Андрей Марчуков - От Ленинграда до Берлина. Воспоминания артиллериста о войне и однополчанах. 1941–1945 Страница 14

Установилась переписка между красноармейцами штабной батареи и организацией завода имени Молотова города Ленинграда. Письма писали и другие организации, но регулярная переписка ещё не установлена…»

Человечество вечно благодарно художникам, великим и «малым», за графику, масло, акварель, за пейзажи, портреты, баталии, за искусство, отображающее реальную жизнь, её красоты, которые не все наблюдают в натуре, но видят на полотнах. Когда говорят о художнике, главное, что должно быть развито в нём, – наблюдательность и точность отображения реальной действительности на картине. Чем меньше разница между натурой и её отображением на полотне, тем больше мастерство художника.

Говорят, что Ивану Николаевичу Крамскому удалось написать портрет Льва Николаевича Толстого так точно, что по выражению глаз виден большой ум писателя. Мне довелось увидеть глаза писателя на портрете, выставленном в Третьяковской галерее, и я долго проверял и убедился в высочайшем мастерстве художника Крамского.

Знамениты полотна Ивана Константиновича Айвазовского, на которых непревзойдённый мастер-маринист отобразил море, умело передавал морскую массу воды в разном её состоянии: покое (штиль), движении и шторме. Например, картина «Девятый вал» с гибнущими людьми, вцепившимися руками за останки разбитого утонувшего корабля.

Известна ценность рисунков космонавта Алексея Архиповича Леонова, сделанных им в Космосе с натуры[43]. Запоминающейся остаётся работа Народного художника СССР Ильи Сергеевича Глазунова «Портрет писателя Валентина Распутина».

…Можно было бы продолжать перечень художественных изображений до бесконечности.

Признаюсь, что с детства рисую. Это – моё хобби. Есть и другие. Вторым моим хобби является музыка: играю на струнных инструментах – балалайке, гитаре, мандолине, и страстный любитель фортепиано (пианино, рояль). Третьим видом является фотография. Четвёртый вид – вырезаю силуэты из чёрной бумаги, наклеиваю на листы белой бумаги и раздаю их. Пятый – люблю басни Крылова, Михалкова, Малина и сам сочиняю сатирические и юмористические басни и рассказы. Ещё одно хобби (в прошлом, в молодые годы) – танцы с дамами и девушками.

Но именно рисование – главное увлечение, первое, номер один. Мне, любителю изобразительного искусства, ещё с детства удалось самодеятельно развить способность отображать реальную действительность более или менее точно. Мне очень нравятся картины Маковского; «Весна в Крыму» Роберта Рафаиловича Фалька (цветёт миндаль на лилово-голубом фоне с вкраплинами цвета кармин). Всем известную картину Константина Егоровича Маковского «Дети, бегущие от грозы» (или «Перед грозой») в 1938 году я копировал масляными красками (на листе фанеры размером высотой 60 см и шириной 40 см) и на выставке в Уманском сельскохозяйственном институте получил за неё приз, заняв второе место. Первое место заняла картина студента пятого курса Иванова «Софиевка» (Умань, парк, «Долина Печали». Акварель). Мне удалось передать возраст детей и испуг в выражении их глаз. Копия картины Маковского понравилась многим. Картину у меня попросил Иван Петрович Шевчук, заведующий кафедрой Организации и экономики. Я ему её подарил, тем самым удовлетворив его просьбу.

И всю жизнь являюсь самодеятельным художником-оформителем стенгазет, колонн демонстрантов (на 1 мая и 7 ноября). В семилетней трудовой школе впервые я оформил сцену школьного театра, в Одессе нарисовал вывеску «Одесский завод глиняных ваз и кафеля», а в Одесском автодорожном техникуме, в котором я учился в 1930–1933 годах, был редактором световой студенческой газеты. Рисовал карикатуры на стекле, к ним сочиняли стихи и всё это демонстрировали для студентов и преподавателей в актовом зале с помощью эпидиоскопа (увеличительного фонаря) под джаз-музыкальный оркестр и под общий смех и хохот.

Во всех санаториях и домах отдыха оставляю выставки портретов под девизом «Активный отдых – залог здоровья». Похвалюсь, что в 1974 (или 1975) году в санатории «Тихий Дон» (Сочи, Лазаревское) написал портрет девушки-гречанки (из младшего обслуживающего персонала), в который влюбился инструктор Краснодарского обкома КПСС, разыскал натурщицу и женился на ней. Это – факт. Также в 1977 году в санатории «Жемчужина моря» (Кабардинка) оказывал консультативную помощь пионерскому художественному кружку, мы организовали выставку портретов, на которой были помещены и мои рисунки: «Портрет дочери художника», «Портрет шахматистов» и два силуэта. А в 1983 году посчастливилось организовать свою выставку: портреты, пейзажи, силуэты и рисунки исторических памятников.

Всё, что я нарисовал за всю свою взрослую жизнь, начиная со школьной скамьи, я тут же, по окончании рисунка, раздавал тем, кого нарисовал, или тем, кому понравился рисунок. Говорю я это вот к чему.

На фронте в дни блокады, когда нечего было есть и пить, некуда было писать письма (моя Балта была оккупирована немцами и румынами с первых дней войны), я рисовал между боями. Рисовал портреты бойцов и командиров, артиллеристов своего 334-го Краснознамённого артполка. Позже умение рисовать сыграло в моей судьбе очень большую роль[44].

Из «Отчёта о боевой деятельности 142 сд [за период] 1—10.02.42»:

«Противник продолжает занимать на переднем рубеже пассивную оборону, не проявляя активности живой силой, продолжая усовершенствовать свою оборону постройкой ДЗОТ, расчисткой траншей, ходов сообщения и установкой рогаток и фугасов под прикрытием артиллерийско-миномётного и ружейно-пулемётного огня».

Из «Отчёта о боевой деятельности подразделений 461 СП за первую половину февраля 1942 года»:

Противник «продолжает… оказывать сильное сопротивление огневой системой, которая расположена так, что вся открытая и закрытая местность простреливается всеми видами вооружения… Охрана переднего края ведётся передовыми постами наблюдения, патрулированием и отдельными ОТ, которые имеют тесную связь. Ведёт беспорядочный редкий ружейно-пулемётный огонь по обороне наших подразделений. Огонь усиливается при обнаружении групп или сигнала наблюдателя».

Стоял январь 1942 года. Надо было узнать, какие планы у врага: не собирается ли он напасть на нас? Если да, то когда? Так как артиллеристы несколько сильнее физически, чем пехота, командование дивизии решило послать в разведку артиллеристов, поддерживая разведчиков огнём батарей 1-го дивизиона. Начальником разведвзвода там был старший лейтенант Маркиянов[45]. Начальник политотдела дивизии собрал замполитов нашего полка на совещание и поставил вышеназванную задачу.

– Кто пойдёт в разведку? – спросил он нас.

Все подняли руки. Поднял руку и я.

Перед этим походом я написал заявление в партбюро 334-го крап: «Иду в разведку боем. Прошу считать меня коммунистом. Кандидат в члены ВКП(б) с первых дней войны». В моём партбилете записано: «Член КПСС с января 1942 года». Рекомендовали меня в члены партии коммунисты: батальонный комиссар Чистяков Сергей Яковлевич, старший политрук Кривоконь, политрук Киносьян Рафаил и комсомольское бюро полка.

Нас готовили: три дня вместе с бойцами держали в землянках на усиленном сухом пайке. Всего двадцать шесть человек вместе с Маркияновым. Меня назначили его заместителем по политической части.

Стоял морозный январь – Рождество, ночь с 9 на 10 января. Обувались в валенки, но для меня их не нашлось (нога большого размера – 46-го). Решили идти по льду озера Лемболовского, откуда враг не ждал неприятности. Наблюдатели с ПНП доложили, что на берегу врага – колючая проволока «в три кола». Поэтому мы взяли мало ножниц для порезки проволочного заграждения. Отряд разбили на два отделения, из которых одним командовать было приказано мне, а другим – Маркиянову. Тянули провод телефонной связи. По достижении вражеского берега и ликвидации проволочного заграждения, перед сеткой нас должен был поддержать огонь батарей 1-го дивизиона.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Так произошло с трудами многих сторонников общерусского единства и малорусской идентичности, которые боролись против украинского национализма и сепаратизма и выступали за национальное, культурное и политическое единство Малой и Великой Руси как нераздельных частей Русского мира и России. В советское время их книги за свой общерусский взгляд не издавались и находились под запретом. Но спустя почти столетие вынужденного забвения труды и мысли этих людей вернулись к читателям и стали фактором общественного сознания.