Анатолий Лашкевич - В воздушных боях. Балтийское небо Страница 14

Звено Сизова, добыв ценные сведения о противнике, вернулось на свой аэродром. В этот же день с КП 8-й Армии пришла телеграмма от ее командующего генерал-майора В. И. Щербакова, в которой генерал благодарил летчиков за ценные сведения о противнике.

К 21 августа немцы вплотную подошли к Гатчине[10] и перерезали железную и шоссейную дороги, связывающие Ленинград с Лугой. Овладеть Гатчиной с ходу немцам не удалось. Понеся большие потери, враг был вынужден перейти к обороне и произвести перегруппировку своих войск. 23–24 августа бои достигли наибольшего напряжения. Каждую свою атаку противник сопровождал длительной артиллерийской и авиационной подготовкой. Под натиском превосходящих сил противника советские наземные части отходили, а вражеская авиация непрерывно висела в воздухе, нанося удары по аэродрому и железнодорожной станции Котлы и прилегающим населенным пунктам. Вылеты следовали за вылетами. Самолетов не хватало. На отражение налета вражеской авиации в воздух поднялось звено М. Никитина. В районе деревни Хаболово они встретили тройку Ю-88 (днем раньше в этом же районе звено уничтожило самолет-корректировщик «Хеншель-126»[11]). После первой атаки по звену «юнкерсов» немецкие бомбардировщики рассыпались в разные стороны и на максимальной скорости ушли за линию фронта.

Продолжая прикрывать войска на линии фронта, Никитин заметил одиночный Ю-88, который кружился над нашими войсками, выбирая себе цель. При подходе нашего звена он с набором высоты хотел уйти в сторону Кингисеппа. Никитин пошел в атаку, за ним устремился Г. Собгайда. Вражеский стрелок встретил Собгайду огнем. Было видно, как трассы с обоих самолетов протянулись друг к другу, и вражеская очередь оказалась смертельной. Самолет Собгайды взмыл вверх, а потом спиралью пошел к земле. Так погиб молодой летчик, выпускник Ейского училища 1940 года Геннадий Константинович Собгайда… Никитин и Денисов видели, как принял смерть их боевой товарищ. Парой, с разных сторон, они подошли к «юнкерсу» и, не давая стрелку опомниться, сокрушительным огнем вогнали вражеский самолет в землю.

Фронт теперь был совсем рядом с аэродромом Купля, и коллектив эскадрильи работал с большим напряжением. 24 августа в командование эскадрильей вступил Герой Советского Союза майор Алексей Александрович Денисов, прибывший из 12-й ОКИАЭ. Герой финской войны сразу же по прибытии в часть включился в боевую работу. Восьмерка истребителей И-16 и пятерка И-153 под командованием Денисова вылетела на прикрытие железнодорожной станции Котлы, находившейся от Купли на расстоянии 8 километров. Вскоре Денисов заметил идущую с северо-запада восьмерку Me-110. Они шли двумя тройками, и еще пара шла справа. Развернув свою группу, Денисов повел свои истребители прямо на «мессеров». Атака получилась эффективной — один Ме-110 вспыхнул и свалился на землю, остальные, побросав бомбы, перешли на бреющий полет и ушли к линии фронта. Для наращивания сил с аэродрома Купля поднялась группа истребителей: три И-16 и три И-153 — шестерку вел Монахов. Они встретили уходящую в беспорядочном строю группу Ме-110, и Монахов подал сигнал: «Подойдите ближе, атакуем все!» Ведомые сократили интервалы и дистанцию. Монахов, Князев и Шумов пустили по одному из «мессеров» «эрэсы», и тот, оставляя огненный след, врезался в землю.

В другой день на прикрытие наших войск, отходящих под натиском превосходящих сил врага от Котлов к Копорье, с аэродрома Купля поднялось 12 истребителей: 3 И-16 и 9 И-153. В районе деревни Керстово они встретили 7 бомбардировщиков Ю-88. Немецкие самолеты шли без прикрытия, плотным строем, рассчитывая на плотный групповой огонь своих стрелков. Но это не помешало истребителям пойти в атаку. Летчики Мальцев, Князев и Денисов имели опыт борьбы с бомбардировщиками. Атакуя тройкой правого ведомого, они зажгли ему оба мотора. Немецкая группа, нарушив строй и в спешке сбросив бомбы, повернула к линии фронта; один горящий немецкий бомбардировщик упал на нашей территории.

А 26 августа в неравном воздушном бою против 30 Ме-110 эскадрилья потеряла одного из лучших летчиков: командира отряда старшего лейтенанта Григория Ивановича Монахова, выпускника Ейского авиационного училища 1934 года, участника боев с белофиннами, дважды награжденного орденом Красного Знамени, отличного воздушного разведчика, только за два месяца войны совершившего 218 боевых вылетов. К 27 августа в эскадрилье осталось 8 истребителей И-16 и 9 И-153. После захвата аэродромов Котлы и Керстово Купля стал самым западным аэродромом. В районе Таллина и Ханко сражались балтийские летчики. И при их эвакуации к Ленинграду они могли произвести посадку на промежуточном аэродроме, каким стала Купля. В тот же день командир 13-го ИАП Герой Советского Союза И. Г. Романенко привел остатки своего полка из района Таллина[12]. Две эскадрильи этого полка оставались сражаться на Ханко. Заправившись на Купле, истребители 13-го ИАП перелетели в Низино. 28-го августа туда же перелетела и 13-я ОКИАЭ.

Еще когда бои шли в районе г. Нарва, были заблаговременно проведены эвакуационные мероприятия. В глубокий тыл были вывезены семьи летчиков и техников. Все имущество своевременно и без остатка вывезено в Ленинград. Техническое имущество и топливо вывозилось в склады на Шкиперском протоке, продовольствие и имущество тыла — в склады на Андреевском рынке Васильевского острова.

С подходом немцев к гарнизону Купля помещения штаба, казармы, столовую, клуб, ангар и дома начсостава сожгли, бензохранилища взорвали, а электростанцию демонтировали и вывезли в Ленинград. Бригада во главе с техником Ивановым осуществила демонтаж генератора, который был отправлен на склад в Ленинград. Демонтировать дизель не хватило времени, с него только сняли регулятор.

Так об эвакуации имущества рассказывал подполковник запаса М. Голод: «Мы рассчитывали, что топливный склад мы подожжем и он взорвется: для этой цели мы оставили около трех тонн горючего. Но когда стали поджигать бензин факелами, то горючее не загоралось, так как бензин был в глубине топливного хранилища, факела туда не долетали. Все бомбы были вывезены. Пришлось снять бомбу, установленную в металлической емкости водопровода, и взорвать топливный склад, а металлическую емкость расстрелять бронебойными пулями. Все это пришлось делать под вражеским обстрелом уже при самом отходе из гарнизона.

Обстановка сложилась таким образом, что все гарнизоны, расположенные рядом, были уже эвакуированы, а наш оставлен действующим на случай перелета наших самолетов с полуострова Ханко. Со мной было оставлено 16 человек краснофлотцев, автомашина, станковый пулемет и 14 винтовок. Мы ждали приказ из Штаба ВВС на вывод из строя гарнизона. Два раза из Штаба ВВС поступал приказ на вывод гарнизона из строя. Мы затаскивали на летное поле аэродрома катки, металлический лом, бороны, списанную технику, а через несколько часов поступал новый приказ: „Срочно очистить аэродром — летят наши самолеты и будут садиться!“ Приходилось все начинать сначала. Так прошло три дня и три ночи. 31 августа пришел приказ: „Уничтожить гарнизон Купля“. Мы подожгли все деревянные здания. Немцы уже вели по аэродрому минометный огонь. Отходили мы, когда немцы были совсем рядом, и, выполнив задание, убыли в гарнизон Низино».