Валерия Башкирова - Как Черномырдин спасал Россию Страница 14

Донося в самый разгар буденновского кризиса лишь выгодную для Басаева точку зрения и ломая волю общества, СМИ лишь через несколько дней, когда все было кончено, вспомнили о втором аспекте проблемы: один освобожденный заложник обернется в ближайшем будущем десятком новых – и виноватым во всем оказалось то же самое правительство. Когда пресса считает себя вправе объективно содействовать террористам, а затем обвинять правительство в том, что ее, прессы, объективное содействие принесло плоды и террористы победили, вряд ли стоит так сильно обижаться на действительно хамские нападки на СМИ со стороны властей – как института в целом, так и отдельных его представителей. Хамство прискорбно, но безответственность – не менее.

Десакрализация государства, то есть присвоение ему скромных функций ночного сторожа и социального защитника, породило соответственное потребительское отношение к этому государству, при котором сама мысль о том, что государственность может требовать жертв, представляется совершенно неуместной. Оно было бы хорошо, если бы никакой надобности в жертвах и вправду не было.

Еще большее негодование вызывает «налог кровью», то есть воинская повинность: чего ради отдавать свою жизнь за ночного сторожа? Терроризм же бьет по самому уязвимому: в государстве, где любая повинность уже воспринимается как досадная обуза, вдруг возникает ситуация, когда нужно либо идти на весьма высокий риск гибели ни в чем не повинных мирных людей, либо упразднять государство.

Запад спасся мучительной и стоившей немалой крови переоценкой ценностей: выяснилось, что государство не совсем «ночной сторож», а вместо афоризма прогрессивного философа Бертрана Рассела «лучше быть красным, чем мертвым» популярность приобрела фраза рейгановского госсекретаря Александра Хейга: «есть вещи поважнее, чем мир».

…Меж тем в Грозном продолжались мирные переговоры, начатые еще 19 июня. Виктор Черномырдин оставался едва ли не единственным представителем высшего руководства России, который не только говорил о необходимости мирного урегулирования чеченского конфликта, но и постоянно подталкивал своих подчиненных к практическим шагам в этом направлении. Свою решимость довести до конца начатый диалог премьер демонстрировал, заявляя журналистам о готовности лично принять участие в мирных переговорах. На следующий день он вновь подтвердил свою готовность, в течение двух с половиной часов беседуя с членами правительственной делегации на чеченских переговорах.

Конец ознакомительного фрагмента.