Николай Цветков - Гений зла Сталин Страница 14

Репрессии, террор, геноцид

Возникшие на рубеже 1927–1928 годов разногласия в партии Сталин использовал в своих далеко идущих политических целях.

В апреле 1929 года Сталин выступил с речью о якобы сложившемся в партии «правом» уклоне. Во главе этой разновидности оппортунизма стояли три члена Политбюро — Бухарин, Рыков, Томский. Так было объявлено в его выступлении. Размежевание сил произошло.

Требовалось время для нанесения решающего удара. Рыков был выведен из состава Политбюро в декабре 1930 года. Несколько раньше это же самое произошло с Бухариным и Томским.

1 декабря 1934 года было совершено покушение на первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С.М. Кирова.

В этот день писатель Лев Кассиль, долгие годы работавший в редакции газеты «Известия», зашел в кабинет главного редактора газеты Н.И. Бухарина, который слушал собеседника, находившегося на другом конце провода. Бухарин заметно бледнел, вытирал ладонью испарину со лба. А повесив трубку, тихо произнес: «Сегодня в Ленинграде убит Киров. — И, тягостно помолчав, добавил: — Теперь Коба сделает с нами все, что захочет».

Провидение Бухарина осуществилось довольно быстро и в ужасной форме. В тот же день, 1 декабря 1934 года, было принято Постановление Президиума ЦИК СССР «О порядке ведения дел по подготовке или совершению террористических актов», сыгравшее страшную роль в ведении судопроизводства.

Согласно Постановлению, срок следствия сокращался до 10 дней, обвинительное заключение обвиняемому было положено вручать за одни сутки до суда, в котором дела рассматривались без участия сторон (т. е. без адвоката и прокурора). Обжалование приговора и подача ходатайства о помиловании не допускались, приговор к высшей мере наказания должен был приводиться в исполнение немедленно по его вынесении.

Сталин отбросил такие общепризнанные демократические принципы судопроизводства, как гласность, объективность и всесторонность расследования и судебного рассмотрения уголовного дела, право обвиняемого на защиту, презумпция невиновности — правосудие стало фикцией.

Аналогичный порядок вводился 14 сентября 1937 года и по делам о вредительстве и диверсии.

Был принят на вооружение карательных органов принцип «признание вины — царица доказательства».

Генеральный прокурор СССР тех лет, государственный обвинитель по многим политическим процессам 1936–1938 годов А.Я. Вышинский обосновал и опубликовал теорию, согласно которой по антисоветским преступлениям одного признания (самооговора) обвиняемого было достаточно для вынесения приговора. В результате огромное количество людей были необоснованно репрессированы — казнены или погибли в лагерях.

В следственной практике нашли применение физические и психологические методы воздействия на арестованного: пытки, провокации, изощренные издевательства, унижающие человеческое достоинство, убивающие волю и сопротивление.

Самым тяжелым ударом по правовой системе страны было низведение суда до положения бесправного придатка предварительного следствия — легализовать произвол, скрепить его своей подписью. Широко применялись методы внесудебных репрессий, так называемые тройки, двойки, Особое совещание при НКВД СССР, которые принимали постановления, заменявшие приговоры. На их основании сотни тысяч осуждались и наказывались заочно и без приведения мотивов и доказательств, просто по списку. По инициативе Кагановича эти несудебные органы получили право применять к обвиняемым смертную казнь. По предложению Молотова наказание производилось по спискам.

Убийство Кирова стало поводом для массовой партийной чистки. Из партии исключались все, кто когда-то голосовал за левых коммунистов, децистов, за «новый курс», «московскую платформу»…

15 июня 1937 года нарком НКВД СССР Ежов утвердил «Инструкцию о порядке подготовки и проведения операции по выселению из Москвы, Ленинграда, Киева, Ростова, Таганрога, Сочи в административном порядке исключенных из ВКП(б) и семей репрессированных троцкистов, «правых», децистов и т. п. в непромышленные районы Казахской ССР, Башкирской АССР, Кировской, Оренбургской, Омской, Челябинской областей, Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР».

Предписывалось выселение начать 25 июня и закончить 25 августа 1937 года.

По свидетельству писателя Льва Разгона, «перед началом и в самом начале по всем лагерям стали проверять формуляры осужденных «децистов», «троцкистов», «зиновьевцев», эсеров, кадетов… Их по постановлениям «троек» расстреливали». Массовые расстрелы проходили по всем лагерям ГУЛАГа.

30 июня 1937 года под грифом «Совершенно секретно» Ежов издал приказ № 00447, в котором ставилась конкретная задача: «С 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников».

На самом деле речь шла о миллионах крестьян, которых в ходе коллективизации в начале 30-х годов выселили с насиженных мест, забрали имущество и скот. В данном случае давался приказ провести вторую серию массовых репрессий в отношении выживших, чтобы «раз и навсегда покончить с их подрывной работой против основ советского государства».

В приказе Ежова указывались конкретные цифры, так называемые лимиты арестов и расстрелов. Например, в Азербайджанской ССР предписывалось расстрелять 1500 человек, осудить тройками на срок от 8 до 10 лет — 3750 человек, в Белорусской ССР — соответственно 2000 и 10 000 человек…

Ежов был истым сталинцем, неуклонно проводил в жизнь личные указания Сталина. Он не лицемерил, когда в последнем слове на процессе просил передать тов. Сталину, что «будет умирать с его именем на устах». Ежов был продуктом господствовавшей тогда системы кровавого диктаторства.

Что касается дальнейшей судьбы Бухарина и Рыкова, то она закончилась трагично. В декабре 1936 года они были обвинены в создании и руководстве антисоветской подпольной организацией, в связях с контрреволюционными троцкистскими террористами.

Февральско-мартовский (1937 года) Пленум ЦК партии исключил их из состава кандидатов в члены ЦК и из рядов партии. Постановил передать их дело в НКВД. Их и некоторых других видных партийных и государственных деятелей обвинили в создании «Антисоветского правотроцкистского блока». Имеются неопровержимые свидетельства того, что режиссура этого процесса, как и других, осуществлялась лично Сталиным. Он непосредственно руководил процессом до мельчайших деталей. Ежедневно, в перерывах, прокурор Вышинский и председатель суда Ульрих ездили к Сталину с докладом, и он давал им указания. Кроме того, были созданы две комиссии ЦК: одна по руководству процессом, в нее входили Молотов и Ежов. Другая — во главе с завотделом агитации и пропаганды ЦК — по освещению процесса в печати. Работая в задних комнатах Дома союзов, они правили для печати все стенограммы суда. Приговор также предварительно редактировался и утверждался Сталиным.