командованию с просьбою о выдаче ему для поездки штатского костюма, чтобы во время переездов из одного лагеря в другой, на станциях, не привлекать праздного внимания формой иностранного пленного генерала. Стоимость костюма должна была удерживаться ежемесячными вычетами из содержания, причитавшегося Корнилову, как и всякому военнопленному офицеру, из австрийской казны, на основании международных соглашений. Соответствующее разрешение было получено, штатский костюм пошит и выдан Корнилову; он остался у Корнилова и тогда, когда объезд лагерей прекратился. Лагерное командование как-то забыло о нем, в Нейленгбахе же Корнилов, как и другие военнопленные, сохранял ношение военной формы. А штатский костюм оставался лежать на дне сундука Корнилова, в ожидании, когда им можно будет воспользоваться для побега.

В Нейленгбахе Корнилов задумал свой первый побег. Для достижения этой цели он сговорился с летчиком Александром Васильевым[33], известным своим перелетом Москва – Петербург.

В начале мировой войны Васильев, не подлежавший отбыванию воинской повинности и не служивший ранее на военной службе, получил от главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерал-адъютанта Н. И. Иванова[34] предложение о поступлении на военную службу, так сказать по «вольному найму», за очень высокую плату. Для того чтобы Васильеву не угрожала смертная казнь в случае пленения, как шпиону, не принадлежащему составу армии, он был произведен приказом главнокомандующего в прапорщики, сохраняя, сверх присвоенного по чину жалования, также договоренный высокий оклад. Но во время первого же полета Васильева над австрийскими позициями аэроплан его был сбит орудийным огнем, а Васильев со своим наблюдателем генерал-лейтенантом Мартыновым[35], легко контуженные и получившие сравнительно незначительные ушибы при падении аэроплана (так как Васильеву удалось все же спланировать), были взяты в плен и встретились с Корниловым в Нейленгбахе.

Сообща Корнилов и Васильев выработали план проникнуть на австрийский военный аэродром близ Вены, овладеть одним из аэропланов и улететь на нем, предварительно по возможности испортив остальные аэропланы на аэродроме для затруднения преследования.

Так как у Васильева в его кожаной авиационной куртке была зашита довольно крупная сумма, то скоро удалось найти, или, точнее говоря, купить союзников среди австрийских солдат.

Но план не удался. Австрийским командованием еще ранее был также найден и куплен союзник среди русских военнопленных офицеров лагеря, знавший о готовящемся побеге и донесший о нем. Ни генералу Корнилову, ни Васильеву не удалось установить имя предателя, и он остался безнаказанным. Позже некоторые из офицеров высказывали предположения, что этим предателем явился… генерал-лейтенант Мартынов, но прямых улик против него не было.

На счастье для Корнилова и Васильева одному из подкупленных ими австрийских солдат удалось своевременно предупредить Васильева о раскрытии их плана, и австрийское командование не смогло поэтому задержать их при попытке к его исполнению, что дало бы возможность применения более суровых репрессий. Австрийское командование лишилось даже возможности открыто заявить о раскрытии им плана побега, чтобы не быть вынужденным открыть имя предателя. Но оставлять далее Корнилова и Васильева в Нейленгбахе, где попытки побега могли иметь более успеха, чем в каком-либо другом лагере, было также невозможным и, хотя попытка к побегу оставалась неустановленной и о ней даже не упоминалось официально, Корнилова и Васильева перевели из Нейленгбаха.

Корнилов был отправлен в крепость Юзефов[36], Васильев – заключен в казематы Терезиенштадта[37]. Лишь после того, как Васильев нажил себе в сырых казематах Терезиенштадта острый суставный ревматизм, его перевели в обыкновенный концентрационный лагерь для военнопленных офицеров в Кениермеццо, близ знаменитого своею базиликой Эстергома, почему и лагерь этот обычно называли Эстергом-табор.

Корнилов в Юзефове находился в значительно лучших условиях благодаря тому, что комендантом крепости оказался гуманный человек, делавший все возможное в рамках закона для облегчения участи заключенного.

Из Юзефова Корнилов был переведен в концентрационный лагерь в Лéке[38], помещавшийся в замке графов Эстергази. Васильев, старавшийся поддерживать сношения с Корниловым и не потерявший еще надежды на возможность помочь ему в побеге из плена, получил известие о переводе Корнилова в Лек, уже находясь сам в Эстергоме.

Там, в Эстергоме, в первый раз я встретился и познакомился с ним и услыхал от него о первой неудачной попытке генерала Корнилова бежать из плена.