Сергей Марков - Онассис. Проклятие богини Страница 13

Иностранные языки ему давались легко: живя в Аргентине, он освоил не только итальянский, испанский (а также смешанный итало-испанский социолект, а вернее, жаргон, воровскую феню — лунфардо), французский, английский, но и в определённых пределах португальский, немецкий и даже арабский, немного китайский и японский. Притом специально языки Аристо не учил: учили ежедневное общение с мужчинами и женщинами разных национальностей, природная любознательность и великолепная память.

Весенние месяцы в Буэнос-Айресе или Байресе, как его называют, выдались довольно холодными[4]. Вплоть до середины ноября температура не поднималась выше 15–17 градусов, с океана дул пронизывающий ветер. Розовели и краснели деревья нотро, деревья под названием «пьяная полка», желтел кустарник ретамо, менял цвета в зависимости от освещения, как хамелеон, изменчивый, но от природы лиловый гибискус. Расцветали орхидеи, алоказии, гиппеаструмы, кротоны, герань, алоэ, амариллисы, плекстрантусы, камписы, тилландсии… Нередко после обеда припускал прохладный дождь. А в первые дни лета наступила привычная для турецко-греческого эмигранта жара.

Второго декабря на входе в порт Ла Бока столкнулись два судна — сухогруз и прогулочный пароходик. Аристо (как сам потом вспоминал) за три доллара нанялся гребцом на спасательную шлюпку и ещё добрую сотню долларов сделал на том, что нанятая им девица по двойной цене продавала у причала перепуганным американским туристам виски, ром и в ближайшем борделе оказывала чисто профессиональные услуги для снятия стресса. (Активность Ари вызвала подозрение, его чуть было даже не заподозрили в организации столкновения судов.)

Они рождены были друг для друга. Они всю жизнь шли навстречу друг другу. А встретившись, как только ни пытались разлепиться, оттолкнуться друг от друга, разбежаться, разойтись, как в море корабли…

Рассказывать об одном из них в отрыве от другого не имеет смысла.

У них было много общего — у этих потомков гордых эллинов, Аристотеля Сократеса Онассиса и Сесилии Софии Анны Марии Калогеропулос (полное имя Марии Каллас). С разницей всего лишь в месяц оба покинули родную землю Эллады и направились в Новый Свет, на Американский континент — шестнадцатилетний Аристотель, как мы помним, в Аргентину, а ещё не рождённая Мария во чреве матери Евангелии — в США. Оба в юности по необходимости прибавили себе возраст, подделав документы — Аристотель, чтобы приняли на работу в телефонную компанию, Мария — чтобы поступить в Афинскую консерваторию. Оба от природы были наделены честолюбием, трудолюбием, упорством, волей, умением добиваться своего, отменной памятью, чувством юмора, артистизмом. Оба обожали путешествовать по миру. Оба были чрезвычайно страстны, ревнивы, вспыльчивы — как истинные греки, потомки воинов, некогда развязавших из-за спора о женской красоте Троянскую войну и сокрушивших, покоривших неприступный Илион.

…Корабль, направлявшийся из Пирея в Новый Свет, попав в шторм, чудом не пошёл ко дну. Но Бог миловал, потому что Он — что бы ни говорили атеисты — есть.

— …Слава и ныне, — молилась Евангелия в крохотной тесной каюте нижней палубы. — Не прекратим никогда мы, недостойные, возвещать о могуществе Твоём, Богородица, ибо если бы Ты не защищала нас Своими молитвами, кто бы нас избавил от стольких бед, кто бы сохранил нас доныне свободными? Не отступим, Владычица, от Тебя, ибо Ты всегда спасаешь рабов Твоих от всяких бедствий. Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззаконие моё…

В тот день, 2 декабря 1923 года в Северной Америке, в Нью-Йорке выпал снег, предвещая долгую промозглую зиму. В семье эмигрантов из Греции аптекаря Георгиоса и Евангелии Калогеропулосов, поселившихся в крохотной квартирке в Лонг-Айленде, родился ребёнок. Незадолго до того у супругов умер трёхлетний сын Вассилиос, и они молили Бога, чтобы послал им наследника. Ребёнок, появившийся в тот ненастный день, был крупным, 11 фунтов весом, большеглазым, с тёмными вьющимися волосами, как у брата. Но это была девочка. Евангелия так огорчилась, что четверо суток отказывалась не то что кормить грудью, но даже взглянуть на «самозванку».

Родители долго спорили, как назвать дочку: Георгиосу было по душе имя Сесилия, Евангелии — София. Назвали, пока суть да дело, библейским именем Мария. Но когда три года спустя крестили её, девочка получила целых четыре имени: Сесилия, София, Анна, Мария. Незадолго до того Георгиос и Евангелия поменяли труднопроизносимую для американцев фамилию Калогеропулос на Каллас.

Так что из греческой церкви на 74-й улице после крещения на солнечный свет вышла высокая для своего возраста, полная, черноглазая девочка по имени Мария Каллас.

Как потом вспоминала мать, не из церкви, а откуда-то с высоты, с верхних этажей небоскрёба, будто с самого неба, доносилась ария «Аве Мария»: «Радуйся, Мария, исполненная благодати, Господь с Тобою, благословенна Ты…»

У торговца фруктами Енни Катаподиса Аристо перекантовывался недолго, летом переселился к своему дальнему родственнику в юго-восточный район доков Ла Бока, хотя фрукты ещё некоторое время оставались его основным бизнесом.

Ла Бока — древнейший район города. Здесь в 1536 году маленьким генуэзским поселением было положено начало истории Буэнос-Айреса, здесь первый порт, здесь родина аргентинского танго. Кажется, это самый весёлый район в мире: построенные из шифера и жести дома, изначально уныло-серые, красились сообразно фантазиям, мечтам или снам жителей во все мыслимые и немыслимые цвета (корабельные краски покупались из-под полы, воровались в порту).

Здесь расположен один из старейших футбольных стадионов в мире — «Ла Бомбонера» («Конфетница»), принадлежащий клубу «Бока хуниорс», основанному ещё в 1905 году (родной клуб великого Диего Марадоны, забившего рукой победный гол в финальном матче чемпионата мира по футболу и чистосердечно признавшегося миру: «Да, я забил рукой. Но это была рука Бога»).

Основатели футбольного клуба никак не могли решить, какие цвета использовать в качестве клубных, и положились на случай. Они договорились, что возьмут цвета флага первого же корабля, зашедшего в порт Буэнос-Айреса, и сели ждать в припортовом баре. Первым на горизонте появился и вошёл в порт шведский корабль. С тех пор цвета клуба «Бока» жёлто-синие.

Живя в районе Бока и регулярно посещая футбольные матчи с участием жёлто-синей «Боки», а затем, как правило, спускаясь в порт, чтобы узнать новости со всего мира и весело провести остаток вечера, наш герой мысленно строил планы на будущее. Из всего этого какой-нибудь последователь доктора Зигмунда Фрейда мог бы вывести целую теорию о том, что шведские цвета футбольной команды, за которую болел молодой Аристо, сыграли свою роль в том, что именно в Швеции, в Гетеборге и начался по большому счёту его глобальный бизнес. Но до Гётеборга было ещё далеко.