Каринэ Фолиянц - Сентиментальные прогулки по Москве Страница 13

В этих обстоятельствах как-то само собою приходило на ум имя Елизаветы, тем более что в гвардии ее знали очень хорошо. Спрашивали, с какой стати будет править родня немецкого императора, когда жива и здравствует родная дочь Петра Великого. То, что она родилась до заключения брака и считалась вследствие этого незаконной, уже никого не смущало. Разговоры о возможном перевороте начались еще в феврале 1741 года.

Елизавета сносилась через своего врача и поверенного Лестока с французским посланником маркизом Де Ля Шетарди. Он готов был поддержать ее, но дальше разговоров дело не пошло. Еще 22 ноября 1741 года ничего не было готово. Более того, никто даже не собирался ничего готовить. Не было ни плана, ни его исполнителей. Между тем слухи о том, что Елизавета что-то затевает, неоднократно разными путями доходили до Анны Леопольдовны, которая с 8 ноября того же года была объявлена правительницей, но она каждый раз отмахивалась от них. Причин тому было две: во-первых, Елизавета неизменно поддерживала с регентшей хорошие отношения, а, во-вторых, Анна Леопольдовна в силу своей лени не давала себе труда задуматься над грозившей ей опасностью. Как часто бывает в таких случаях, заговор, который до этого все никак не складывался в течение нескольких месяцев, составился вдруг внезапно и был почти немедленно приведен в исполнение.

23 ноября был «куртаг» у герцогини Брауншвейгской. Все заметили, что Анна Леопольдовна была не в духе: она долго ходила взад и вперед, а потом вызвала Елизавету в отдельную комнату. Здесь между ней и царевной состоялся неприятный разговор. Анна Леопольдовна обвинила Елизавету в том, что она ведет переговоры с врагами отечества (в тот момент шла война со Швецией). После этого Елизавета заплакала, и тогда Анна Леопольдовна, будучи по характеру женщиной чувствительной, заключила ее в объятия и заплакала сама.

На этот раз Елизавете удалось отвести от себя подозрения, но разговор сильно взволновал ее, так как все упреки регентши были совершенно справедливы. Еще до начала войны со Швецией она вела переговоры со шведским посланником Нольккеном. Тот прямо предлагал ей деньги и помощь в перевороте в обмен на письменные обещания возвратить Швеции захваченные при Петре земли. Елизавета тогда благоразумно отказалась подписывать какие-либо бумаги...

Но теперь, после разговора с императрицей, она поняла, что переворот для нее неминуем. Царевна впервые почувствовала серьезную угрозу для своей жизни... Наступал решительный час.

25 ноября 1741 года, узнав, что Анна Леопольдовна действительно имеет намерения арестовать ее и, возможно, даже заключить в монастырь, Елизавета с особо доверенными ей людьми (разумеется, Разумовский – первый из их числа) примчалась ночью к казармам гренадерского полка и, подняв по тревоге сонных солдат, обратилась к ним с пламенной речью:

«Узнаете ли вы меня? Знаете ли вы, чья я дочь? Меня хотят заточить в монастырь. Готовы ли вы меня защитить? Хотите ли мне служить, как отцу моему и вашему служили? Самим вам известно, каких я натерпелась нужд и теперь терплю и народ весь терпит от немцев. Освободимся от наших мучителей».

«Матушка, – отвечали солдаты, – давно мы этого дожидались, и что велишь, все сделаем». Но Елизавета не хотела кровопролития. «Не говорите про убийства, – возразила она, – а то я уйду». Солдаты замолчали смущенные, а царевна подняла крест и сказала: «Клянусь в том, что умру за вас. Целуйте и мне крест на этом, но не проливайте напрасно крови!» Солдаты бросились прикладываться к кресту. После присяги Елизавета опять села в сани, а солдаты двинулись за ней...

Алексей Разумовский вместе с другими приближенными следовали вслед за Елизаветой к Зимнему дворцу...

Войдя в комнату правительницы Анны Леопольдовны, которая спала вместе с фрейлиной Менгден, Елизавета сказала ей: «Сестрица, пора вставать!» Герцогиня, проснувшись, отвечала: «Как, это вы, сударыня?!» Увидевши за Елизаветой гвардейцев, Анна Леопольдовна догадалась, в чем дело и стала умолять царевну не делать зла ее детям. Елизавета пообещала быть милостивой, отправила брауншвейгскую чету в свой дворец. Сама она поехала следом, увозя на коленях маленького Ивана Антоновича. Ребенок смеялся и подпрыгивал у нее на руках. Елизавета поцеловала его и сказала: «Бедное дитя! Ты вовсе невинно: твои родители виноваты».

К семи часам утра переворот завершился. Арестованных отправили в крепость, а во дворец Елизаветы стали собираться петербургские вельможи. Все были растеряны, многие опасались за свою судьбу, но императрица приняла всех милостиво. Опала постигла лишь немногих, да и из них никого она не казнила, а лишь сослала в Сибирь. С самого начала своего правления Елизавета хотела показать пример гуманности и великодушия.

Затем пошли награды. Рота Преображенского полка, совершившая переворот, была наименована лейб-компанией. Елизавета объявила себя капитаном этой роты. Все рядовые были пожалованы в дворяне и наделены имениями. В вице-канцлеры на место Остермана был возведен Алексей Бестужев. Чтобы обезопасить себя со стороны Голштинской линии родственников, императрица немедленно по принятии власти отправила в Киль за своим племянником, которого собиралась сделать наследником. Было ли это только политическим шагом или же еще совсем молодая императрица не собиралась иметь собственной семьи и детей-наследников, объявляя наследником племянника? Догадаться теперь трудно...

23 февраля императрица выехала со всем двором в Москву, где должна была состояться коронация. 28 февраля Москва торжественно встречала Елизавету. Праздник Пасхи государыня встретила в Покровском селе, после чего, 25 апреля, состоялась коронация; 29-го императрица переехала в Яузский дворец. Здесь стали устраивать бесконечные празднества и торжества, балы и маскарады, на которых Елизавета собирала до девятисот человек.

Так началось «веселое» царствование Елизаветы.

История Елизаветы и Разумовского – это история сильной женщины, властной женщины, возвысившей до своих высот возлюбленного. Позже этот мифологический сюжет несколько иначе повторит и другая, еще более замечательная русская императрица нерусского происхождения, невестка Елизаветы, Екатерина Великая, жена того самого племянника, которого императрица объявила своим преемником.

В перевороте, возведшем на престол Елизавету, Разумовский играл очень видную роль и был пожалован в поручики лейб-компании, с генеральским чином. После коронации государыни Разумовский получил звание обер-егермейстера и целый ряд имений в Великороссии и Малороссии. За матерью Разумовского был отправлен в Лемеши особый нарочный, и ее поместили со всем семейством во дворце; но здесь она чувствовала себя не в своей тарелке и скоро вернулась домой. Сознавая затруднительность своего положения на той высоте, на какую вознес его случай, Разумовский приблизил к себе таких ученых и талантливых людей, как Теплов, Сумароков, Елагин.