Юрий Чудодеев - В небе Китая. 1937–1940. Воспоминания советских летчиков-добровольцев. Страница 14

Честно говоря, и я думал об этом. Не очень ли легковерно мы поступили.

— Ручаюсь, что привезут точно в Ханькоу, — постарался я рассеять опасения штурмана.

В городе с помощью провожатого мы разыскали местного губернатора и поведали ему о своих злоключениях. Губернатор принял в нашей судьбе живейшее участие. Он позвонил по телефону в Ханькоу и долго кого-то уговаривал, чтобы прислали самолет. Об этом мы его попросили.

Аэродром находился примерно в 6 км от города. Мы собрались было идти, но губернатор предупредил наше намерение.

— Рикша, рикша, — дважды повторил он известное нам слово.

— Рикша? Нет, — замахали мы руками. Мы категорически отказались от любезного предложения и направились пешком.

На аэродроме в глинобитной фанзе располагалась китайская комендатура. Когда мы вошли в помещение, дежурный офицер встал из-за стола и попросил нас подождать. Потом позвонил по телефону и сообщил, что самолет будет завтра.

Пока он нам объяснял, энергично жестикулируя руками, при открылась дверь, и мы увидели в соседней комнате японского летчика. Он что-то говорил китайскому офицеру, пытаясь улыбнуться.

— Ваши летчики его сбили, а мы поймали, когда он спустился на парашюте, — пояснил комендант. Потом спросил:

— Что с пим делать?

— Что делать? Решайте сами, — ответили мы. — Он ваш пленник, поступайте с ним согласно китайским законам. Только вышли за дверь — позади раздался выстрел. Обращаемся к переводчику:

— Что случилось?

— Вы сказали «закон». Вот по закону и поступили. На аэродром в Аньцин за нами прилетел на бомбардировщике командир экипажа Савченко. С ним был и штурман.

— Но как же мы впятером втиснемся? — спрашивают коман дира экипажа.

— Ничего. Машина сильная.

Самолет повел я сам. Предстояло пересечь горный хребет. Погода пасмурная, шел дождь, видимость ограниченна.

По вот и Ханькоу. Встретили нас на аэродроме с большой радостью. Трое суток никто не знал о нашей судьбе. Думали, погибли. И вдруг являемся живыми-здоровыми.

А я сразу с вопросом: пришла ли баржа с самолетом?

— Пока нет, но скоро будет, — постарались успокоить товарищи. Китайцы уже успели передать на аэродром, что самолет плывет по Янцзы, а летчики здоровы и невредимы.

— Только вот в чем вопрос: как мы доставим его па аэродром? — высказал свои опасения инженер П. М. Талдыкин.

Но об этом сейчас думать не хотелось. Я был преисполнен чувства благодарности к капитану катера, который честно сдержал свое слово.

К вечеру па аэродром приехал П. Ф. Жигарев. Он собрал всех участников боевого вылета на Нанкин и объявил благодарность. Рычагов предупредил нас:

— Японцы наверняка попытаются расквитаться за поражение. Будьте готовы к отражению налета па аэродромы.

Рычагов оказался прав. Дня через два с передовых постов воздушного наблюдения поступило сообщение: курсом на Ханькоу идет большая группа вражеских бомбардировщиков. Впереди и выше се — истребители.

Нам была знакома тактика японцев. Прежде всего они стремились втянуть в бой наших истребителей, чтобы обеспечить свободу действий своим бомбардировщикам. Рычагов, используя опыт боев в Испании, предложил контрмеры. Он разделил истребителей на две группы. Одна из них вступила в схватку с вражескими истребителями, другая неожиданно для врага бросилась па бомбардировщиков, Оказавшись без прикрытия, бомбовозы сбрасывали свой груз куда попало и разворачивались на зад. Но многим из них уйти не удавалось. Советские истребители преследовали японцев до тех пор, пока у них хватало горючего. Сбитые японские самолеты местные жители находили потом в плавнях, болотах, на рисовых полях. Захваченных в плен японских летчиков они связывали веревками и доставляли на ближайший аэродром.

Как только прозвучал сигнал тревоги, мы бросились к своим машинам, чтобы отвести их в безопасное место. Бомбардировщики поднимались в воздух первыми и находились в заранее намеченной зоне, пока шел бой. Истребители взлетали не сколько позже. Не было никакого расчета заранее расходовать горючее, так необходимое для боя, а затем для преследования врага.

Из зоны была хорошо видна вся воздушная баталия между нашими истребителями и японскими. Бой завязался на высоте 2 тыс. м и вскоре распался па несколько очагов. Самолеты то взмывали ввысь, то начинали пикировать или выписывать глубокие виражи. Знойное блеклое небо полосовали светящиеся трассы. Вот загорелся один истребитель, задымил другой, блеснув на солнце крыльями, опрокинулся вверх колесами третий. Чьи самолеты падали — вражеские или паши, издали трудно было установить.

Клубок сражающихся «ястребков» стал постепенно смещаться на юг. Запас горючего у японцев кончался, до базы далеко, для них благоразумнее было отступить.

Когда мы возвратились па аэродром, па полосе зияли дымящиеся воронки от взрывов бомб, а в стороне что-то горело — самолет или автомашина — не разберешь.

Пришлось уйти на второй круг и ждать, пока приведут в по рядок посадочную полосу.

Первым на аэродроме встретил нас инженер Ван.

— Пять самолетов сбили? — спросил я.

— Ага, ага, — радостно закивал китаец.

— А наших? /

Ван показал один палец.

После налета на нанкинский аэродром японцы срочно пере базировали свою бомбардировочную авиацию в глубокий тыл. Наша группа практически показала, как в условиях, самой не благоприятной воздушной обстановки можно решать задачу уничтожения вражеских бомбардировщиков.

На войне как на войне. Успешный налет на нанкинский аэродром всех радовал, придавал уверенность, вселял силу и гордость за себя и своих товарищей. Но во время этого налета мы понесли и первые потери. Всех омрачила гибель экипажа летчика Вдовина. Да и я со своими Помощниками был на сантиметр от смерти.

Великолепную выучку, высокое боевое мастерство и само отверженность продемонстрировали в небе Китая советские летчики-истребители, которые, несмотря на численное превосходство врага, сумели добиться на отдельных участках фронта полного господства в воздухе.

Уже в период пребывания нашей группы в Китае была значительно усилена истребительная авиация китайских военно-воздушных сил. В начале января 1938 г. на наньчанский аэродром прилетели 40 истребителей И-16, а затем новая группа советских летчиков во главе с А.С. Благовещенским, в нее входили опытные авиаторы — Б. Бородай, В. Дадопов, Н. Козлов, 3. Плотников, Г. Кравченко, А. Шимипас и др.

В Наньчане к тому времени сосредоточились основные силы китайской истребительной авиации. Летчики-истребители в короткое время продемонстрировали превосходство советской военной школы. При каждой встрече японские асы несли большие потери, моральный дух их катастрофически падал. Все чаще отмечались случаи, когда японские самолеты уклонялись от боя, сбрасывали свой смертоносный груз мимо цели.