Грег Кинг - Первая мировая. Убийство, развязавшее войну Страница 14

Из Триеста они доплыли до Далматинского побережья, ненадолго остановились в Египте перед отплытием в Индию. Надеясь избегнуть нежелательного внимания, Франц Фердинанд использовал имя «граф фон Гогенберг» в большей части поездки, хотя и не мог избежать посольств и посещений официальных лиц, которые наносили ему визиты с церемониальными протоколами приветствия. Посещение им Британской Индии вызывало сильную озабоченность в Лондоне. Будущий царь Николай II посещал экзотическую страну в предыдущем году, и этот принесший беспокойство визит рассматривался как неумышленный проступок. Только после личного вмешательства принца Уэльского и десятка писем между Калькуттой и Лондоном он был удостоен соответствующего приема со стороны британского вице-короля.

Недостаточное знание английского мешало Францу Фердинанду во время нахождения в этом аванпосту британского колониализма. Должностные лица считали его «внимательным и приветливым», отмечая его стремление «обходиться без церемоний настолько, насколько это только возможно». Он посетил Агру и знаменитый Тадж-Махал и остался, по-видимому, глубоко впечатлен этим памятником любви, оставляя о себе очень хорошее впечатление, где бы ни бывал. «Он обладает прекрасными манерами, — сообщал вице-король лорд Робертс, — но он совершенно естественен, приветлив и внимателен со всеми, с кем общается во время своих поездок, будь то европейцы или местные жители».

Как и другие аристократы, оказавшиеся в Индии, Франц Фердинанд охотился на тигров, пантер и кабанов. Ему нравилось это намного больше, чем нудные торжественные обеды, которые он часто вынужден был терпеть. Хотя эрцгерцог чудом избежал трагедии на Цейлоне, когда на охоте слон чуть не наступил на него. Он продолжил охотиться и в диких местах Австралии, а быстро изготовленные чучела добытых им кенгуру и эму были отправлены обратно в Австрию на корабле.

Но охота не могла больше скрывать проблему, растущую на борту корабля. Эрцгерцог и его двоюродный брат Леопольд, отмечал адмирал Миклош Хорти (Miklós Horthy), «были людьми совершенно разных темпераментов», так что беда была неминуема, если они путешествовали вместе. Леопольд открыто признавал, что он и Франц Фердинанд «уже давно ненавидят друг друга». Мелодраматичный, подверженный сомнительным полетам фантазии, Леопольд считал своего двоюродного брата «невежей», человеком, «начисто лишенным даже малейших проблесков чувствительности и тонких порывов души». Каждую ночь, рассказывал он, Франц Фердинанд напивался, кричал, что он рад, что Рудольф убил себя, называл императора «глупым старикашкой» и рассуждал о том, как он может «заставить старикашку уйти с пути». Не желая больше мириться с подобными сценами, Леопольд потребовал перевода на другое судно.

Это была версия Леопольда, высказанная им уже много лет спустя после смерти кузена; истина была совсем другой. Претензии о пьяных ссорах лишь маскировали проблемы, существовавшие в отношениях между двумя мужчинами, и были гораздо глубже простого личного конфликта. Леопольд использовал свое положение эрцгерцога Габсбургов с воинственной заносчивостью и снобизмом, высокомерно отказавшись ужинать вместе со своими товарищами-офицерами. Будучи несчастным на борту корабля, он не пропускал дня, чтобы громко не высказать надежду, что корабль потонет и это освободит его от исполнения служебных обязанностей. Еще хуже было увлечение Леопольда привлекательными молодыми матросами. Хотя он вообще не общался с офицерами, у него не было таких предубеждений относительно простых членов экипажа; как-то раз он провел много времени, запершись у себя с одним особенно красивым кадетом. Чтобы избежать в дальнейшем скандала, Франц Фердинанд высадил Леопольда с судна в Сиднее.

Когда эта неприятная ситуация осталась позади, Франц Фердинанд предпринял путешествие в Гонконг, а потом в Японию, встретился с императором Страны восходящего солнца и позировал фотографам в кимоно. На снимках видно, что он не совсем здоров. 26 августа он покинул Иокогаму на борту белоснежного лайнера Canadian Pacific Empress of China, направляясь в Северную Америку. Это была серьезная перемена после австрийского военного корабля: эрцгерцог вращался среди обычных пассажиров первого класса, играл на палубе в теннис с леди, с которой он свел знакомство, и жаловался на то, что только американские девушки осмеливались танцевать с ним ночью.

Первое свое впечатление о Северной Америке эрцгерцог получил 5 сентября, когда судно причалило в Ванкувере. Молодая женщина, стремящаяся увидеть такое экзотическое существо, как наследник европейского трона, пробилась на судно с криками: «Принц! Принц! Где здесь принц?!» Он отправился на юг, в штат Вашингтон, 19 сентября посетил Спокан только для того, чтобы увидеть, как поезд окружила толпа взволнованных молодых женщин, надеющихся на встречу с ним. Как ни странно, город показался ему странно интригующим, словно бы заброшенным и опустевшим, напоминающим отдаленную азиатскую деревню, но прежде чем изучить его, он уже оказался в частном пульмановском спальном вагоне, направляющемся на восток. Прошедший среди скал поезд доставил его в Йеллоустон. Вестибюль отеля Hot Springs Hotel был заполнен любопытными ковбоями, сплевывающими табачную жвачку, жаловался Франц Фердинанд. Он направился на осмотр знаменитого гейзера Олд-Фейтфул, но оказался раздосадованным тем, что рейнджеры запретили ему поохотиться на охраняемой территории национального парка. Расстроенный Франц Фердинанд смог добавить в свою охотничью коллекцию только скунса, дикобраза и несколько белок.

Когда поезд Франца Фердинанда прибыл в Омаху, его атаковали репортеры. Они толкались и выкрикивали вопросы, протягивая к нему руки, — это стало для эрцгерцога новым опытом, оставившим его сильно недовольным. Он прибыл в Чикаго и, по сообщению местной газеты, получил удовольствие от сытного завтрака, состоявшего из «разнообразных фруктов, бифштекса, яичницы с ветчиной, дичи и вин, включая шампанское». Город показался ему грязным и скучным, а когда он посетил Всемирную Колумбовскую выставку (World’s Columbian Exposition), стал раздраженным от толкучки и большого количества людей. Но во время встречи с группой операторов эрцгерцог ловко скрывал свое неудовольствие. Похоже, что его английский улучшился за время путешествия, газета Chicago Tribune сообщала, что он говорил «на отличном английском». Эрцгерцог сообщил репортеру: «Я пробыл на выставке сравнительно недолго… и смог увидеть не так много. Но то, что я увидел, мне очень понравилось, и мне жаль, что я не остался на более продолжительное время, чтобы посмотреть больше».