Киноспекуляции - Квентин Тарантино Страница 13

Богданович спросил Сигела, есть ли в нем осознанная тяга к таким асоциальным персонажам.

Сигел ответил: «Думаю, я И ЕСТЬ такой персонаж. Уж точно я такой в кабинетах продюсеров».

Поэтому Маккуин ошибался на его счет, поначалу приняв режиссера за «верного служаку» или «студийного лакея». Да, Сигел выполнял поручения боссов (это была его работа), но он выполнял их не так, как они хотели. Как и его герои-полицейские, Сигел поступал по-своему. Он все делал так, как сам считал правильным, часто конфликтуя с продюсерами или скрывая подробности от студийных начальников. И, если верить его (пожалуй, слегка нескромной) автобиографии, умел ядовито подчеркнуть глупость или непрактичность тех, на кого он работал, – совсем как Гарри Каллахан.

Главное стилистическое отличие Сигела от близких по духу старших коллег (Хоукса, Форда, Уолша, Кёртица, Гордона Дугласа) и современников (Олдрича, Карлсона, Уитни, Джека Арнолда, Дж. Ли Томпсона) – это склонность к шокирующим вспышкам жестокого насилия в его фильмах, причем порой в самые неожиданные для зрителя моменты. Ни один другой кинорежиссер из книги Эндрю Сарриса «Американское кино» не может похвастаться таким количеством жестоких сцен в своей фильмографии, как Сигел.

Генри Хэтэуэй спускает старушку с лестницы. Фриц Ланг выплёскивает горячий кофе женщине в лицо. Многие десятилетия критики фиксировали отдельные вспышки экранного насилия. Но в фильмографии Сигела подобные примеры следуют один за другим. Я мог бы составить длинный список, но это бы ослабило их эффект. Их нужно смотреть в контексте.

Даже после того, как Сэм Пекинпа поразил весь мир и взорвал всю индустрию своей «Дикой бандой», Сигел не уступил первенство.

У Пекинпы насилие выглядит более картинно (скажем даже, кроваво), чего вы почти никогда не встретите у Сигела (хотя пятно крови на спине застреленной женщины в бассейне в начале «Грязного Гарри» невозможно забыть).

Сигела интересуют не столько потоки крови, сколько сама жестокость (я понимаю, что слишком часто использую это слово, но попробуйте описать стиль Дона Сигела, избегая его).

«Грязный Гарри» был четвёртым совместным фильмом для Сигела и Иствуда и для обоих стал визитной карточкой. Именно благодаря «Грязному Гарри» Иствуд смог утвердить свой статус вне рамок ковбойского кино и сместить Джона Уэйна с позиций главной звезды американского экшна (надо отметить, что в 1970 году позиции Уэйна все еще были очень сильны). Что же касается Сигела, то «Грязный Гарри» сделал его, наравне с Пекинпой, важнейшим режиссером в жанре и главным экспертом по кинематографическому насилию. Во многом благодаря «Грязному Гарри» и «Французскому связному» жанр полицейского фильма в это десятилетие подвинул жанр вестерна и в кино, и на телевидении. Лет на двадцать «Грязный Гарри» стал примером для многократных подражаний, не говоря уже о том, что это первый заметный образец поджанра фильмов о серийных убийцах.

Это также был наиболее политический фильм Сигела со времен его раннего шедевра «Вторжение похитителей тел». «Вторжением…» либерал Сигел умудрился угодить всем сразу. С одной стороны, его можно трактовать как завуалированную критику маккартизма (это самое популярное прочтение). Но точно так же можно сказать, что он льёт воду на мельницу «красной паранойи» 1950-х. Сообщество Стручков напоминает социалистическую утопию, которой напрасно столь бездумно сопротивляются истеричные земляне (американцы)[27].

Тех продюсеров и студийных боссов, к которым он не испытывал уважения, Сигел часто называл Стручками. Однажды он назвал Стручком даже Элвиса, имея в виду его покорность перед Полковником Томом Паркером.

И вот в полицейском триллере начала 1970-х мы снова видим завуалированную критику, но уже совсем другой политической окраски. В «Грязном Гарри» история типичного сигеловского героя доведена до логического предела. Гарри Каллахан в исполнении Иствуда – самый безбашенный сотрудник полиции Сан-Франциско. В другие времена он бы действовал по правилам. Но в эти времена и в этом месте (в Сан-Франциско в начале 1970-х) Каллахан считает, что правила переписаны в пользу всяческой мрази.

Общество возмущено жестокостью полицейских.

Массы на стороне преступников.

А трусливое полицейское начальство, местное правительство и суд безвольно идут на поводу у все более и более мягкой концепции общественного порядка, которой нарушители закона милее, чем его блюстители.

Да, эту точку зрения вряд ли разделит бедолага, получивший три года за пакетик травы. Но это точка зрения Гарри. А гениальность фильма в том, что этот неоднозначный персонаж поставлен в противостояние со злодеем, списанным с реального убийцы по прозвищу Зодиак, который орудовал в Сан-Франциско (его экранный двойник, Скорпион, не только конченый псих, но и расчетливый манипулятор).

Заодно фильм создает прецедент: это первый триллер, в котором полицейский охотится на серийного убийцу. Большинство копов в фильмах 1970-х гонялись за наркоторговцами или мафиозными боссами. Начиная с 1980-х и по сей день главным врагом экранной полиции становится серийный убийца. «В поиске», «За 10 минут до полуночи», «Охотник на людей», «Молчание ягнят», «Семь» (и вообще все, что снял Дэвид Финчер) – все это дети Сигела и «Грязного Гарри».

У многих судьбоносных фильмов есть неудачные предшественники. В случае с «Грязным Гарри» самый очевидный пример – это «Маятник» (1969), где Джордж Пеппард играет жесткого и независимого копа, одержимого идеей посадить Роберта Ф. Лайонса, который сильно переигрывает в роли психа.

Фильм, которому суждено было стать легендой студии Warner Bros., зародился на Universal: именно там Дженнингс Лэнг предложил роль Грязного Гарри Полу Ньюману (вероятно, вскоре после «Харпера»). Ньюман отказался. По словам Лэнга, он «решил, что роль для него слишком тяжелая, он такой характер не сыграет». Universal продала сценарий Гарри Джулиана Финка и Р. М. Финка студии Warner Bros.; снимать должен был Ирв Киршнер, с Фрэнком Синатрой в главной роли. Но Синатра потянул запястье, и это сильно ограничило его способность размахивать «магнумом» 44-го калибра. Warner предложила роль Иствуду, и тот согласился при условии, что режиссером возьмут Сигела, работавшего тогда с Universal. Сигел привел с собой не только оператора (Брюс Сартис) и режиссера монтажа (Карл Пинджиторе), но и – что самое важное – лучшего из своих сценаристов, Дина Риснера. Именно в его версии «Грязный Гарри» стал тем фильмом, который мы знаем и любим. Потому что именно в его версии простой снайпер-одиночка стал так похож на Зодиака. (Позднее Джон Милиус проделал чуть ли не самую знаменитую в истории Голливуда полировку диалогов, добавив легендарную речь: «Я знаю, о чем ты думаешь. Шесть выстрелов было или только пять?»)

Прежде чем работа над сценарием приняла такой интересный поворот – на самом деле только на стадии знакомства с предложенным проектом, – Сигела посетила весьма интригующая мысль по поводу кастинга. Так получилось, что он оказался в одном самолете с Оди Мёрфи. Мёрфи снимался в двух фильмах Сигела («Дуэль на Силвер-Крик» и «Контрабандисты оружия»), и оба были рады этой встрече. Пока они болтали о том о сём, режиссер вдруг подумал: