Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 8. Сентябрь 1903 — сентябрь 1904 Страница 13

Таковы обстоятельства, предшествовавшие съезду.

Теперь объясню, каким образом я оказался единственным делегатом от Лиги, тогда как последняя выбрала двух. Оказалось, что от русской организации «Искры»{33}, которая также должна была прислать двух делегатов, ни один не приехал на съезд. Тогда перед началом съезда, на состоявшемся собрании искровцев решено было, чтобы один из 2-х выбранных Лигой делегатов отказался бы от своего мандата, передав его другому делегату, а сам явился бы делегатом от организации «Искры», взяв себе два ее мандата, с тем чтобы, в случае приезда из России избранного делегата, он передал ему один из 2-х мандатов организации «Искры». И мне и Мартову, естественно, хотелось быть делегатом от «Искры», ввиду незначительности той роли, которую играла Лига. Спор этот мы решили путем метания жребия.

Первый предварительный вопрос – о выборе бюро съезда – вызвал некоторое, хотя и незначительное, разногласие между мной и Мартовым. Последний настаивал на выборе 9-ти лиц, внося в это число даже бундиста. Между тем, я считал необходимым выбрать такое бюро, которое могло бы проявить твердую, стойкую политику, а в случае надобности сумело бы даже применить и так называемые «ежовые рукавицы». Были выбраны: Плеханов, Ленин и Павлович.

Кроме пяти бундистов на съезде были два делегата от Заграничного союза русских социал-демократов и почти всегда вотировавший вместе с ними делегат от петербургского «Союза борьбы». Эти лица с самого начала сильно затягивали прения. Уже один регламент съезда отнял неимоверно много времени. Шли бесконечные споры о месте Бунда в партии, длившиеся несколько заседаний. Такие же проволочки производил бундист, попавший в комиссию по проверке мандатов. Он на каждом шагу чинил обструкцию, ни по одному вопросу не соглашался с другими членами этой комиссии, в которую входил и я, и постоянно оставался при «особом мнении». На замечание, что таким образом может затянуться съезд, бундист ответил «и пусть затягивается», и изъявил готовность заседать в комиссии сколько угодно времени. Лишь далеко за полночь удалось закончить работы по проверке мандатов.

В первые же дни заседаний съезда произошел инцидент с ОК. По выработанному им уставу на съезд с совещательным голосом могли быть приглашены лишь «видные деятели партии». Комиссия по проверке мандатов отвергла просьбу группы «Борьба», чтобы от нее был допущен мандат. В этой комиссии участвовали два члена OK, которые категорически высказывались против допущения на съезд представителя от «Борьбы». Когда докладчик от комиссии сообщил съезду это решение, возникли продолжительные дебаты «за» и «против» допущения, причем одним из искровцев было высказано мнение, что представителя от «Борьбы» отнюдь не следует приглашать на съезд, так как эта группа занималась лишь интригами, старалась пролезть во всякие щели, всюду вносила раздор и пр. (Троцкий: «Напрасно не называете фамилии оратора, – это говорил я». П. Аксельрод: «По-видимому, референт не считает это для себя выгодным».) Действительно, это тов. Троцкий так резко характеризовал группу «Борьба». В самый разгар споров о допущении на съезд представителя от группы «Борьба» один из делегатов от «Южного рабочего»{34}, опоздавший на съезд и только теперь явившийся сюда, попросил собрание сделать перерыв на 5 минут, чтобы ознакомиться со всеми обстоятельствами, относящимися к дебатируемому вопросу. Когда перерыв этот был разрешен, члены OK устроили совещание тут же у окна. Надо заметить, что еще до начала съезда у некоторых членов OK были некоторые неудовольствия против редакции. Так, член от Бунда в OK был крайне возмущен тем, что редакция свое пожертвование в 500 марок немецким социал-демократам для выборов обозначила как посланное от нее и от OK, не получив на это предварительного разрешения от последнего. В этом невинном акте, вполне естественном при невозможности быстро сноситься с российскими товарищами, бундист усмотрел, что живущая за границей редакция распоряжается именем OK, не спрашивая его об этом. В OK было внесено даже предложение сделать за это редакции выговор, каковой и был сделан, так как к бундисту присоединился тов. NN, бывший членом организации «Искры». Когда я сообщил об этом Мартову, последний сильно вознегодовал, заявив, что это «гнусность». (Мартов: «Нет, слова «гнусность» я не употребил».) Точного выражения я не помню. Мартов еще добавил, что он «этого так не оставит». Я же убеждал его, что это не столь важно и что лучше смолчать, не придавая этому инциденту значения. Когда закончилось происходившее у окна совещание OK, тов. Павлович, входивший в его состав, сообщил двум другим членам бюро, что по предложению запоздавшего делегата от «Южного рабочего», также входившего в OK, большинством голосов, за исключением его, Павловича, принято решение пригласить на съезд представителя от «Борьбы», Рязанова, с правом совещательного голоса. Тов. Павлович энергично восстал против этого решения и, ввиду отсутствия императивных мандатов, счел себя вправе протестовать на съезде против такого решения. Нас, членов бюро, а также редакцию и других искровцев в сильнейшей степени возмутило это постановление ОК. Член OK, о котором я уже упоминал, т. NN, в заседании комиссии по проверке мандатов сам высказывался против допущения представителя от «Борьбы» на съезд; теперь же, в совещании OK, он, наоборот, согласился на его приглашение. Он теперь сам протаскивал Рязанова на съезд. Мы, таким образом, оказались в ловушке. Тогда мы решились на энергичную борьбу с этим возмутительным постановлением ОК. Против него говорили многие. Я в своей речи по этому поводу сказал следующее: «какую бурю негодования вызывают на европейских конгрессах те люди, которые говорят в комиссиях одно, а на съезде другое». Говоря это, я имел в виду NN, члена организации «Искры». Когда тов. Павлович сообщил съезду о своем протесте против такого решения OK, член из «Южного рабочего» нашел в этом нарушение дисциплины, дезорганизационный прием и т. п. и требовал от съезда достойного наказания для тов. Павловича за такой поступок. Но мы разбили все эти доводы. Большинство OK оказалось побежденным. Была принята резолюция, что OK, как коллегия, не имеет права влиять на состав съезда после того, как съезд выбрал комиссию по проверке мандатов. Предложение о приглашении Рязанова было отклонено. Но мне и после съезда приходилось слышать от некоторых искровцев сомнение, почему было не допустить на съезд члена «Борьбы». (Дейч: «Я и на съезде это же высказывал».) Совершенно верно, да и по другим вопросам, о чем я еще буду говорить, тов. Дейч не всегда вотировал заодно со всеми искровцами, например, в вопросе о равноправности языков. Высказываются теперь некоторыми искровцами и такие в высшей степени странные взгляды, будто ЦК должен отражать в своей деятельности всякие шатания и примитивные воззрения в партии. В этом же духе говорили некоторые нетвердые, колеблющиеся искровцы и на съезде. Таким образом оказывается, что взгляд, будто все, причисляющие себя к искровцам, являются таковыми и на самом деле, совершенно неверен. Есть искровцы, стыдящиеся даже называть себя искровцами, это – факт. Есть искровцы, борющиеся с «Искрой», ставящие ей разные препятствия, тормозящие ее деятельность. «Искра» стала популярна, сделалось модой называться искровцем, но это не мешает многим оставаться тем, чем они были раньше, до признания ее многими комитетами. Такие ненадежные искровцы принесли ей много вреда. Если бы они еще боролись с нею прямо, открыто… Но нет, они действуют исподтишка, из-за угла, незаметно, тайно.