Владислав Карнацевич - Наполеон Страница 13

Вторая половина XVIII века сделала из Российской империи серьезного игрока на внешнеполитической арене. Успешные войны против Османской империи, участие в разделах Польши, наконец, блестящие победы, одержанные Суворовым в Италии, заставляли считаться с российскими дипломатами и опасаться мощной армии русских. Но участие в действиях второй анти-французской коалиции не удовлетворяло Санкт-Петербург. Никакие монархические соображения, толкавшие императорский двор в лагерь противников Французской Республики, не могли закрыть от взора наиболее вдумчивых российских политиков неверность и коварство союзников. Австрийский гофкригсрат едва не погубил всю победоносную армию Суворова, сведя на нет все ее успехи. Англия явно не была заинтересована в усилении позиций России на Востоке, на море. Занятие же английскими войсками Мальты, магистром ордена которой был лично Павел I, было похоже уже и на личное оскорбление. С Францией же у России принципиальных геополитических противоречий не было. Не следовало ли в такой ситуации закрыть глаза на то, какой именно строй установился в далеком Париже?

Еще не заросли травой могилы русских и французских солдат в Италии, а между Парижем и Санкт-Петербургом уже началась переписка и обмен уполномоченными представителями. Официальные отношения еще не были установлены, а Наполеон уже выражал всяческое почтение императору Павлу. Последний же писал своему французскому «коллеге»: «Господин Первый Консул. Те, кому Бог вручил власть управлять народами, должны думать и заботиться об их благе…» – Само это обращение к тому, кого все еще недавно называли исключительно «узурпатором», было началом прорыва дипломатической блокады, в которую попала Франция. – «Я не говорю и не хочу пререкаться ни о правах человека, ни о принципах различных правительств, установленных в каждой стране. Постараемся возвратить миру спокойствие и тишину…» Не были ли эти слова воплощением на практике принципа «невмешательства» во внутренние дела?

Переговоры России с Францией были все более и более успешными. Наполеон шел на невиданные для себя уступки – по крайней мере, в своих обещаниях. Дело настолько продвинулось, что на повестке дня стоял уже вопрос о настоящем военном союзе против Англии. Император Павел успел отдать приказ атаману Орлову во главе значительного войска из донских казаков начать поход в Индию. Конечной целью похода были совместные действия с французами против англичан. Наполеон ликовал.

Однако не дремали и враги Бонапарта. Англия с беспокойством наблюдала за сближением консула и российского императора, и ее политики склонялись к радикальным мерам. Такой мерой могло быть убийство – либо Наполеона, либо Павла. Покушение на Бонапарта произошло в Париже на улице Сен-Никез в декабре 1800 года. Консул ехал с супругой в Оперу, и лишь чудо спасло его от гибели, когда неподалеку от его кареты взорвалась «адская машина». Пострадало много людей, но сам Наполеон и Жозефина остались невредимы. Бонапарт был невозмутим в театральной ложе, но вечером, бледный от ярости, обрушился на Фуше, который не смог вовремя остановить руку убийц. В ходе последовавшего за этим судебного разбирательства вина за покушение была возложена на якобинцев, которые на самом деле были в данном случае ни при чем – теракт был организован роялистами.

А вот покушение на российского царя вышло более «удачным». 11 марта 1801 года Павел I был убит в своем любимом Михайловском замке. Ни сейчас, ни тогда не было никаких сомнений, что постигший императора «апоплексический удар» был на самом деле жестоким и групповым убийством и что нити организации покушения тянутся к английскому послу в России Уитворту. Это отлично понимал первый консул Франции, надежды которого были похоронены вместе с телом бедного Павла. В отчаянии Наполеон кричал: «Они промахнулись по мне на улице Сен-Никез, но попали по мне в Санкт-Петербурге!» Преемник убитого императора на троне Александр I был не более реакционен, чем его отец, но, дав молчаливое согласие на устранение родителя, не мог далее проводить его профранцузскую политику вопреки мнению тех, кто привел его к власти.

В сложившейся ситуации Бонапарту нужно было срочно заключать мир с Англией. Мира желали обе страны – как политики, так и народы. Для начала Наполеон заключил мирный договор с новым российским императором Александром, а 26 марта 1802 года в Амьене был подписан и мирный трактат с Англией. Последняя возвращала Франции и ее вассалам (Голландии и Испании) все захваченные за время войны колонии, кроме Тринидада и Цейлона. Мальта снова была под управлением мальтийских рыцарей. Также британское правительство обязывалось освободить занятые их войсками в военное время пункты на Адриатическом и Средиземном морях. В свою очередь, Франция должна была эвакуировать свои части из Египта, убрать войска из Рима и вернуть его и папские владения папе.

Наполеон занялся дальнейшим укреплением своего государства. Постепенно во Франции создалась прочная бюрократическая система. Чиновники получали хорошие оклады, но и работать им приходилось по много часов в сутки, беря пример с потрясающе работоспособного Бонапарта. Он сам спал лишь несколько часов в сутки, мало ел, заседал в Государственном совете, который превратился в главный властный институт (исключая самого консула), выслушивал сотни докладов в день, подписывал тысячи бумаг. Наполеон быстро вникал в суть самых разных дел, все запоминал и поражал подчиненных доскональным знанием истории вопроса.

Долгое время первый консул отказывался от ряда титулов на манер древнеримских, которыми предлагали его наградить льстивые члены законодательных собраний. Ни «Отцом отечества», ни «Спасителем нации» он быть не желал. Не соглашался и на переименование улиц и площадей в свою честь. Но путь Юлия Цезаря, от которого было рукой подать до Октавиана Августа, Наполеон все-таки прошел. И, как Цезарь, начал с продления срока своего консульства до пожизненного. По этому поводу был проведен плебисцит, давший подавляющее преимущество голосов «за», затем в термидоре 1802 года Сенат принял соответствующий указ – так называемый сенатус-консульт, утверждающий Бонапарта пожизненным консулом. Получил он право и назначать себе преемника. На самом деле Франция уже тогда была монархией, хотя официально это и отрицалось, – на монетах, в документах, в печати продолжало звучать слово «республика». Тем не менее, перемены были очевидны – слова «гражданка» и «гражданин» повсеместно заменялись на «месье» и «мадам», на приемах начали появляться люди в пышных напудренных париках. Тюильрийский дворец, куда переехала семья Наполеона, усилиями Жозефины затмил дворцы европейских монархов. Консулу было установлено жалованье в шесть миллионов франков вместо предыдущих пятисот тысяч.