Алексей Буторов - Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер Страница 14

О первых годах жизни будущего императора сохранилось сведений гораздо больше, чем о детстве «простого» князя Юсупова, хотя круг их тогдашних занятий не сильно различался. Вот несколько выписок из известных «Тетрадей» за 1765 год С. А. Порошина, который постоянно находился при юном наследнике престола и делал записи непосредственно вслед за событиями.

Аппликация из альбома Зинаиды Ивановны Юсуповой. 1830-е гг.

«27 марта. Обуватца стал, мокрица ползла; боялся, чтоб не раздавили, и кричал. 28 марта. Перед тем разбранился с Великим Князем (Павлом), заставляя его играть на музыке. Весьма неохотно пошол, защищался своим правом, что совсем ныне уволен от ученья; лентяй; после того играл с Куракиным в шахматы; резвился, ужинал, лег спать. 30 марта. Пришедши Куракина валяли и в шахматы играли… перед обедом марионетова театру смотрел. 31 марта. В шахматы играли, Куракина валяли и на бутылку сажали, в бильбокет. Сели за стол, обедали у нас Петр Иванович (Панин), гр. Иван Григорьевич, Талызин, Круз, Строганов. Говорили о ядах разных, потом о французском министерстве. Встали, опять валяли Куракина. 5 апреля. Пошли на куртаг, который был в галерее. Государыня в пикет играла. Цесаревич так стоял. Пришед туда, раздразнил он Куракина своею шалостью, тот и ужинать не остался. После того сделался очень вежлив»[62].

Запись от 16 апреля, пожалуй, самая примечательная. Она показывает, насколько простота нравов присутствовала в повседневном придворном быту, если описываемыми «забавами» не брезговал даже сам просвещенный воспитатель наследника граф Никита Иванович Панин. «Играл в воланы. Учился у меня очень хорошо. Фектовал. В берлан. Ужинал. Как зачал раздеватца, пришол Никита Иваныч и был тут, пока Государь лег в полдесятом. Потом Никита Иваныч сам Куракина повел в темные сени к Строганову и, попугав, возвратился. Прочие повели Куракина к Строганову. Там Строганова слуги наряжались в белую рубашку и парик. Куракин жестоко трусил». На следующий день «пугание» царского друга Куракина продолжалось. Между тем Павел десяти лет от роду высказывал уже вполне здравые мысли; некоторые из них зафиксированы: «запрещенного всегда нам хочется, и что это основано на человеческой натуре» или «хорошо учится-то: всегда что-нибудь новенькое узнаешь»[63].

«Обманка». Лист из альбома Зинаиды Ивановны Юсуповой. 1830-е гг.

Уже в 11 лет будущий император не понаслышке знал о некоторых проблемах семейной жизни. Как-то за обедом он заявил: «Когда я женюсь, то жену свою очень любить стану и ревнив буду. Рогов мне иметь крайне не хочется». Павел весьма рано обратил свое благосклонное внимание на некоторых придворных барышень, среди которых, по слухам, была и одна из красавиц-княжон Юсуповых, сестра Николая Борисовича…

М. И. Махаев. Деталь Генерального плана Санкт-Петербурга. 3-й Зимний дворец.

В царствование императриц Елизаветы Петровны и Екатерины Великой дети всех близких ко Двору людей рано начинали выезжать в свет, много раньше Наташи Ростовой, между прочим, дочери старшины Московского Английского клуба, чей первый бал описан графом Л. Н. Толстым. Вот что вспоминал о своих первых выездах в высший свет граф А. Р. Воронцов.

«Императрица Елизавета, отличавшаяся благосклонностью и приветливостью ко всем окружающим, интересовалась даже детьми лиц, принадлежавших к ее двору. Она во многом сохранила старинные Русские нравы, очень походившие на старинные патриархальные нравы. Хотя мы были еще детьми, она позволяла нам бывать при ее дворе в приемные дни и иногда давала, в своих внутренних апартаментах, балы для обоего пола детей тех особ, которые состояли при дворе. Я сохранил воспоминание об одном из этих балов, на котором было от 60 до 80 детей. Нас посадили ужинать, а сопровождавшие нас гувернеры и гувернантки ужинали за особым столом. Императрицу очень занимало смотреть, как мы танцевали и ужинали, и она сама села ужинать вместе с нашими отцами и матерями. Благодаря этой привычке видеть двор мы незаметно привыкали к большому свету и к обществу»[64].

А. П. Антропов. С оригинала Ж. Л. Вуаля. «Портрет великого князя Павла Петровича в детстве». 1773. ГМУА.

У детей завязывались дружеские отношения «в свете» и вне стен царского дворца. «Существовал еще один обычай, — вспоминал граф А. Р. Воронцов, — много способствовавший тому, чтобы сделать нас развязными, а именно то, что дети лиц, состоявших при дворе, взаимно посещали друг друга по праздникам и воскресеньям. Между ними устраивались балы, на которые они отправлялись всегда в сопровождении гувернеров и гувернанток»[65].

«Зрелище есть общественная забава, исправляющая нравы человеческие», — писал знаменитый русский актер XVIII столетия П. А. Плавильщиков о театральных представлениях[66]. Граф А. Р. Воронцов в «Записках» рассказал о том, что по традиции люди его круга посещали театральные постановки уже с детства. «На придворном театре давали два раза в неделю французские комедии, и наш отец брал нас туда с собою в ложу. Я упоминаю об этом обстоятельстве потому, что оно много способствовало тому, что мы с раннего детства получили решительную наклонность к чтению и литературе»[67].

Ф. Я. Алексеев. «Вид на Неву и Адмиралтейство от Первого Кадетского корпуса». Фрагмент. 1817. Масло. ВМП.

Понятно, что театр при Кадетском корпусе Николай Борисович посещал тоже, пользуясь служебной ложей отца, бывал он и на придворных спектаклях в Зимнем дворце.

Театр, книги, живопись — все это занимало далеко не последнее место в продолжение всей жизни Николая Борисовича Юсупова. Ко всему прекрасному он приобщился в детстве, прошедшем под пристальным вниманием отца. Смерть князя Бориса Григорьевича стала для его восьмилетнего сына первой большой жизненной утратой.

Между тем покуда продолжалась домашняя учеба юного князя сама собою складывалась его военная карьера. В 1761 году Николай Борисович был произведен из корнетов в подпоручики все того же Лейб-гвардии Конного полка. По сообщению искусствоведа Адриана Викторовича Прахова, 16 лет от роду Юсупов поступил на действительную военную службу. Впрочем, эти сведения могут оказаться ошибочными — один из первых биографов князя Николая Борисовича ввел в научный оборот многие уникальные документы Юсуповского архива, но в его датировках событий и фактов путаница случалась постоянно, так что и в 16 лет «служить» Юсупов мог, как и прежде, дома[68].