Лайза Роугек - Человек, написавший «Код да Винчи» Страница 13

В нескольких песнях создается впечатление, будто певец примеряет то одну, то другую личину, словно он сам и аккомпанирующие ему музыканты пытаются проверить, которая из них больше всего понравится слушателям. Песня «Если ты веришь в любовь» — любовная баллада, наполненная романтическими образами.

Вижу, как ты ищешьСвет в темноте.Бродишь в пустотеТех дней, что ты называешь жизнью.

Взывая к нетленной любви, Браун продолжает:

Ты должна верить мне.Ты должна найти путь.Не позволяй себе оставаться в одиночестве.Не запирайся от окружающего мира.

По контрасту песня «ЛЮБОВЬ 976» производит впечатление серьезной ошибки: спокойный и умный образ Дэна, запечатленный на страницах прилагавшегося к альбому буклета, резко контрастирует с приводимыми ниже строками:

Сейчас, когда мне не по себе,Ты — та, к которой я взываю.Я знаю, ты поймешь меня.Я заберу тебя к себе в постель,Прижму к уху телефон.И ты заставишь меня почувствоватьсебя настоящим мужчиной.За этими строчками следуют вот такие:Теряю ощущение времениЗа двухдолларовую минуту.Я могу сделать тебя моей.

Пунктирно намечая темы будущих романов Дэна, альбом также содержит в себе религиозные образы. Например, песня «Реальное»:

Лишь твои шагиПо святой земле.Я отрекаюсь от своих клятв.Я отвергаю эту безмолвную веру.А вот такова песня «Ангел любви»:Теперь небесаЭто не только то, что я себе представлял.Готов поменять свои крыльяНа возлюбленную.После чего она снимет свой нимбИ положит в изножье моей постели.

Сколько бы Дэн ни старался, возникает такое чувство, что ему никак не удается скрыть от окружающих свой интеллектуальный багаж. В последней песне альбома, «Сладостное удовольствие от боли», Дэн употребил пару слов, которые словно взяты со страниц учебника о какой-то неназванной зарубежной стране. Самая первая ее строка звучит так:

Когда земля — это причал Кюльштиль…

Как вам это? А дальше идут такие строки:

Ты чувствуешь себя как берегВ кампучийской войне.Однако самая очаровательная песня дебютного альбома Дэна Брауна — это первая, «Рождение короля», потому что и само название, и ее текст можно легко истолковать как краткое изложение легенды о Святом Граале, которая впоследствии была удачно использована в сюжете романа «Код да Винчи».

Он одиноко стоитСнаружи у окна замка.Он проделал большой путьОт далеких берегов.И с высоты вашего трона вы видите,Как он молча опускается на колениИ кладет цветок у порога вашей двери.И в вашем сердце поет тысяча ангелов,Возвещая вам о том, что ваше время наконец пришло.

Далее следует припев:

О, пусть трубы трубятИ хоры возвещают песнейРождение…О, пусть реют все флагиО, не отрицай,Что все в мире отдашьЗа рождение короля.

Далее в «Рождении короля» звучат мотивы погони, которые затем фигурируют в романах о Роберте Лэнгдоне:

Ты бежишь одинВниз по мраморным ступенямЧерез бесчисленные комнаты,Бесконечные залы.Этот твердый каменьВсегда был твоей крепостью.Теперь же ты чувствуешь себя в ловушкеСреди этих холодных стен.

В конечном итоге дебютный альбом «Дэн Браун» так и не стал воплощением надежд, которые Дэн возлагал на музыкальную карьеру. Причина одна-единственная — будущий писатель неуютно чувствовал себя, оказавшись в центре внимания. Причина же этой застенчивости, по всей видимости, в том, что вырос он в Нью-Гемпшире, где из поколения в поколение передавалось убеждение в том, что не годится человеку выпячивать свои успехи.

«Он мог бы стать вторым Барри Манилоу, если бы захотел, — считает Рон Уоллес. — Барри тоже начинал трудно, однако его музыкальный талант был неоспорим, и ему пришлось смириться с нравами музыкальной индустрии, чтобы стать тем, кем он стал». Уоллес вспоминал, что в некоторых своих ранних интервью Дэн Браун говорил о том, что не любит быть на виду у большого количества людей, особенно выступать перед многочисленной аудиторией, и отдает предпочтение сочинительству. Проблема заключалась в том, что он занимался поп-музыкой, а значит, если ему хотелось, чтобы его песни были услышаны, Дэну надлежало брать пример с Барри Манилоу.

«Не думаю, чтобы Дэн жаждал пританцовывать перед публикой, — продолжает Уоллес. — Ему нравилось сочинять песни, тем более что для этого не нужно было появляться на публике и петь. Но поскольку обстоятельства заставляли его показать всем, кто он такой, то ему разонравилось и это. У него был несомненный талант, но он отнюдь не горел желанием вылезать на сцену и пританцовывать там, потому что знал: это явно не для него, и оттого неуютно чувствовал себя под взглядами незнакомых людей».

Но был ли Дэн Браун хорошим певцом? «Когда изо дня в день приходится слушать магнитофонные записи с не слишком качественной музыкой, сделанной при помощи синтезатора и драм-машины, то музыка, хорошо продуманная, сделанная настоящим профессионалом, тотчас привлекает к себе внимание, — говорит Уоллес. — Дэн действительно умел сочинять хорошую музыку. Он неплохо пел и был способным инструменталистом. И главное, он со всей ответственностью подходил к тому, чем занимался».

Однако стать успешным певцом — как в 1993 году, когда Дэн Браун пытался пробиться к вершинам музыкального Олимпа, так и сейчас — практически невозможно, если ты все время проводишь исключительно в студии звукозаписи. Певец непременно должен выступать перед публикой, гастролировать по стране. Уоллес вспоминает, что после выхода дебютного альбома Дэн отчаянно сокрушался, что продано так мало экземпляров его музыкального детища. «Хотя что в том удивительного, если вспомнить, что диск был назван именем своего создателя-исполнителя, — рассказывал Уоллес. — Добиться хороших продаж можно только одним способом — дать слушателям взглянуть на этого самого автора-исполнителя. Многие певцы не понимают этой простой истины. Если хочешь преуспеть в шоу-бизнесе, нужно, чтобы тебя знали в лицо».

Браун же с этим не соглашался, утверждая, что его внешность не соответствует принятому в музыкальной среде стандартному облику, да и самому нынешнему времени. Ему же не хотелось подстраиваться под этот безликий стандарт и в угоду успеху стать еще одним образчиком жанра, представленного в немалом количестве в любом магазине грампластинок.